Страница 41 из 60
Весело напевая, Пепе быстро зашагал по улице, направляясь к магазину. На тротуаре, около входа в магазин, сидели друзья Пепе: Армандо, Рафаэль и Негрито. Они ждали хоть какой-нибудь работы, но покупателей в магазине было мало, и никто не нуждался в помощи ребят.
— Салюдо! (Привет!) — крикнул Пепе.
— Здорово! — вяло ответил Армандо. — Много заработал?
Пепе показал на синяк и сел вместе со всеми.
— Бьют бесплатно! — пояснил он.
— Плохо дело! — пожалел друга Негрито.
Ребята смолкли и, может быть, сидели бы так долго, если бы не послышался голос торговца: «Продаю горячих собак! Продаю горячих собак!» Торговец громко кричал, толкая перед собой тележку, в которой на углях грелись булки с сосисками.
— Горячая собака! Это очень вкусно! — причмокнул языком Негрито. — А почему булку с сосисками называют горячей собакой?
— Потому что сосиски горячие и кусаются, как собаки, — знающе пояснил Рафаэль.
— Ничего ты не понимаешь. — Пепе полез в карман, где у него хранилась монета. Вытащив ее, он подбежал к торговцу и купил булку с сосисками. — Видите! — Пепе раскрыл края булки, и оттуда выглянули сосиски, как язык из собачьей пасти.
Пепе разделил булку на всех и снова сел на тротуар.
— А говорит, ему даром синяк поставили. — И Рафаэль показал на Пепе.
— За такую булку я бы тоже согласился с синяком ходить, — сказал Негрито. — Подумаешь, синяк! Пройдет.
Армандо посмотрел на Негрито и улыбнулся:
— На твоей черной физиономии любой синяк поставить можно — все равно не видно!
— Правильно! — поддакнул Рафаэль.
Он вытащил из кармана мятую газету, разложил ее на тротуаре и старательно разгладил.
— Хе-хе! Смотрите! — через некоторое время вырвалось у Рафаэля. — Безработный сеньор Карни съел велосипед.
— Брось врать! — не поверил Армандо. — Велосипед железный!
— Тогда читайте сами! — Рафаэль с гордым видом отошел от газеты.
— Ты знаешь, Четырехглазый, что мы читать не умеем. — Армандо крепко взял Рафаэля за плечо. — А ну, читай!
— Ладно!
Рафаэль встал на колени перед газетой и начал медленно, по складам, читать:
— «Безработный Карни ел велосипед около года. Ежедневно он отпиливал от него два кусочка и проглатывал. Педали и покрышки он ел большими дозами. После того как велосипед был съеден, велосипедные компании использовали сеньора Карни для рекламы, заплатив ему несколько десятков тысяч долларов».
Рафаэль кончил читать, поправил очки и посмотрел на всех победоносным взглядом.
— Вот это да! — воскликнул Негрито. — Целый год велосипед ел, а потом еще деньги получил. А что, если и нам попробовать?..
— На чем ты будешь пробовать? — спросил Пепе. — Может, у тебя велосипед есть?
— Нет! — покачал головой Негрито.
— Тогда сиди и молчи!
— А Четырехглазый у нас все-таки счастливчик! — сказал Армандо.
— Разве у него велосипед есть? — Пепе испытующе посмотрел на Рафаэля.
— Велосипеда у него нет, но он читать умеет. Он может взять любую газету и прочитать все, что в ней написано. А мы не можем!
— Верно, — согласился Пепе.
— Рафаэль — ученый человек, — почтительно сказал Негрито. — Два года учился, а когда отец потерял работу, его ту-ту из школы. Платить было нечем…
— Это мы уже знаем! — остановил Пепе своего друга.
— Вот если бы меня пустили в школу и сказали: «Учись!» — вздохнул Армандо, — я бы учился и день и ночь. И потом сам стал учителем. И всех ребят, у которых нет денег, учил бы бесплатно. Ходил бы по улицам и искал ребят, таких, как мы. Подошел к ним и спросил: «Вы читать умеете?» Если бы они сказали «нет», я бы дал им бумагу, карандаши и учил бы их.
— А где бы ты деньги взял на бумагу и карандаши? — задал вопрос Рафаэль.
— Я бы получал в школе жалование и экономил на еде.
— Значит, ты один такой добрый, — не выдержал Пепе. — А почему нет таких учителей, которые бы бесплатно учили бедных?
— Потому, что им денег на бумагу и карандаши жалко, — ответил за всех Рафаэль.
— Правильно! — поддержал Пепе. — Я думаю, что люди добрыми бывают, когда у них денег нет. А как денежки заведутся, так они жадными становятся. Если бы я научился читать, я бы не стал учителем, а был бы шофером. Я бы перечитал все книжки о далеких странах, а потом сел бы в машину и поехал далеко-далеко. Отец говорил, что есть такая страна Россия, где вся земля покрыта белым мороженым. Его снегом называют.
— Врешь! — не поверил Негрито.
— По-честному говорю!
— Это мороженое есть можно?
— Конечно! Только оно не сладкое.
— Вот здорово там ребята живут. — Черные глаза Негрито расширились от восторга. — А мы даже одну порцию мороженого купить не можем.
— Ребята! — вдруг негромко сказал Армандо. — Из магазина выходит сеньора с покупками.
Все вскочили на ноги и бросились к женщине.
— Я, я отнесу! — закричали ребята наперебой.
Женщина выбрала самого высокого и сильного — Армандо.
— Отнесешь на улицу Сан-Хосе, шесть, там тебе заплатит служанка, — сказала женщина, передавая кульки.
— Подождите меня здесь, ребята! — весело крикнул Армандо и убежал.
Негрито и Рафаэль снова уселись на тротуаре.
— Адиос, амигос! (До свиданья, друзья!) — сказал им Пепе. — Мне пора домой.
Как закончился скучный вечер
Самым скучным временем своей жизни Пепе считал вечера, проведенные дома. Сегодня был такой вечер. Мать ушла, и Пепе должен нянчить младшую сестренку.
Когда мать уходила из дома, сестренка всегда принимались кричать, и никакие уговоры не могли остановить ее. Пепе бывало куда легче, когда плакал братишка Эрманито. Эрманито можно поколотить. Но сестренка совсем маленькая. Как быть? Пепе делал гримасы — страшные и смешные, паясничал перед сестренкой, плясал. Эрманито, глядя на Пепе, помирал со смеху, а сестренка все ревела и ревела.
Явилась толстая соседка Жозефина. Выпалив длинную тираду нравоучений и наставлений, она прогнала Пепе и быстро успокоила девочку.
Видно, Жозефине нечего было делать дома: она уселась около детской кроватки.
— Тетя Жозефина, можно я пойду в город? — робко попросил Пепе. — Все равно ты будешь ждать маму.
— Укачать сестренку не умеет, а по улицам шататься мастер, — как пулемет застрочила Жозефина. — Сиди дома! На улице уже темно.
Пепе хмуро отвернулся. Чем бы заняться? Он полез в свой заветный тайник и вытащил оттуда маленький мешочек с монетами. Их было всего семь, но зато какие! Дороже этого мешочка с монетами у Пепе ничего не было.
— Пепе, покажи! — подбежал Эрманито.
Пепе нехотя вытащил монеты.
— Это японская, — объяснил он брату.
— Почему японская?
— Потому что из Японии.
— А что такое Япония?
— Страна такая.
— А что такое страна? — не отставал малыш.
— Страна… Ну… страна! — повторял Пепе, не зная, как ответить. — Знаешь, ты еще маленький, тебе это не понять.
Пепе взял другую монету:
— Это шведская.
Пепе мог отличить каждую из монет даже на ощупь. Ему нравилось перебирать монеты, он мог делать это целый день. И всякий раз Пепе открывал что-нибудь новое: не замеченную прежде буковку или значок.
— Эрманито! Эрманито! — радостно кричал Пепе. — Смотри, какая здесь буква.
— А что такое буква? — спрашивал Эрманито.
Эти прозаические вопросы брата всегда портили настроение Пепе.
Жозефина укачала девочку и подсела к столу — ей тоже хотелось поглядеть монеты. Но пришла мать.
— Твой сорванец опять не смог укачать девчонку! — затараторила Жозефина. — Кричала как резаная. Бездельник! Ему бы только монеты разглядывать да шататься по улицам.
Пепе убрал монеты и спрятал их в потайное место, под кроватью.
— Принеси воды! — приказала мать.
Пепе взял ведро и вышел на улицу. Торопиться было некуда. Пепе знал, что сейчас начнется длинный разговор между матерью и Жозефиной. Так бывает всегда, когда они собираются вдвоем.