Эрина

Тогда выходит, что многие из нас, на самом деле, не так уж сильно отличаются от демонов.

Я выбросил из головы эту крамольную мысль и внимательно вгляделся в окуляры бинокля, прижав их к лицу, так что даже глаза заныли.

Гвардии полковник Махони глядел на закованных в тяжелые доспехи тевтонов едва ли не с завистью. Они теперь неотступно следовали за комтуром Карлом Иоганном. За спинами большие квадратные щиты с черными крестами, на плечах - длинноствольные винтовки, как успел уже выяснить Махони, огнестрельные. Если судить по калибру, они могли запросто прошить гренадера или драгуна штернов, даже одетого в самую прочную броню. А, наверное, если с небольшого расстояния, то и двух.

Карл Иоганн глядел в бинокль на линию фронта. Там положение, вроде бы, выровнялось. Были уничтожены почти все оживленные мертвецы. Танки замерли, подбитые, не дойдя нескольких десятков ярдов до линии обороны, и только самые отчаянные все еще продолжали вести огонь из башенных орудий. Пушки штернов стояли примерно там же, укрываясь за броней боевых орудий. За ними стояли бойцы штернов, периодически стреляя из лучевых винтовок и карабинов, да поливая вражеские позиции огнем из пулеметов.

- Как-то они поуспокоились, - протянул Махони, тоже смотревший в бинокль, - не к добру это...

- Вся эта война не к добру, - неожиданно пошутил Карл Иоганн. - Ждут чего-то, знать бы еще чего именно.

Он опустил бинокль, потер уставшие глаза. Ему надоело глядеть на не меняющуюся обстановку на фронте. Каждые полчаса приходили сводки с других участков обороны столицы. Наступление Бахмайера окончательно выдохлось, умывшись кровью. Не помогли даже орташские казаки и Черные гусары 5-го полка, которых он бросил в бой. Они полегли почти все на узких улочках под кинжальным огнем пулеметов. Теперь неугомонный строевик был вынужден выровнять фронт и остановить наступление. На двух других участках штерны продвинулись не слишком сильно. Однако радоваться было рано. Потому что их медленное наступление очень уж напоминало равномерное движение бездушной машины, перемалывающей все на своем пути. Ей не надо никуда торопиться, и потому неспешность кажется особенно жуткой.

Однако главной проблемой для Карла Иоганна и Махони сейчас был полковник Нефедоров. После взятия им Серых гор, уничтожения всех, имевшихся в распоряжении эринцев крепостей проекта "Garden", от него можно было ждать чего угодно. Тем более, что в отличие от остальных командиров армии Доппельштерна он неплохо спелся с демонами. Никто другой из них не воевал вместе с ними едва ли не плечом к плечу. Пусть солдаты и офицеры его сторонились одетых в шипастую броню демонов с их ручными пулеметами, однако не раз уже ходили с ними в атаку в одном строю.

Да и личное отношение Карла Иоганна к загадочному полковнику Нефедорову, командующий целым корпусом, которому к тому же еще и подкидывают то танки, то артиллерию. Махони как-то не сильно верилось в гениальное предвидение Тевтона, значит, их что-то связывало с Нефедоровым, раз он, едва узнав, кто командует каким участком наступления на столицу, тут же, никого не спрашивая, отправился именно сюда.

Первый взрыв, казалось, сотряс все окрестности. Вражеский снаряд угодил в двухэтажное здание, почти начисто снеся одно его крыло. Дом, выглядевший вроде бы достаточно основательным, начала заваливаться, окутавшись облаком бетонной и кирпичной крошки.

О судьбе засевших в здании бойцов Альбиона Махони постарался не думать.

За первым последовали другие взрывы. Снаряды совершенно чудовищного калибра врезались в фасады домов, падали на улицах, уничтожая укрепления эринцев. В воздух подлетали трупы и части тел, падая следом на головы чудом выжившим товарищам. От грохота выстрелов вражеских орудий звенело в ушах.

- Надо уходить, комтур! - крикнул громче, чем стоило, из-за легкой контузии Махони. - Любой снаряд может стать для нас смертельным!

- Думаете, - дернул усами, кажется, ухмыльнувшись, Карл Иоганн, - я не понимаю этого? Господь хранит нас для другой цели. Великой цели. Ни один снаряд нечестивых штернов не сможет повредить нам, ибо все в руце Его.

Набожный, скорее в силу эринской традиции и происхождения, Махони перекрестился и поцеловал нательный крестик, тут же снова спрятав его под одежду. Он часто произносил короткие молитвы, какие слышал с самого детства по несколько раз на день, однако они больше напоминали язычески заклинания духов. Его очень поразила сила подлинной веры комтура тевтонов, которая была слышна в его словах.

Наиболее удачно легший снаряд штернов пробил дом, в котором оборудовали наблюдательный пункт Махони и Карл Иоганн, но взорвался, уже вылетев с другой стороны. Он буквально прошил здание насквозь, не причинив никому из находящихся внутри ни малейшего вреда.

Вздрогнувший от оглушительного взрыва, прозвучавшего так близко, Махони перекрестился куда более истово, чем обычно.

Огонь восьмидюймовок заставил врага пригнуть головы, фигурально выражаясь. Снаряды разрушали здания, в которых укрывались альбионцы, а от линии обороны, остановившей нас, не оставляли и следа. Обстрел длился всего несколько минут, но разрушений нанес куда больше, чем все наши действия на предыдущие часы. Все-таки артиллерия - бог войны, как бы меня не раздражало это утверждение, вкупе с гордо задранным носом и высокомерной миной, которую нацепляли на лицо офицеры-артиллеристы, произнося его.

- Господа офицеры, - произнес я по каналу общей связи, - вперед! В атаку. Покажем врагу знаменитую стремительность драгун и несокрушимый напор гренадер.

- Про нас вы решили дипломатично промолчать? - усмехнулся Саргатанас.

Я не ответил на эту его шпильку.

Атака удалась на славу. Насколько я мог судить, линию обороны прорвали в десятке мест. Опешившие альбионцы, еще не успевшие отойти от обстрела восьмидюймовок, заваленные телами и частями тел своих товарищей, казалось, просто не были способны оказать сопротивление. Где-то они отступали на заваленные каменными обломками улицы, отстреливаясь на ходу. Другие пытались держаться на руинах линии обороны, швыряя гранаты связками, паля их оставшихся пулеметов длинными очередями, схватываясь с нашими драгунами и гренадерами в рукопашной. Но выстоять не могли, хотя бы потому, что нас было гораздо больше, и драться эринцам приходилось в окружении. И все же, многие предпочитали смерть отступлению.

Полковник Фермор со своими гренадерами первым прорвал линию обороны альбионцев. Пусть против них было и достаточно много каким-то чудом уцелевших пулеметов, и даже палило фугасными снарядами установленное на улице орудие. Но, все равно, гренадеры 18-го Померанского первыми были у вражеских "ежей". Проволока, натянутая на остатки укреплений, была и так порвана во многих местах, а потому электроток уже никому не грозил. Гренадеры пробегали через широкие прорехи в проволочных заграждениях, швыряя на ходу гранаты. В ответ в них летели целые связки, но остановить наступление уже ничто не могло.

Штыковая рукопашная атака была стремительной. Гренадеры, ведомые самим Фермором, ударили по врагу так, что тот не выдержал. Многие эринцы предпочли сложить головы, но были и те, кто отступил. Они кидали за спину гранаты, отстреливались на ходу, а кто и на бегу.

- Вот сюда бы нам казаков! - выкрикнул с досадой в голосе командир первого батальона в полку Фермора, махнув рукой. - Или гусар! Вот бы уж где им было раздолье!

- Без них управимся, - отмахнулся Фермор. - Вперед! Не давать врагу опомниться!

Мимо него резво пробежал взвод демонов, короткими очередями добивавших альбионцев. Не желая отставать от них, Фермор взмахнул рукой со сжатым кулаком, и его бойцы поспешили за ним. В этот момент полковнику отчаянно хотелось вскинуть лучевую винтовку и дать приказ расстрелять демонов, пока те повернулись к ним спиной.

Однако искушению противостоять долго не пришлось. На ближайшей развилке демоны повернули вправо, а Фермор, оставшийся во главе единственного взвода гренадер, направился влево. И это едва не стоило жизни ему и всем его солдатам, вместе с поручиком Верлинденом, командующим взводом, сопровождающим Фермора.