Страница 17 из 27
На заре, когда пора было выдвигаться в путь, учитель сказал, что по такому снегу дальнейший путь для него невозможен. Так он остался в загоне с другими елешничанами, а мы с Иваном тронулись в путь и через два часа остановились у Радиного колодца – на узкой тропе между большими буками. Там мы присели на снегу у самого колодца, чтобы отдохнуть, и поняли, что пора бы перекусить. Достали свои деревянные фляжки с ракийкой, выпили, закусив хлебом и печеной курицей, которую я взял еще дома. Наелись мы вдоволь.
Продолжив путь, через два часа мы, наконец, перешли Балканы и оказались над Врачешем, из-за поворота мы видели к востоку большое движение, – это были войска, но непонятно было, русские или турецкие. Немного дальше мы заметили их и на западе и продолжили свой путь, но теперь уже с большой опаской. Еще немного впереди показались шестеро в шинелях и с ружьями на плечах – теперь уже двигаться было никак – ни вперед, ни назад, ведь мы думали, что это турки. Очень страшно нам стало, когда неожиданно они оказались на нашем пути – но, так или иначе, деваться нам было некуда, встреча была неизбежна. Один из них окликнул нас и спросил:
– Куда вы, беи?
– Во Врачеш, – ответили мы.
– Зачем?
Так мы убедились, что это болгары, а не турки, и рассказали им свои планы, что, дескать, сбежали от турок и идем к русским. Они сказали нам, что во Врачеше мы не сможем найти ни одного русского, поскольку был приказ Гурко и вчера вся армия отправилась на переход через Балканы[205]. Для большей уверенности они спросили нас, не видели ли мы по пути по обеим сторонам гор русские войска? Мы поверили их словам, и страх моментально сменился радостью, которая заполнила наши сердца. Мы сразу же развернулись и отправились вместе с ними в обратный путь.
Мало-помалу к вечеру подошли мы к старой пастушеской хижине, где переночевали. На заре они поехали в село Чурек, а мы с Иваном – в наши села. Учителя Харлампия мы в загоне, где его оставили, не встретили – он вернулся в село. К обеду мы добрались до Иванова загона, где застали 7–8 человек, бежавших из Елешницы, поскольку турецкие аскеры грозились сжечь село и перебить жителей. Там забили овцу, жарили на огне мясо и поели. Поскольку огонь был хорош, съели по шишче[206] и мы с Иваном наелись. Иван вышел во двор хижины к людям, попросил кого-нибудь из них побрить его, а я остался сидеть у огня, закурил табачку. Когда Ивана уже почти обрили, его десятилетний сын Илья закричал:
– Папа, папа, я видел, как дядя Ангел шел с двумя турками-военными!
Все мы испугались такого известия, посмотрели – и правда: так мы и замерли как вкопанные от такого зрелища. Через пять минут турки вместе с Ангелом скрылись в долине, за тот промежуток времени, пока они должны были достичь нашей хижины, людей словно подхватило волной – все мы побежали сколько было сил. Я поднялся и побежал вслед за двумя товарищами, немного отстал от них, догнав, когда они остановились между буковыми кустами. Я сильно запыхался, потому остановился чуть ниже их, около одного из кустов. Один из моих товарищей сказал: «Прячьтесь тут и не двигайтесь, посмотрим, что будет, и если увидим, что идут к нам, – собирайтесь здесь, наверху, в лесу наше спасение». А я думал и говорил сам себе: «Боже, сколько еще буду я терпеть эти страхи за себя и свое семейство, пусть эти окажутся, наконец, последними». Пока я так размышлял, один из товарищей сказал: «Смотрите, там внизу на лугу ходит несколько человек с ружьями на плече, и не ясно, из турецкого ли они войска». Пока мы наблюдали за ними, боясь двигаться, чтобы нас не заметили, они подошли к той хижине, из которой мы бежали, и сняли ружья. В то же время мы увидели, как подошли те двое, что вели Ангела, и забрали нескольких овец. Ангел пытался им помешать, но те их отняли. В этот момент прогремели выстрелы, двое, что пытались увести овец по узкой тропинке, вдруг побежали, овцы остались по одну сторону от тропы, Ангел упал на другой стороне, а те все продолжали свое бегство, вслед им продолжали греметь выстрелы, однако ни в одного из них не попали, и они скрылись с глаз. Стрелявшие побежали за ними в сторону болота. Выстрелы еще нескольких пушек были слышны оттуда.
Что было потом и чем кончилось это происшествие, мы узнать не могли. Поняли лишь, что стрелявшие были с нами заодно. Если бы мы знали, что они около нас, то не сбежали бы из хижины, а дождались бы тех двоих, что вели Ангела. И поскольку нас было бы 7–8 человек, то могли бы их схватить и передать комитам. Когда Ангел упал, мы подумали, что он убит выстрелом, однако оказалось, что просто бежавшие столкнули его с тропы, чтобы он не загораживал им путь.
После этого мы с друзьями разделились, и дальше я отправился один. К вечеру добрался до хижины деда Гроздана. Рассказал ему историю, что приключилась вчера и сегодня, и уверил, что завтра придут к нам гости от братушек, и потому он должен замесить этой ночью хлеб из всей своей муки, которая была у него в хижине – около 10–12 ок, потому что завтра может прийти кто-то и попросить хлеба. Так и сделали. Всю ночь мы с ним разговаривали, а на заре двое детей, что жили с дедом Грозданом, вышли рано, чтобы дать сена овцам, и, запыхавшись, влетели в хижину и, перебивая друг друга, рассказали:
– Дед Гроздан, выйди, увидишь что-то, что спускается с Мургаша, не знаем, олени ли, буйволы ли, но потемнел весь путь с гор.
Я сказал деду Гроздану, что это и есть гости, которых я предсказал. Мы вышли, посмотрели, и что мы увидели! Действительно, дети верно сказали, что вся местность, что могли мы видеть, была покрыта войсками. От радости мне ничего не оставалось, как бежать навстречу нашим добрым милым братушкам, которые той холодной зимой, через глубокие снега, через сложнопроходимые Балканские горы прошли ради освобождения нашего отечества – Болгарии.
Я взял три лепешки из тех, что замесил ночью дед Гроздан, и побежал по долине и через полчаса приблизился к месту, где стояли братушки. Караул, стоявший у одного кустарника, увидев, что я иду к ним, сказал мне что-то по-русски, как я понял, это было – «Ты кто такой?». Я ответил им: «Я – болгарин, брат!», и он меня пустил. Подойдя к ним, я сказал: «Добро пожаловать, братушка!» Что мне ответили, не помню, поскольку я был увлечен и другими воинами, которые проходили мимо нас. Я дал им лепешек, что были с собой. Когда другие увидели, что у меня есть хлеб, они тоже подошли к нам, я разломил другие лепешки, чтобы дать каждому понемногу, но с трудом успел, остатки от разломленной и одну целую лепешку они вырвали у меня из рук, так что мне не удалось раздать понемногу как можно большему числу людей.
Я пробыл там еще немного, скоро все двинулись в путь. Я видел, что некоторые с трудом могли ходить, были сильно простужены. После этого я отправился за ними, и через полчаса они спустились в направлении села Елешницы. А я взял путь вправо к селу Желяве (своему селу). По пути встретил Атанаса Стойкова, который шел со своими овцами, рассказал ему обо всем, и тот от радости оставил овец и отправился вместе со мной. Мы приблизились к селу и увидели, что турецкая конница, стоявшая в Елешнице, сбежала и расположилась около села Столника.
Мы вошли в село, и я прямиком направился домой – корчма наша была полна людьми, вокруг тоже толпились соседи, все встречали меня словами «Добро пожаловать!», а я отвечал им: «Теперь никакого обмана, привел к вам наших долгожданных братушек, мы должны быть готовы к их встрече!» Так мы болтали и видели, что турки все еще крутятся около Столника, но уже собираются уходить оттуда. Между разговором я спросил деда Пешо, не знает ли он, где субаши (турок). Мне ответили, что вроде бы он с батраками ушел за дровами в монастырскую рощу. Я попросил Пенко Пискова и Величко Спасова пойти в рощу и, когда увидят там субаши, обманом или даже силой, пусть заберут у него оружие и приведут в село. Они отправились в рощу, нашли его, но не посмели ничего сделать и вместе с ним вернулись в село. Он понял, что оказался в ловушке, и прислал ко мне своего пастуха деда Малина спросить, как ему теперь быть, чтобы спастись от московитов. Я передал ему новости и посоветовал бросить оружие, сменить одежду на крестьянскую, чтобы стать похожим на болгарина, тогда, возможно, он будет спасен и не побит. Но он не сделал этого. В тот момент пришел кто-то из селян и сказал, что где-то между Елешницей и Желявой на холме стоит караул в несколько человек русских. Мы отправили одного человека сообщить им, что у нас в селе есть один «турок», и двое из них сразу же пришли. Большая толпа сразу же окружила их, и, перебивая друг друга, все наперебой старались сказать им: «Добро пожаловать, братушки!» В конце концов успокоились, предложили им вина, а они нас спросили:
205
После того, как 10 декабря (28 ноября) Плевна пала, было принято решение, несмотря на тяжелейшие зимние условия, перейти укрепленные противником Балканы. На Западный отряд генерала И. В. Гурко была возложена задача выйти в левый фланг турецким войскам, тем самым обеспечив наступление корпуса генерала Ф. Ф. Радецкого в районе Шипки. 25 (13) декабря русские войска начали переход Балканских гор, а уже 31 (19) декабря атаковали противника у Ташкисена. Отход турецких войск превратился постепенно в бегство.
206
Шишче – традиционное мясное блюдо, жаренное на углях.