Страница 14 из 49
В марте Мэри-Энн Стюарт-Ричардсон пригласила ее покататься на лыжах во Французских Альпах. На крутом спуске Диана упала и получила серьезную травму: разрыв сухожилий в области голени. Следующие три месяца пришлось ходить в гипсе: поврежденные ткани срастались медленно. Травма перечеркнула мечты о карьере учительницы танцев.
Несмотря на травму, Диана вспоминает этот отпуск в Альпах как самый радостный и беззаботный за всю свою жизнь. Кстати, именно там она встретила людей, многие из которых стали впоследствии преданными и надежными друзьями. Первоначально Диана планировала провести это время с семьей Стюарт-Ричардсонов, но у них случилось несчастье, и Диана почувствовала себя лишней. Получив приглашение от Саймона Берри, сына богатого виноторговца, Диана с радостью присоединилась к компании, гостившей у него на вилле.
Берри и трое его товарищей по Итону — Джеймс Болтон, Алекс Лайл и Кристиан де Лотбиньер основали компанию по организации отдыха для любителей горных лыж «Лыжник Боб». Своим названием компания была обязана заведующему итонским пансионом Бобу Бэрду, который помог юным предпринимателям юридически оформить дело. «Лыжник Боб» объединял человек двадцать ревностных приверженцев этого вида спорта, в основном старых «итонцев». Новичок, желавший примкнуть к этому братству, проходил торжественный обряд посвящения, после чего ему присваивалось звание «лыжника Боба».
Диана без труда завоевала почетный титул и вскоре вела себя, как заправский «Боб». Лихо лавировала на спусках, взвизгивая голосом мисс Пигги — персонажа юмористического шоу, воинственно размахивала подушкой во время шуточных боев, участвовала в шарадах и сочиняла смешные куплеты. Товарищи поддразнивали Диану: кто-то припомнил, что в школьном пансионе у нее над изголовьем висела в рамочке фотография принца Чарльза. Она тут ни при чем — оправдывалась Диана. Это был подарок школе по случаю инвеституры — пожалования Чарльзу титула принца Уэльского в 1969 году. Ночевала Диана на диване в гостиной. Но далеко не всегда удавалось поспать всласть: Джеймс Колтэрст, студент-медик, с утра пораньше выступал с пародиями — то вдохновенных речей Мартина Лютера Кинга, то Муссолини, не обращая внимания на протесты сонной братии.
По отзыву Адама Рассела, правнука бывшего премьер-министра Стэнли Болдуина, при первой встрече Диана произвела на него не слишком благоприятное впечатление. «Войдя в комнату, она произнесла несколько слов и громко хихикнула. «Господи помилуй, очередная хохотушка!» — подумал я. — Узнав ее поближе, понял, что она отнюдь не из бойких девиц. Диана явно недооценивала себя и пыталась замаскировать смущение и неуверенность громким смехом и шутками. Но развязной ее никак не назовешь», — вспоминает Адам Рассел. Ему тоже не повезло: он получил травму. Оказавшись товарищами по несчастью, Адам и Диана коротали время за разговорами. Наблюдательный Адам обнаружил в своей собеседнице чуткую и ранимую личность. «Она казалась счастливой и довольной. На деле же разрыв между родителями оставил неизгладимый след в ее душе», — вспоминает Адам.
Тем временем Сара, работавшая в крупном агентстве по продаже недвижимости, подыскала для Дианы квартиру в Лондоне. Коулхерн-Корт, 60 — этот адрес вскоре прогремит по всей Англии. Родители выложили 50 000 фунтов стерлингов за этот подарок к ее совершеннолетию. В июле 1979 года Диана переехала в свое новое жилище и с воодушевлением взялась за отделку и меблировку. Она предпочитала теплые, мажорные тона. Гостиную покрасили в бледно-желтый цвет, а ванная комната стала ярко-вишневой. В качестве полновластной хозяйки квартиры Диана наконец-то получила возможность пригласить к себе школьную подругу Кэролин Бартоломью, которая поселилась в одной из трех спален. Кроме того, вместе с Дианой жили некоторое время Софи Кимбол и Филиппа Коукер, а позже их заменили Анна Болтон (коллега Сары) и Вирджиния Питман, самая старшая по возрасту. В этой компании Диана жила все то время, пока продолжался ее роман с принцем Чарльзом.
Сегодня Диане кажется, что это был самый светлый период в ее жизни. У нее была своя собственная квартира, в которой царили беззаботная юность и ничем не омраченное веселье. «Мы смеялись до упаду», — вспоминает Диана. Не обошлось, конечно, без неприятностей: однажды квартиру ограбили, и Диана лишилась почти всех драгоценностей.
Девушки жили дружно. Диана, в качестве хозяйки квартиры, взимала квартплату в размере 18 фунтов стерлингов в неделю и устанавливала расписание уборки. Ей досталась самая большая комната с двуспальной кроватью, а на дверях красовалась табличка, напоминавшая о ее статусе. «Диана надевала резиновые перчатки и хлопотала по хозяйству», — вспоминает Кэролин, — «квартира ведь была ее собственная, и она страшно этим гордилась».
Впрочем, подруги не слишком обременяли себя домашней работой. Диане, во всяком случае, не приходилось мыть изо дня в день горы грязной посуды. Дома они готовили редко, хотя Диана и Вирджиния имели диплом об окончании престижных курсов кулинарии. Лучше всего Диане удавались русский борщ и шоколадный рулет, поэтому знакомые нередко просили ее приготовить эти фирменные блюда и доставить к ним на дом. Перед отправкой, как правило, производилась дегустация рулета. В доме не переводились печенье и шоколад, и от такой «диеты», по признанию Кэролин, девушки изрядно прибавляли в весе.
Счастливая обладательница квартиры не забывала о карьере. Вскоре после новоселья Диана подыскала работу, вполне удовлетворявшую ее склонностям. Она устроилась воспитательницей в детский сад «Молодая Англия» при церкви Христа Спасителя в Пимлико, который возглавляли Виктория Уилсон и Кей Сет-Смит. Поначалу в ее обязанности входило давать уроки танца и рисования и играть с детьми во второй половине дня, но когда Виктория и Кей заметили, как хорошо Диана умеет ладить с детьми, они предложили ей работать полный день. Кроме того, по вторникам и четвергам она присматривала за маленьким Патриком Робинсоном, сыном представителя американской нефтяной компании, и получала от этой работы «неизмеримое удовольствие».
Однако в ее трудовом распорядке оставались «окна», и на выручку пришла Сара. Она наняла Диану в качестве приходящей домработницы. Сара жила на улице Парк-Лэйн вместе с Люсиндой Крэйг-Харви, которая вспоминала впоследствии: «Диана боготворила Сару, а та относилась к ней с откровенным пренебрежением. Сара предупредила меня, чтобы я не стеснялась поручать Диане любую черную работу». Диане приходилось пылесосить, мыть полы, стирать и гладить. Она зарабатывала 1 фунт стерлингов в час. После официальной помолвки с принцем Чарльзом Диана получила письмо с поздравлениями от Люсинды. Отвечая на письмо, Диана вспомнила, как служила у нее домработницей: «Где мой любимый пылесос, где половая тряпка? Миновали золотые деньки, когда я трудилась на ниве чистоты и порядка!»
Возвращаясь домой после уборки Сариной квартиры, Диана вздыхала с облегчением. Ей бывало не по себе от укоризненного взгляда сестры. Поводом для недовольства служили многочисленные проказы и шутки Дианы. По вечерам они с Кэролин любили подурачиться: звонили наугад незнакомым людям, обнаружив смешную фамилию в телефонной книге, совершали набеги на квартиры и машины друзей. «Мы часто колесили по ночному Лондону, — вспоминает Кэролин, — чтобы привести в исполнение очередную выдумку Дианы».
Если кому-либо из знакомых случалось насолить подругам, их ждала страшная месть. Несчастные вскакивали среди ночи, разбуженные телефонным звонком или стуком в дверь, по утрам не могли открыть машину, потому что замки были чем-то заклеены, В одно прекрасное утро приятель девушек Джеймс Джилби собирался, как всегда, выехать в свой офис на новенькой «альфа-ромео», но с ужасом обнаружил, что сверкающая полировка заляпана смесью муки и яиц, присохшей не хуже цемента. Его преступление заключалось в том, что он накануне подвел Диану, не явившись на заранее назначенную встречу.
Друзья не оставались в долгу. Как-то вечером Джеймс Колтэст и Адам Рассел потихоньку прикрепили к капоту и багажнику Дианиной «Хонды» громадные щитки с надписью «учебный». Утром Диана кое-как отодрала щитки, но не заметила связки консервных банок, привязанной к бамперу. Как только машина тронулась, банки забренчали и задребезжали на всю улицу. В отместку опять была пущена в ход яично-мучная адская смесь.