Алтарь для Света

— Райт! — позвала Леда, скидывая плащ на край лавки. Место работы темноволосого адепта пустовало. — Наверное, он спустился в подвал, — доверительно сообщила девушка, пробираясь к покосившимся полочкам. Отодвинув в сторону изъеденный молью гобелен, спрятанный между шкафов, Леда нырнула в открывшийся проем.

“Подвал! — обрадовалась я чему-то.”

— Райт! Это я, — повторила девушка, и эхо моментально отразило ее слова десятком голосов. Еще не до конца спустившись вниз, я поняла, что слово “подвал” несколько не точно отображает данное название. — Со мной гостья! И ты не поверишь, когда увидишь, кто это.

Райта я признала сразу. Тут ошибиться невозможно. Угрюмое нечто, восседающее на полу в центре пентаграммы, четко выверенной в лучших традициях инквизиции, под ворохом складок непонятно с чего плеча снятого плаща. Склонившись над потрепанного вида книгой, адепт взирал на расплывчатые строчки абсолютно пустым взглядом впавшего в медитацию шамана.

Леда позвала Райта еще раз, сопроводив свои слова для убедительности легким тычком в плечо.

Я тоже решила поучаствовать в возвращении души адепта из далеких глубин задумчивости.

— Привет, — сказала я. Этим мой возвышенный порыв помочь выйти Райту из подобия медитации и ограничился.

Парень поднял на меня затуманенные зельем глаза. Несколько морщинок залегли между бровей, выдавая напряженную работу ума, собирающего себя по кусочкам с просторов астрального мира. Я изобразила улыбку, и чтобы избежать дальнейших издевательств над сломленным эликсирами сознанием, представилась:

— Китра Латер. Шестнадцать лет спустя, так сказать.

— Кто? — переспросил парень, неуверенно переводя взгляд на Леду.

— Новая адептка. Дважды принесенная в жертву, — попыталась пояснить она.

Слабые искорки понимания неохотно вспыхнули в глубине темно-карих глаз… и снова потухли.

— Шестнадцать лет спустя?

— Верно, — подтвердила я, шагнув вперед и демонстрируя себя во всей своей помятой, но не сломленной красе.

Мимика парня с заметным трудом сменилась на что-то едва напоминающее узнавание, после чего, с трудом прорываясь сквозь пласты застаревших кусков реальности, он неуверенно уточнил:

— Как долго я медитирую?

— Не больше четверти суток, — охотно пояснила Леда.

— А сколько прошло там? — Райт возвел палец к потолку, кидая на нас подозрительные взгляды.

— Столько же. — Хмыкнула девушка, и строгим голосом пригрозила: — Давай, поднимайся наверх в тепло, здесь жутко холодно. А твои горячительные настои, по-моему, через чур горячительные.

— Что это с ним? — шепнула я, шагая вслед за Ледой, направившейся наверх.

— Похищение, женский пансионат наполненный потенциальными убийцами и адептками крови, изоляция, непригодное место для жизни, постоянный стресс, — ты что выбираешь? — в интонацию вместе с сарказмом проскользнули крупицы жестокости, словно девушка хотела мне поставить это в вину.

— Он — мужчина, — беспечно отмахнулась я. — Их такие вещи только закаляют. Я спрашиваю, что он себе здесь в чай подмешивает? А то я может себе планы на медовый месяц хочу подкорректировать.

— О, у тебя оказывается есть какие-то планы, — беззлобно огрызнулась Леда, пока я пыталась решить, на пользу ли ее характеру пошел пансионат или нет. Меня радовало, что прошедшие месяцы не подкосили девушку, прятавшуюся за статусом Осколка. В чем-то я ею восхищалась и даже завидовала. Потому что мне в своем время этот жизненный урок дался гораздо сложнее. За гибким и тренированным телом, повадками убийцы, и холодным умом, у меня пряталась покалеченная и разбитая душа, корчащаяся от боли кровоточащих ран. Ушли годы, чтобы по кусочком восстановить какое-то подобие нормальной личности, способной социализироваться в беспрерывно меняющемся обществе.

Сутки. Чтобы меня сломать, потребовались ровно сутки. Впрочем, как выразилась тогда Мать, ломать там было особо нечего, так — слегка потанцевать на тлеющих обломках.

— Может ты уже и придумала, как разобраться с нашей ситуацией?

— Может, — согласилась я, протискиваясь сквозь узкий проход, завешанный пыльным гобеленом. — Узнаю наверняка, когда смотрительница раскопает обо мне всю возможную информацию, и затребует проведение ритуала пробуждающего магию Крови.

— И что случится тогда?

Я пожала плечами. Я не была уверена, что найдет веллади Алеса. Я только надеялась, что эта информация порядком собьет ее с толку.

Леда прошагала к лавке, на которой лежал ее плащ вместе с перчатками, и присев рядышком, ослабила шнуровку на горле. Ее руки мелко дрожали и чтобы скрыть нахлынувшее волнение, она сцепила их в замок, опустив на скрещенные колени.

— Ладно, спрошу в лоб. Ты состояла в Ковене?

Я задумчиво поскребла ногтем по подбородку, попутно вытаскивая из закромов с заготовленными ответами подходящий вариант.

— Мне нужна правда, Китра. Я доверяю тебе нечто большее, чем просто свою жизнь. И пытаюсь понять, почему? Ты мне ничего не должна. Все что я слышу от тебя-это “может” и “наверное”. Ты же не “трилистник” картами раскладываешь, тут нельзя надеяться на простодушное “мне повезет”. Я согласна тебе довериться, только скажи, что у тебя есть план. Есть причины совершать все эти поступки.

Что тут можно ответить? Только правду.

— Я не состояла в Ковене. В него нельзя попасть, если ты не чистокровная корваж. Вход только для своих, а я, как видишь, потомок иных кровей: темные волосы, бледная кожа, холодный цвет глаз. Северо-восток — вотчина лунных. Я еще не закончила, — предупредила я, когда увидела, что девушка собирается что-то возразить. — Но мне пришлось побывать в рядах одного из кланов, и — давай никому и никогда об этом не рассказывать — как ты знаешь, единственный клан, что принимает к себе отщепенцев — это клан Крови.

— Ты — Осколок? — шепотом выдохнула Леда, вздрагивая от собственных слов. Что-то среднее между брезгливостью и ужасом, тенью пробежало по ее лицу. Всего один удар сердца и следующая волна накрыла исказившуюся мимику очередным слоем безразличной маски.

— Бывший.

— Такие бывают?

— Кроме себя не встречала.

— Подожди-ка, — Леда резко приподнялась, не замечая, как своим неаккуратным движением столкнула свою одежду вниз. Плащ с тихим шуршанием соскользнул черной гладью на пол, прямо к ногам девушки. Она не обратила на это внимание. — После того как Осколок завершает свою миссию, он становится полноправной Сестрой Крови.

— Или не становится, если умирает при попытке завершить свою миссию, — как вариант предложила я, вспоминая свод правил кодекса.

— Или завершает свою миссию, после чего больше не желает состоять в клане убийц и прячется в рядах сторонников Света?

А девочка и правда стала соображать лучше.

— В общем и целом — да. — Согласилась я. — Знаю, звучит не очень, но все было именно так. В подробности вдаваться не буду — это мелочи, которые только все запутают и усложнят.

Леда кивнула. Я вздохнула. Третий человек в этой комнате, что все время молча наблюдал за нашим разговором, протиснулся мимо меня и Леды, подобрал упавший плащ, закинул его на вешалку, и направился к печи. В тишине гробового молчания, позвякивая крышкой от котелка и бренча составленной на полке посуды, Райт поставил перед нами на стол глиняные чашки с приготовленным отваром, и плетеную корзинку с невесть откуда взявшимися пирожками.

— Сам пек, — похвастался парень, разбивая на части затянувшееся молчание. — Тут пара сотен девиц, но печь съедобные пирожки почему-то получается только у меня. Рецепт в одной из книг нашел. Сначала думал темномагическое зелье какое-то, ан-нет, пирожки.

Выглядели пирожки на удивление аппетитно.

— Райт, — пробормотала я. — Притворяешься ты незаметным лучше, чем варишь зелья.

Данный вывод напрашивался сам, после того как я уже вторую Сестру заметила за использованием испорченного эликсира.

— Я зелья отменные варю, — не согласился он. — Это просто ингредиенты здесь почти все го… год как просрочены. Меня этому искусству дядя с детства учил. А библиотека для начинающего и продвинутого алхимика здесь лучше той, что у меня дома.