Страница 72 из 141
Это было больно. Как я могла забыть, что это так больно?
Сквозь взбесившуюся бурю колюще-режущих потоков магии Крови, разнесшуюся по каждому участку моего организма, послышалось чужеродное эхо. Духи предков, хранители магии Крови, заговорили в моей голове.
“— Кто ты? Кто ты?”
“— Мать, — уверенно отозвалась я.”
“— Кто? Ты? — сместился акцент в словах.”
“— Да, я.”
Давление в голове усилилось. Мне пришлось зажать себе рот рукой, чтобы не закричать. Из глаз брызнули слезы. Шок как-то совсем неохотно защищал меня от болевых ощущений. Словно наличие обмана могло служить той строчкой мелким шрифтом, которая исключала любую возможность помощи.
“— Кто ты? — не унимался говорящий, выгребая остатки моих мыслей. — Кто ты?”
“— Китра Латер. Мать. — Я отчаянно продолжала гнуть свою линию.”
” — Китра. Латер. — Повторил голос. — Кто ты?”
” — Китра Латер. Нареченная Светом, очищенная Кровью, — попробовала я иначе.”
Голос замолк только для того, чтобы подарив блаженную тишину, ударить в голове раскатистым громом:
” — Китра Латер! Потухший Свет! Мертвая Кровь!”
” — Что? “
Холодная, анестезирующая ясность, ледяным бризом пронеслась в голове и спустилась к сердцу.
” — Китра Латер, — повторил голос, постепенно стихая. — Мертвая кровь. Совсем мертвая-мертва-ая я…”
Мгновение и волна магии спала.
Я ахнула. Липучая астральная присоска с противным “чпок” оторвалась от головы, освобождая мои мысли из-под контроля. Наверное, я выглядела очень погано, потому что, когда взглянула на веллади, желая удостовериться, что и она прошла проверку перед дуэлью, та позволила себе победоносную ухмылку. Она-то с легкостью справилась с допросом предков. Ей скрывать нечего.
Третий этап возведения ритуала закончился. Нас ждал четвертый. Последний.
Совсем рядом послышалось шипение. Снег под воздействием магии начал таять, обрисовывая вокруг меня и веллади круг диаметром в шесть метров. Красная пыльца взвилась к небу, выстраивая защитный купол. Он возводился для того, чтобы не навредить окружающим и чтобы не мешать тем, кто внутри. Не дать бежать струсившему. Потому что живым из этого круга выйдет только один. Входят двое живых, а покидает его только один.
Какое счастье, что где-то там далеко, в святая святых архива, нареченная Светом, очищенная Кровью, Китра Латер, дочь, посланник, Осколок, Сестра Крови — мертва. А значит, все условия создания ритуала — не соблюдены.
— Что за..? — попыталась возмутиться Старшая, глядя, как по краям очерченного круга побежали трещины.
— Техническая победа, — пояснила я, делая шаг назад. Контур дрогнул. Купол поплыл дымчато-багровым маревом, выпуская меня за свои пределы. Будь ритуал завершен, меня бы сейчас нехило приложило. — Моя победа.
Я всеми силами пыталась побороть в себе злорадство, но истерзанное магией тело и душа, требовали хоть какого-нибудь возмездия.
— Неправильно завершенный ритуал Крови — это ошибка какого уровня? Тени или Отражения?
У меня была на примете еще прачка острот, но я успела себя вовремя остановить.
Я сжульничала. Во-первых, это низко. Во-вторых, скоро нагрянут последствия.
— Не может этого быть! — проигнорировала мою колкость Сестра. Она рванула к границе круга, чтобы успеть поймать ускользающие нити опадающего плетения. Склонившись над чертой, девушка протянула руку к тающей багровой пыльце. — Этого просто не может быть. Я не могла ничего напутать! Я делала это десятки раз.
Девушка продолжала разглядывать оседающие нити. Я же, выдернув из-под меча остатки своей веревочки, подобрала плащ и отряхнув его от снега, направилась обратно к карете. Кучер уже должен был начать просыпаться, если я верно угадала заклинание, использованное на нем. Все-таки без магии определять такие вещи очень непросто.
— Кто ты такая, забери тебя демон?! — ударил мне в спину отчаянный возглас.
— Очевидно, все еще Мать, — не оборачиваясь ответила я. — Или посланник Света. Впрочем, насчет последнего не уверена. Мастер Эстеф грозился отобрать этот титул, если покину Старый город прежде, чем закончится восстановительный период. Это ему лекарь наябедничал, я знаю.
— Ересь! — я не успела среагировать. Не услышала шагов. Слабое движение в самом уголке глаза, и вот я прижата к карете. Старшая держит меня за грудки, прожигая неистовым взглядом.
— О, вот и эликсир окончательно выветрился. — Только и смогла ответить я. Все-таки моему образу не хватало немного стати и ауры подавляющего превосходства. Говорят, последнему можно научиться. При должном настроении, я могла это даже сыграть. А вот с первым у меня всегда были проблемы. — В качестве совета от Матери, снизь концентрацию. Кошмары по ночам — это конечно неприятно, но скачки от отупляющей пустоты к маниакальной ярости — это недостойно Старшей Сестры.
” — Неплохо, — похвалила я себя, глядя, как пышущие гневом глаза постепенно затухают. — Прозвучало совсем непохоже на то, что я несколько недель подряд заливалась похожим зельем, предварительно доведя его до брожения, чтобы усилить эффект. “
— Зачем? — она разжала руки, отпуская меня. Она была так близко, что я могла чувствовать на своем лице ее теплое дыхание и горький запах трав.
— Зачем что?
— Зачем ты здесь?
— А зачем Матери посещать пансионат для благородных девиц? — Я легонько оттолкнула ее, и Сестра послушно отошла. Ее лишь слегка передернуло от слова “Мать”, но в остальном она сумела с собой справиться. — Конечно же, чтобы сдать любимого ребенка на воспитание.
Она сделала несколько глубоких вдохов, после чего ответила несколько не сдержанно:
— Ты — не Мать. Кто угодно, только не Мать. Я не знаю, как ты это сделала. Я не знаю, зачем ты это сделала, — теперь это зазвучало, как угроза. — Но клянусь своей кровной линией, что бы ты не задумала, я… — Она резко оборвала себя на полуслове, сместив с меня взгляд на кого-то стоящего позади. — Какого… ребенка?
Мне не надо было оборачиваться, чтобы понять: из-за моей спины выглядывает Лиана.
— Долго еще? — с детской непосредственностью, спросила она. — Титул не был оспорен, так чего ты с ней треплешься? Слово Матери — закон.
Глава 3
Некоторые вещи забываются. Стираются из памяти, как дурные сны, уходящие с рассветом. Сложно удержать в голове абсолютно все.
“— Некоторые события не стоят того, чтобы о них помнить, — как-то сказала мне Мать”.
Я была с ней не согласна. От меня постоянно ускользала память, путая в воспоминаниях причину и следствие. Безумие темной стороны луны преследовало меня голодным зверем всякий раз, как я давала слабину.
В один прекрасный день я поняла, что не хочу помнить об Учебке ровным счетом ничего. Эти воспоминания боролись за жизнь очень долго, подкидывая разнообразные кошмары-воспоминания. Как я спала на вершине скалы, найдя убежище в крохотной расщелине. Мерзла. Плутала по заснеженным долинам, выискивая хоть какой-то намек на еду и изредка проваливаясь в беспамятство. Иногда голод становился столь сильным, что я всерьез задумывалась, а не пустить ли амулетики, что сделаны из крохотных кусочков кожи, на суп. Усталость боролась с голодом. Брезгливость с гордостью.
Насмешки я научилась игнорировать достаточно быстро. Понятие “справедливость” утратило свое значение всего за пару дней. Ты — Осколок, прав у тебя нет. И что с того, что тебя притащила Мать? Тут некоторые котят притаскивают. Может их спустя пару дней не утопят, когда наиграются.
Ссадины не заживали никогда. Синяки превратились в своеобразное украшение. За ранами посерьезней приходилось следить самостоятельно. Иногда Мать снисходила до того, чтобы дать обеззараживающую мазь, но, чаще всего, отправляла за ингредиентами для зелий в долину. В долине было хорошо. Никто не мешал, никто не кричал. Никто не мог втянуть в заведомо проигрышную схватку, после которой ран оставалось больше, чем опыта. Здесь было маленькое, до жути холодное озеро и много поводов для раздумий. И хищники, выползающие на свет божий с первыми намеками на сумерки. От таких не убежишь. Не защитишься. Поэтому… да-да. Расщелина на верхушке скалы.