Алтарь для Света

А потом его настроение неожиданно сменилось. И вот передо мной сидел не доброжелательный философ с милыми причудами, а тот самый аристократ-демонопоклонник, которого мне посчастливилось встретить в глухой подворотне. Он говорил совершенно серьезно, не пытаясь развлечь нас обоих веселыми предположениями. Игры закончились. И, по предварительным подсчетам, я отставала на добрую сотню очков.

— Это самый интересный вариант, — отметил мужчина. Его взгляд потяжелел, хрусталики глаз потеряли несколько тонов цвета. Наигранная легкость спала белесой пеленой, растворяясь не хуже сахара в горячем чае. Противник показал себя. — Навскидку. Я отправил своих людей, выяснить о вас всю правду. О вашей семье. О вашем Наставнике. О вступлении в орден Света. О причинах, по которым вы оказались в Старом городе. Я проверяю ваше окружение. Очень скоро я буду знать о вас все: самую мелкую и самую большую грязную тайну. Любую ошибку, что вы когда-то совершали в Империи или за ее пределами. Вы жульничали при поступлении в ряды Света? Я это узнаю. Ваш Наставник был заядлым пропойца и потому вы с легкостью прошли все его испытания? Я это узнаю. Ваши родители были жестокими людьми и поэтому вы сбежали? Может, вы были вынуждены уйти, потому что разорвали помолвку с престарелым женихом и тем самым опорочили честь семьи? Я это узнаю. На что вы тратите деньги, куда ходите по вечерам, сколько выпиваете за ужином, как часто меняете любовников, подрабатываете на стороне, у кого заказываете одежду, — завтра я все это буду знать, а послезавтра еще и то, что вы о себе не знали сами. Вы понимает, руми Латер, во что ввязались? Мне не надо вас убивать или угрожать вам магической расправой — это лишнее. Просто представьте, что я найду и как это отразится на вас или на людях, которые вам дороги.

Он щелкнул пальцами.

Белесые искры наперегонки с мурашками двинулись по телу. Призрачная дрожь холода, перебирая мелкими паучьими лапками, добралась до сердца. Всего несколько болезненных ударов и оцепенение спало. Заклинание исчезло. Я принялась растирать затекшие запястья. Обычно основной поток магии приходится на них и на лодыжки. Иногда достается и шейным позвонкам.

Столик жалобно скрипнул, прощаясь с немалым весом ирума Камдена. Теперь мне пришлось запрокинуть голову вверх.

— Мы друг друга поняли, руми Латер?

— Более чем, — отозвалась я. И мой собственный голос показался мне тусклым и безжизненным. — Но раз уж мы сегодня с вами такие честные и прямолинейные друг с другом… Что вы сделали с Ледой?

— Ледой? — он переспросил это так искренне, что я засомневалась на каком говорю языке. — А, юная адептка, которую вы подменили в самый ответственный момент? Зачем мне с ней что-то делать? Она не в моем вкусе.

Он врал?

Он не врал.

— А в чьем тогда? — тем количеством озадаченности, что прозвучало в моем голосе можно было рисовать картины и выставлять в собственной галерее.

— Была и другая сторона конфликта, — многозначно пояснил он. — Я бы даже сказал, еще две стороны.

“Сторона конфликта, — попробовала я на вкус словосочетание. Так вот оно как нынче называется. А я все твержу — “жертвоприношение”, “демонопоклонничество”. Неловко-то как. “

— Девчонка пропала? Ее кто-то похитил? Снова? — Мужчина слегка усмехнулся. — Может это судьба?

— Это не повод для шуток. — Я вцепилась рукой в подлокотник. Если Камден не имеет никакого отношения к пропаже Леды, мне ни к чему устраивать очередной цирк с метанием ножей. Наоборот, мужчина может дать дельный совет, если все правильно разыграть.

— Она могла уехать домой. Или ее забрали родители. Все-таки она единственная выжившая в тех событиях… — он сделал небольшую заминку, но все же добавил: — не считая присутствующих, конечно.

— И у вас на нее не было никаких планов? — изобразила я сомнение. — Леда — свидетель. Разве она не опасна? Вы не хотели ее убрать или отомстить?

— Хотел, — помедлил маг. — Но не я… И не ей.

Развернувшись, мужчина отошел к секретеру и поковырявшись в ящиках вытащил еще одну бутылку. Яркая этикетка с изумрудными листьями оливы намекала на одну из знаменитых винокурен на западном полуострове Ри-Рэй. Перелив содержимое в хрустальный графин, он плеснул полученную жидкость в два стакана, наполнив их до половины. Забыв о собственных словах в самом начале нашего разговора, он предложил один из стаканов мне.

Ооо… Я собиралась пить. Но не сегодня. Немного позже. Когда разберусь со всеми делами, я обязательно засяду в каком-нибудь милом пансионе с горячими источниками и грязевыми ваннами. И буду пить. Много, долго и с упоением. Именно так, как посланникам Света совершенно не советуется делать. А счета буду направлять лорду Геригону. И пусть только попробует их не оплатить.

— Если не вы… то кто? Академия, что ли? — предположила я, разглядывая как золотистые лучи заходящего солнца, бликами играют на гладкой поверхности благородного напитка. Это мне напомнило о том, что опять-таки я сбежала из приюта Милосердия и надо успеть вернуться, пока не хватились. — Но это бессмыслица. Зачем им Леда?

— Им — незачем, — делая глоток, ответил ирум Камден. — Кажется, их лучший урожай так и остался в далеком 248 году, — мужчина приподнял стакан и повернул к солнцу, следя за бессмысленной игрой уходящего света. — Та еще гадость. Кстати, об этом. Вам не кажется немного странным, что вы так вовремя лишились сил?

— Не кажется. — Хмуро ответила я. — Передавайте мой нижайший поклон ируму Флему. Обязательно отмечу его в своем завещании.

— Передам, — покорно согласился маг. — Только он тут причем?

— Он вам не похвастался? А благодаря кому я потеряла связь со Светом?

Повисло молчание.

Мужчина расхохотался. Я почувствовала себя обиженным пятилетним ребенком. В общем, все как всегда.

— Вот об этом я сам хотел спросить, — отсмеявшись, ответил лорд Геригон. — Заблокировать магию на такой долгий срок — это не работа для одаренного самоучки. Тут только мастер высшей категории может что-то сделать. Истинный ставленник Света. Могущественный представитель ордена. Например такой, как мастер Эстеф.

Сначала я решила, что маг опять использовал на мне заклятие оцепенения. Очень уж схожие были симптомы. А потом моя голова словно наполнилась озоном и ее поразила молния.

Вот. Же. Я. Дура.

Я во все глаза смотрела на довольного моей реакцией ирума Камдена, и все еще отказывалась принять правду. Нет-нет-нет. Заклинание ирума Флема заставило меня вытянуть последние соки магии из резерва. Тело не выдержало подобного перенапряжения и потоки заблокировались. Свет законсервировался. Ушел в спячку до лучших времен. Так сказал мастер Света. У меня нет причин ему не доверять. Зачем ему специально обрывать мои нити магии Света? Бред! Лорд Геригон хочет направить меня по ложному следу. Натравить на своих.

— Так я и говорю, — мужчина отставил в сторону стакан, и уже более серьезно добавил. — Вам не показалась это странным? Хотя, вижу, что не показалось. Зайдем с другой стороны. Имир сделал вам предложение?

— Какое предложение? — я все еще не оправилась от предыдущего заявления, но о моих желаниях меня никто не спрашивал. Разум в отчаянии подкинул тушку дохлой надежды. — Поискать вместе демонопоклонников?

Лицо лорда слегка перекосило.

— Это ведь не новомодны эвфемизм? Даже для Нового города это через чур, вы не находите? — он постучал пальцами по дубовой поверхности стола. — Какие демонопоклонники, руми Латер?! Почему вы пытаетесь казаться глупее, чем есть на самом деле? Рука и сердце, подвенечное платье, кольца, благословение, ну же! Возвращайтесь в наши реалии!

— А?

И это все что я могла сказать. Остальные слова пропали, словно их смыло приливом и унесло в глубокий океан. Где-то там же в этой фантазии летали чайки, громко и противно кричали, подхватывая на лету рыбу. Конец.

Ладно. Если честно, я подозревала нечто подобное, но до конца не верила, что это все-таки произойдет. Мне всегда казалось, что однажды я приеду в Старый город и узнаю, что мой дорогой Страж уже женился и обзавелся парочкой детишек с рыжими кудряшками и солнечными поцелуйчиками на лицах. Слишком много препятствий между нами было: отсутствие разрешения на проживание с Старом городе, статус посланника Света, свобода, к которой я успела привязаться, и конечно же тайна… Тайна, которую очень тяжело раскрыть и вряд ли возможно принять. Но вот в моей жизни появляется фонарь с центральной улицы и первые три пункта на счету невозможности отношений тут же вычеркиваются.