Алтарь для Света

— Стой! — услышала я окрик.

Слишком поздно. Впрочем еще несколько секунд меня не спасли бы. Я бы не остановилась. Крепко сжимая Дневник одной рукой, я ухватилась за обломки дверной ручки, влетая в соседнюю комнату. В ту, что должна была вести в кабинет аристократа. В ту, что была наполнена непроглядной тьмой и дыханием бездны Нижнего мира.

Я побежала. Не оглядываясь. Не разбирая дороги. В голове стоял шум. Внутренности скрутило в тугой узел. Я продолжала бежать. Не чувствуя ног, не чувствуя боли, не слыша ударов, выскакивающего из груди сердца. Я бежала вперед, совсем не задумываясь, откуда в кабинете аристократа столько свободного места, что я до сих пор ни обо что не споткнулась, ни во что не врезалась. Внутренние часы сбились и я не могла определить, как давно несусь в непроглядной тьме, не разбирая дороги. Оставив все мысли, я позволила пустоте занять свое законное место.

А потом полетела, что предсказуемо, вниз. Рухнула на колени, а вслед за мной магическое зрение. Закричала. Тихо, беззвучно. В голове, прорвавшись к блаженной пустоте замельтешила мешанина из слов, образов, звуков. И я не могла с этим справиться. Мозг не справлялся. Потоки информации, окружающие меня, не идентифицировались. Я не могла понять, виной ли этому странности комнаты или так выглядит обычная паника посланника Света. Все смешивалось, сменялось. Картинки не задерживались, устраивая хоровод сумасшествия, вызывая мучительные спазмы. Этот калейдоскоп нервировал, не давал сосредоточиться, прессовал чуждыми мыслями и идеями, словно я без приглашения вломилась в чужое сознание.

” — Успокойся, — посоветовала я себе, после чего тут же озлобилась в ответ:

— Интересно, и как же мне это сделать? По мановению щелчка? На чем бы зиждилась индустрия успокоительных эликсиров, практикующих магов Воды и пивоварен и виноградников, если бы можно было успокоиться благодаря односекундному желанию это сделать? Кому вообще пришло бы в голову изобретать медитацию, если бы все было так просто. Успокоиться произнеся слово “успокойся”, можно только если это ключ-команда к чарме, впрыскивающей тебе изрядную долю валерианы, пустырника или горицвета. Или чего греха таить, пусть это будет чемерица. Когда тебя выворачивает наизнанку, трудно испытывать страх или злость.”

Как только внутренний монолог подошел к концу, паника схлынула сама собой. Не то что бы исчезла полностью, но теперь появилось мужество внимательнее приглядеться к месту, где я оказалась.

Вокруг была только темнота и ничего кроме нее: ни плетений, ни нитей, ни потоков, ничего. Никаких ощущений. Я сидела на коленях, но подо мной ничего не было. Ноги не чувствовали холода поверхности, шершавости ковра, твердости пола. Легкий сквозняк не касался кожи, при движении не возникало сопротивления воздуха. Как будто я стала бесплотным духом.

Я оглянулась назад, ожидая увидеть тонкую полоску света, но снова наткнулась на бескрайнюю темноту, поглотившую вокруг все и меня в том числе. Я даже не была уверена, действительно ли повернула голову или только представила это. Я попыталась заговорить, но звуков не появилось. Тишина была столь плотной и оглушающей, что я не могла расслышать собственный голос. Я хлопнула в ладоши. Или решила, что хлопнула.

Дневник исчез. Я держала его крепко. И все же он пропал.

Я в одном из видов подпространства (понять бы в каком!). Пересекла границу между Привычным и Нижним миром.

Блеск!

Соберись, Китра. Толку с твоего плана, если не сосредоточишься и разлетишься на кусочки в чужом подпространстве!

Проще всего было сосредоточиться на Свете. Он окружает нас всегда. Он находится в нас. Привычный мир состоит из его частиц. Свет — путеводная звезда на бескрайнем небе. Я представила его себе. Сконцентрировалась на чем-то теплом, нежном, ярком, обволакивающим беспричинной любовью. Попыталась почувствовать, как меня насквозь пронзают его лучи и устремляются по венам к сердцу. Окунулась в поток сияющей белизны, наполняющей пространство вокруг. И… ничего.

Опять!

Если это простые, фундаментальные материи, то как вышло, что я стала от них оторвана? А если упростить? Если Свет — это свет, почему кто-то может его не видеть? Варианты: свет не горит; вы слепы; у вас закрыты глаза; что-то закрывает вас от света. Первое отпадает. Второе… нет. Третье похоже на четвертое. Только в третьем случае ты сам являешься виновником закрытых глаз, а в четвертом — влияние извне. Влияние кого-то могущественного. Кого-то вроде мастера Света или демона.

— Это был ты, — догадалась я, вызывая в голове образ демона. Следом зазвучала обвинительная речь. — Закрыл от меня Свет. Без магии Света я не смогу внести поправки в твой Дневник, ведь ты стал демоном. Блеск! Дважды блеск! Я права, да? Это свой Дневник я могла бы изменить без магии Света, но Дневник демона… С Дневником демона может справиться только тот, кто имеет доступ к Свету. То есть, кто угодно, кроме меня! И ты это знал… И ты это сделал.

— Я этого не делал, — возразил голос из темноты. — Я этому позволил произойти, но я этого не дела.

Тьма встряхнула саму себя, разрывая на бесчисленное множество теней. Пространство вздрогнуло, расшвыривая их по местам. Бесплотная дымка увеличивалась в размерах, придавая себе объем, форму. Образы, до сих пор, заблокированные моим сознанием, дабы окончательно не свести с ума, начали принимать свои удобоваримые значения. По периметру пробежались очертания, рисуя границы комнаты. Взметнулись вверх стены, сразу с книжными шкафами. Следующая дымка потянула за собой диван, кресла, письменный стол и стул. Остальные теневые клубочки замерли на своих позициях, все еще неуверенные, какой облик принять.

— Я могу говорить, — констатировала я. — Я себя слышу.

Следующим делом я взглянула на себя. Руки на месте, ноги тоже, одежда при мне, Дневник лежит на коленях. А жизнь-то налаживается, если не считать фигуру рядом.

Первым делом в глаза бросились высокие начищенные сапоги черного цвета. Затем шли брюки, белоснежная рубашка и твидовый жилет в крапинку. Большим пальцем левой руки он держался за кожаный пояс, правую же руку, обтянутую в перчатку, протягивал мне, предлагая помощь, чтобы подняться.

Мотнула головой.

— Нет, — сказала я. — Ты же знаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Демон заколебался, но руку убрал, сочтя мой отказ женским капризом, но признавая мое право на него.

Поднялась. Посмотрела на родное, почти забытое, стертое годами, лицо мужа и забыла все, что собиралась ему сказать.

Глава 14

Глава 14

Мужчина выглядел именно так, каким я запомнила его в первый раз, когда он был собой, без каких-либо воплощений. Такой же, как и все мы. Скрывался за маской из холодности и отчужденности. Его положение, воспитание, моральные устои, требовали подобного поведения. Но я видела нечто большее, чем обворожительного мужчину в дорогих одеждах и с безупречными манерами, вынужденного находиться рядом с теми, кто не дотягивал до его общества. Я признавала его красоту, любовалась мелкими морщинками скопившимися возле внешних уголков глаз, похожих на «гусиные лапки», направленные кверху. Разглядывала серые, подобно дымящимся углям костра, радужки глаз, спрятанные за грозовыми тучами его настроения, вместе с невысказанным недовольством. Жесткую линию рта, что без улыбки образовывал плавную дугу, подобно луку стрелков. Коротко стриженные волосы, нетронутые сединой, но совсем немного выцветшие под гнетом жаркого солнца южных земель.

Пришлось несколько раз зажмурить глаза, чтобы сбить эту иллюзию.

— Так что ты говорил о Свете? — нахмурилась я, отчаянно стараясь игнорировать его присутствие. Бессмысленная попытка. Очень сложно не замечать кого-то и одновременно вести с ним беседу.

— Милая, ты серьезно хочешь поговорить об этом со мной? — он слегка вздохнул, огорченный проявлением моей неразумности.

— А с кем мне еще об этом говорить? — я скрестила руки, уставившись на мужчину самым злым взглядом, на который вообще была способна.