Страница 6 из 16
– Не думай, я не собираюсь затаскивать его в постель. Русалка не может заниматься любовью, у неё же хвост от талии растёт! – Она толкнула Яна в плечо, чтобы как-то разрядить напряжение, внезапно накрывшее их обоих.
– Зачем тебе всё это надо? Жила бы себе спокойно, как раньше, ходила бы на занятия, ведь они тебе так много давали. А теперь что? Собираешься разрушить собственный мир?
– А! Значит, ты не сомневаешься в том, что Учитель клюнет на мою уловку?
– Я не знаю. Он, конечно, мужик, но глупым его назвать трудно.
– Ты просто боишься, что я разрушу не только свой мир, но и твой, и мир тех, кто сейчас сидит у костра.
– Вот сейчас ты глупость сказала! – Ян резко повернулся лицом к Неате.
Она впервые почувствовала себя маленькой девочкой перед парнем, который был моложе неё на десять лет. Обычно разница в возрасте давала ей возможность доминировать в их отношениях, но сейчас Неата уступала своё место Яну, признавая в нём умного и достаточно зрелого человека.
– Извини, я и в самом деле глупость сморозила. Я знаю, что ты не боишься разрушить то, что создано твоими собственными руками, ты мне рассказывал. Прости. Я совсем потеряла голову из-за коварных русалок. В книге написано, что они мастера пудрить мозги. Вчера всю ночь читала про этих тварей.
– Что за книга?
– Учитель дал.
И тут прозрение, как электрический ток, пробило Неату сначала в голову, потом в солнечное сплетение:
– Боже, он же всё знал с самого начала! Он раскусил меня в первый же день. Ну конечно! Книга раскрылась на той самой странице не случайно. Сейчас я чётко вспомнила, что там была закладка.
– Тогда он и вправду настоящий учитель! – радостно отметил Ян.
– Ты так считаешь? Подсунуть мне книгу, в которой я прочитала про себя, а не сказать мне напрямую – так, по-твоему, поступают настоящие учителя?
– По крайней мере, мужик он точно неглупый.
Они сидели молча какое-то время. Говорить начал Ян:
– Думаю, что пока ты, я и остальные считаем себя его учениками, он будет для нас Учителем. А как только мы перестанем воспринимать его таковым, он автоматически перестанет им быть, и ничего особенного делать для этого не придётся. Всё дело в нашем мироощущении. И ещё в игре, которую мы сами для себя придумали. Человек играет определённую роль в собственном спектакле и раздаёт роли окружающим, а они даже не догадываются, что участвуют в чужой постановке. Сейчас ты играешь в Русалку, и поэтому Учитель превратился для тебя в мужчину, которого можно соблазнить.
– Самое ужасное, что он догадался о новой роли, которой я его наделила, и намекнул мне об этом с помощью дурацкой книги.
– Он просто захотел остаться Учителем в твоём старом спектакле.
– Да, но я-то уже не играю в нём. Меня там нет, я сменила сцену!
– Поэтому я и спрашиваю тебя: ты уверена в том, что хочешь разрушить мир ваших с ним отношений под названием «учитель-ученик»?
– Нет, не хочу…
Они опять ненадолго замолчали.
– Ну всё, я не пойду туда, – заявила Неата. – Теперь я знаю, что он знает, и мне будет стыдно смотреть ему в глаза.
– Разве Русалкам бывает стыдно? По-моему, ты снова стала его ученицей… – Ян взял Неату за руку, и она повиновалась его твёрдому решению вернуться на поляну вместе.
Было уже за полночь, когда брёвна догорели до замечательных красных углей, как на подбор одинакового размера. Мужчины разбросали их так, чтобы получилась не слишком широкая, но довольно протяжённая огненная дорога. Изменённое состояние сознания позволяло пройти по раскалённым углям без потерь, и многим это удалось. Спать не хотелось, но, по настоятельному совету Учителя, все разошлись по палаткам, чтобы утром с новыми силами продолжить занятия.
*************************************************************
Она опять поёт
в объятьях ив плакучих,
безрадостно живёт
в пруду у горной кручи.
Густые берега
хранят её жилище
от тайного врага,
что притворился нищим.
Доверья больше нет
к тому, кто ходит мимо.
Рождается куплет,
как ночь, неуловимо.
А голос придаёт
магическую силу
той песне, что зовёт
в опасную трясину.
Но как она сладка!
До боли в сердце манит.
Удит без поплавка
проказница в тумане!
Из девичьих обид
плетёт искусно сети,
но больше не болит…
И снова на примете
ещё один герой,
бесстрашный и в доспехах,
к Русалке молодой
идёт. Она со смехом
встречает чудака:
«Пришёл – не запылился!
Не та заря пока.
Зачем с утра явился?»
«Хочу послушать то,
что всем поёшь ты ночью,
сейчас, когда светло,
когда в воде проточной,
в журчащем ручейке
сверкает солнца лучик,
когда шмели в цветке
поспорили, кто лучше,
когда с твоих волос
не капает водица
и ноги в рыбий хвост
не смеют превратиться,
когда в глазах – душа
дневным теплом согрета…
Певица хороша!
Так спой же песню эту!»
О, как могла она
попасться в те же сети?!
Наивна, как пьяна,
наивней нет на свете!
Присела на валун
и радостно запела.
А каверзный Колдун
смотрел на это дело…
И вот уже закат
и речка серебрится…
Они ещё не спят –
Колдун и та певица…
*************************************************************
Неата сидела в палатке, которую делила с тремя уже спящими участницами семинара, и трогала руками обожжённые стопы. Перед ней лежал блокнот с только что вверенным ему поэтическим творением и ручка с маленьким электронным светлячком. Заснуть этой ночью, видимо, не удастся.
«Так мне и надо! Пусть больнее пожжёт – будет мне уроком! Как я могла обмануться по поводу его прикосновения? Это же был обычный жест одобрения, понимания, поддержки. Господи! Что он сейчас обо мне думает?! Нет, но то, как он смотрел на меня… Я же не могла переоценить этот взгляд! Как теперь выясняется, могла…»
Муки мыслительного процесса сопровождались болью в стопах, а ведь надо было ещё решить, что делать дальше – оставаться в роли ученицы или нет. Если оставаться, то придётся поблагодарить Учителя за урок с книгой, признать свою увлечённость проживанием образов, попросить прощения за неудачно выбранный объект обольщения и выслушать новые рекомендации, как жить дальше. Что-то в этом сценарии Неату не устраивало.
«В моих стихах неспроста возник образ Колдуна. Учитель – не просто неглупый мужчина, он Колдун, раз так по-хитрому смог околдовать меня: я почти влюбилась». Неата прислушалась к сердечному центру. Ощущение радости и счастья ушло, освободив место чему-то очень неуютному, давящему и пугающему своими последствиями. Соловьиные трели, которые ещё несколько часов назад она могла, казалось, слушать до бесконечности, теперь раздражали и выводили из себя.
Неата подула на пятки и высунула голову из своего брезентового домика. Палатка Учителя светилась – там горел фонарь. Внутри медленно двигались, почти сливаясь, тени двух людей. Вдруг одна из теней отделилась от другой, и совсем уже узнаваемая фигура нарисовалась на выходе.
«Ян!» – Она отпрянула, поражённая увиденным.
– Неаточка, ложись уже, пожалуйста, осталось спать три часа, – ласковым, но почему-то противным для Неаты голосом простонала сквозь сон соседка.
Теперь точно никакого сна не будет… Зачем Ян ходил к Учителю в такое время? И что они там делали?!
Мозг уже устал работать, оставалось только лечь на походный коврик и лежать так до утра – поверженной коварством и предательством. Русалку хитростью выманили из воды, и теперь она умирала, так как волосы её высыхали, при себе не имелось спасительного гребня, а плавник на хвосте был поджарен на раскалённых углях.