Узник

- Что...что это?

- Не строй из себя дурака, ты прекрасно понимаешь о чем я!

Моя память отказывалась предоставлять мне нужную информацию. И я действительно не понимал, о чем идёт речь.

- Но...дон...введи меня в курс дела, что тебе от меня нужно?

- Ты не мой "сотрудник", чтобы говорить с тобой о "семейных" делах, и никогда им не станешь. Ты просто хитрая рогатая скотина, которая пытается надуть своего хозяина, не давая ему молока, в надежде, чтобы он её отпустил. Но ты забыл, что скот - это ещё и мясо....хотя...может, до тебя и правда не доходит...авторитет, территории, деньги, власть наконец - все это разом может рассыпаться. У тебя вся информация на меня и на остальных членов мафии. Так что давай по-хорошему: ты отдаешь мне флешку со всеми доказательствами того, что этот разговор останется между нами. И я тебя отпускаю. Все очень просто...

- Мустафа, это напраслина...я...я впервые ступил на Гоа, и вообще впервые в Индии...

- Хватит! - нервничая, дон оборвал меня - я хотел по-хорошему, даже решился тебя отпустить, рискуя всем, ведь ты в любом случае мог сдать меня копам.

Он жестом приказал двум амбалам увести меня. Я понимал, что выберусь не скоро. Но получил ответ на свой вопрос, хотя и не верил, что замешам в опасных делах. Если Мустафа не упомянул о копроментации всей информации с одного электроного носителя на другой, значит данные на флеш карте были надёжно защищены от копирования и об этом он не беспокоился. А это значит, что если я как-то отношусь к этой краже, то мне достаточно вспомнить, где то, что ему было нужно. И есть большая вероятность, что дон мог меня отпустить.

Глава 2

Меня привязали к стулу грубой и жёсткой джутовой веревкой. Джут перекрывал ход крови по жилам, поэтому руки начали быстро неметь и менять цвет на фиолетовый. Два бычары принялись меня избивать. Они хлестали по лицу, постепенно сила ударов нарастала. Первые десять минут мне удавалась уворачивать голову от кулаков безжалостных бугаев, но исподволь я терял этот навык. Вскоре конечности окончательно перестали подавать признаков жизни. Лицо все было опухшим и обливалось кровью. И я уже практически не чувствал этих "прикосновений", но один из них выбил себе костяшку, издал пронзающий вопль и вылетел пулей. Пытки прекратились.

- Сукин сын, ты будешь гнить здесь вечно! - крикнул мне в ухо второй "стражник" Мустафы.

У меня не хватало сил как-либо отреагировать. "Экзекуции закончились" - думал я. Но тут моё лицо тет-а-тет встретилось со свинчаткой. Боль кольнула тело в каждой клетке. Я почувствовал, что падаю...падаю под землю, но воглый запах, что исходил от бетонного пола, дал понять: сейчас не время умирать. С меня сняли все путы и оставили одного на растерзание холода и кромешной тьмы.

Истинная сила человека прячется за бейнитовыми вратами терпения. И я в агонии на себе ощутил: насколько крепки эти врата. Но каждый, кто сумел их распахнуть, обязан в меру гордиться собой, а не слепо хвастаться. Ведь чванность, как наркотин, вызывает зависимость и губит даже самую стойкую личность.

Я около двух дней лежал без движений. Опухоли начали понемногу сходить. В этом промежутке времени меня один раз успели облить водой. В карцер редко кто заходил, двери открывались лишь, когда приносили питье и что-то похожее на еду. Прошло ещё три недели, раны заживали, но тело исхудало до невозможности. И я начинал сходить с ума: тут было слишком тихо. Похоже, это было то же самое помещение, куда меня кинули в первый раз. Частенько я начал корябать стены. Я думал, что уже в край свихнулся, но все же надеялся на чудо. Позже меня втайне начал посещать Садхир, мы не решались друг с другом по долгу разговаривать, так как нас могли заметить. Он каждый день приносил нормальную еду и так продолжалось парядка месяца. Иногда ко мне заглядывал Мустафа со своими двумя слонами - Абхаем и Випулом. И бил по животу и в районе ребер, пока те удерживали моё тело. Я успел набрать массу и он всегда удивлялся, как так получается ведь мне практически не давали еды. Но трудно было понять лукавит он или нет. Ведь я не был на сто процентов уверен, что на Садхира можно положиться, и с чего бы такая щедрость с его стороны. Хотя,порой тебя может понять только тот человек, который бывал в подобной ситуации.

В заточении в сырой темнице меня часто стали посещать мысли.

Я часто ходил по периметру и сегодня - не исключение. Лязг стальных дверей сбил меня с толку. Желтый свет и тень пали на сырой бетонный пол моего временного жилья. Трудно было не щуриться, я настолько привык к искусственным сумеркам, что каждый раз, когда свет падал на лицо, глаза рефлекторно закрывались. Я чувствовал себя подопытным, собакой Павлова.

- Мартин, ты в порядке? - звякнул мягко чей-то голос, в нем я узнал Садхира.

- В полном - все ещё щурясь, ответил я.

- У меня для тебя новость - продолжил он.

- Садхир, сейчас в любых новостях я пытаюсь придерживаться правила "три сита". Поэтому пропусти сначала эту новость через три сита, а после поведай мне.

- Мда...видимо, тебе напрочь снесло крышу...какие ещё "три сита"?

- Отчасти ты прав. Мне кажется, что я действительно скоро двинусь без должного общения и прочего досуга. Но в данный момент я ещё в полном рассудке и соображаю, что говорю..."три сита" - правда, доброта, польза...Сократ говорил, что каждую новость следую просеть через эти "три сита". Поэтому...

- Окей - прервал меня Садхир - окей, я просею эту новость, как ты выражаешься "через три сита". Так...правда...сообщение, которое я несу, самая, что ни на есть, реснота. Доброта и польза....эта весточка для тебя будет очень полезна. Все, ты доволен?

- Не...не совсем, не раскрыл что же в ней доброго - оскаблясь, произнёс я.

- Ты издеваешься надо мной? - нервно кинул вопрос "посланник".

- Ни в коем случае, Садхир...ладно валяй!

- Сразу бы так. Вобщем перейду к сути: Мустафа улетает из страны на два с половиной месяца. Он приказал нам с Шямом, так сказать "навещать тебя". Но Шям сейчас болен, поэтому появился повод дать ему некоторый отдых. Но я знаю: у него иммунитет слабый, и он выздоровит не скоро. Поэтому я один буду приходить к тебе каждый день...

- Я у тебя в долгу, Садхир...

- Брось...ты мне ничего не должен, это моя инициатива.

Его голос топил звуками искренности мои уши. Это была искренность ребёнка перед матерью. И именно в этот момент я его возлюбил, как брата. Я понимал, что благодаря ему, наверное, моё тело ещё способно чувствовать.

- Садхир, не мог бы ты сделать для меня одолжение?

- Март, да для тебя все, что угодно! - воскликнул он.

После этой фразы я сразу почувствовал тепло, дружеское тепло. Между нами клеилась настоящая дружба. И если бы я только знал, как он дорожил мной и на что готов пойти, чтобы подарить мне свободу. Я бы собственными руками порвал Мустафу при всех членах мафии.

- Принеси мне десяток книг, несколько чистых тетрадок и пару ручек - промямлил я.

- Братишка, я мигом!

Он растворился в желтом свете накаленных ламп. Но я нутром чувствовал дух Садхира. Он будто разговаривал со мной. Теперь я был уверен, что, пока заточён в этом "склепе", который полностью уже пропитался моей кровью, душа не будет рыдать в одиночестве.

Тут неожиданно и тихо вернулся Садхир. Напугавши меня и испугавшись сам, он уронил на бетон связку книг и тетрадок, а так же пластмассовый фонарь с четырьмя светодиодными лампами внутри.

- Чёрт! Как же ты меня напугал - крикнул я во весь голос.