Просто незабываемая

Лусиус, вероятно, нежно и снисходительно улыбнулся бы сестре, если бы по меньшей мере половина его внимания не была прикована к арке и если бы его сердце не начало биться в груди так, словно кто-то стучал по нему молотком.

Проклятие, Лусиус совсем не хотел, чтобы это случилось, он не хотел, чтобы она снова попалась ему на глаза. Тем не менее он опять взглянул вверх, чтобы еще раз увидеть женщину, которая три месяца назад непростительно резко отвергла его, а потом еще долго продолжала занимать место в его памяти и отказывалась уходить оттуда.

Дисциплинированная колонна девочек продолжала путь вдоль арки и, не дойдя до ее конца, остановилась. Учительница, повернувшись лицом к постройке, снова заговорила, описывая обеими руками четкие окружности и что-то объясняя своим явно внимательным ученицам. Она ни разу не обернулась к лужайке, но ей и не нужно было этого делать – Лусиус уже все знал. Некоторые вещи не нуждаются в том, чтобы их ясно видели.

– Среди ваших гостей два титулованных джентльмена, – говорила миссис Абботсфорд. – Вам, Барбара, будут завидовать все хозяйки салонов в Бате, и вашему вечеру обеспечен успех, но это, конечно, не означает, что в другом случае он провалился бы.

– Полностью согласен с вами, мадам, – отозвался граф. – Миссис Рейнолдс уже пользуется репутацией великолепной хозяйки. Всегда, когда я бываю в Бате, я с нетерпением жду получения одного из ее приглашений.

Учительница повернулась, а вслед за ней и все ее ученицы, и она широким жестом руки снова указала на изумительный вид внизу и на дальние холмы.

Фрэнсис!

Он был еще слишком далеко, чтобы отчетливо видеть ее лицо, но достаточно близко, чтобы знать, что оно исполнено вдохновения.

Лусиус отметил, что она не выглядела ни осунувшейся, ни убитой горем.

Черт побери, неужели он ожидал, что она превратится в тень себя прежней – несомненно, из-за разрыва с ним?

К тому же она, казалось, совершенно не чувствовала неловкости от присутствия поблизости других людей и не смотрела ни на кого из знатной публики, прогуливающейся у арки и на лужайке внизу. И все же после долгого взгляда Лусиус опустил ниже поля шляпы, словно для того, чтобы спрятаться от ярких солнечных лучей, и повернулся вполоборота, сделав вид, что любуется пейзажем у себя за спиной.

– Бат никогда не перестает удивлять меня своей красотой, – изрек он банальность.

Миссис Рейнолдс и миссис Абботсфорд, постоянные жительницы города, были просто счастливы предложенной теме и с энтузиазмом поддержали ее. А когда Эйми сказала им, как ей понравились магазины на Милсон-стрит, где накануне днем брат купил ей шляпку, обе леди рассыпались в восторженных комплиментах.

Когда Лусиус снова повернул голову, ученицы уже миновали арку и бодрым шагом направлялись вниз с холма мимо Малборо-билдинг.

«Проклятие!» – с досадой подумал Лусиус. Неужели он в самом деле прячется от нее? От обыкновенной школьной учительницы, которая сначала мечтала сварить его в масле, потом разделила с ним постель, после назвав проведенную вместе ночь «приятной», в финале твердо и окончательно сказала ему «прощайте»?

Неужели он и вправду прячется под шляпой, как какой-то жалкий трус? Он чувствовал бы себя совершенно уничтоженным, если бы признался себе в этом.

Лусиус попытался представить, как все было бы, если бы они встретились на улице лицом к лицу. Он не знал, как поступил бы – пробормотал бы что-нибудь, запинаясь и заикаясь, или, наоборот, выставил бы себя классическим идиотом, или холодно посмотрел бы на нее, подняв брови, и сделал вид, что старается выудить из памяти ее имя.

Господи, он надеялся, что сделал бы именно последнее.

А потом, когда школьницы исчезли на Малборо-лейн, Лусиус вдруг понял, что его интересует, как повела бы себя Фрэнсис. Покраснела бы и пришла в замешательство? Тоже подняла бы брови и сделала вид, что почти не помнит его?

Проклятие! Возможно, она действительно забыла его.

Очень хорошо, что они не встретились лицом к лицу. Его самолюбию мог быть нанесен удар, от которого Лусиус никогда бы не оправился. Его дедушка, Эйми и эти две леди стали бы свидетелями его унижения, как и змейка школьниц, жадно впитывавших бы глазами сцену, чтобы в своем дортуаре можно было обсуждать ее и смеяться над ней всю следующую неделю, месяц, а то и больше.

Ему ничего не оставалось бы делать, кроме как раздобыть где-нибудь пистолет и вышибить себе мозги.

Внезапно Лусиус снова почувствовал раздражение и страшно разозлился на мисс Фрэнсис Аллард, словно она в самом деле увидела его и не узнала.

Стиснув зубы, Лусиус решил, что, быть может, эта школьная учительница, которая предпочла ему свою преподавательскую работу, появилась в его жизни по велению злой судьбы, чтобы его унизить.

Миссис Рейнолдс и миссис Абботсфорд собрались уходить, и Лусиус попрощался с ними, коснувшись полей шляпы, а потом внимательно посмотрел на дедушку.

– Думаю, сэр, для одного дня вполне достаточно, – сказал Лусиус. – Пора возвращаться домой к чаю.

– Может быть, Эйми захочет остаться еще ненадолго, – предложил граф.

– Я с удовольствием вернусь вместе с вами домой к чаю. – Эйми, весело улыбнувшись, взяла дедушку под руку, а ее вторая рука так и оставалась продетой под локоть брата. – Сегодня был такой замечательный день, правда? Мы поговорили не меньше чем с дюжиной людей и получили приглашение на завтрашний званый вечер. Мне будет что рассказать, когда я сегодня вечером сяду писать маме, Кэролайн и Эмили. Но я не знаю, что мне надеть.

– Не сомневаюсь, – преувеличенно тяжело вздохнул Лусиус, – завтра предстоит еще одна экспедиция за покупками на Милсон-стрит.

– Ты можешь купить готовое платье и все прочие необходимые аксессуары за мой счет, детка, – сказал граф. – Но когда будешь делать покупки, доверься вкусу Лусиуса, он у него безукоризненный.

Пока они шли, Лусиус старался прогнать воспоминание о том, как Фрэнсис Аллард подушечкой большого пальца запечатывала края пирога с мясом, прижимая верхнюю часть, чтобы пар не снес ее, а потом, наклонившись над горячей плитой, ставила пирог в духовку.

Почему он до сих пор чувствует себя так, словно он мясная начинка, лежащая без покрова в середине горячей духовки, было для него загадкой – не говоря уже о том, что вызывало сильнейшее раздражение.

Почему она выбрала из всех дней именно этот, чтобы привести класс к арке?

Или, вероятно, правильнее сказать: какого черта он выбрал из всех дней именно этот, чтобы прийти сюда на прогулку с дедушкой и сестрой?

Для мужчины просто позор лишиться спокойствия через три месяца после одной любовной ночи.

– О, Лус, – Эйми сжала его руку, – ну разве Бат не чудесное место?

Они вчетвером сидели в гостиной мисс Мартин, как это обычно бывало по вечерам, когда девочки расходились по своим дортуарам и оставались под присмотром заведующей хозяйством.

– Фрэнсис, твоя прогулка оказалась достаточно познавательной? – поинтересовалась мисс Мартин все еще со смехом в глазах. – Девочки собрали достаточно материала, чтобы выполнить задание, как ты задумала?

– Они были на удивление внимательны. – Фрэнсис усмехнулась. – Правда, не знаю, много ли деталей осталось у них в памяти от архитектуры Серкус-стрит, арки и Зала торжеств, но я нисколько не сомневаюсь, что они могут описать в мельчайших подробностях каждого модно одетого человека, попадавшегося нам на пути, особенно если этот человек мужского пола и не старше двадцати одного года. Хотя я была очень горда всеми ими, когда мы на обратном пути проходили по Палтени-бридж. Несколько молодых франтов, прогуливавшихся там, отпустили пару саркастических замечаний, а у одного из них даже хватило наглости воспользоваться моноклем, но все девочки задрали носы и прошли мимо, как будто молодые люди были невидимками.

Энн и Сюзанна тоже засмеялись.

– О, молодцы девочки, – одобрительно сказала мисс Мартин и снова склонила голову над своей работой.

– Но конечно, потом они немного испортили впечатление, – добавила Фрэнсис. – После того как мы пересекли Jlaypa-плейс и можно было не опасаться быть услышанными, они всю дорогу по Грейт-Палтени-стрит хихикали и обсуждали этих молодых людей. Подозреваю, что из всей прогулки им больше всего запомнится именно это.