Шкурка саламандры

- Он всегда предпочитает действовать исподтишка, - сказал Северус, - пока у него есть надежда на то, что он сможет справиться, не привлекая власти, он будет все делать сам.

- Логично, - кивнул Белл, - ну что, еще что-нибудь туда принесем? Или лучше какое-то время ничего не делать? Вроде как некий этап закончился, а теперь идут другие приготовления?

- Надо бы с фазами луны все состыковать, - предложил Алхимик.

Северус задумчиво кивнул. У него начал вырисовываться план. Ну, как план, громко сказано, на самом деле. Но он кое-что знал о ритуалах, дающих защиту даже от самых сильных и страшных заклинаний.

- Новолуние, - сказал он, - нужно снова проявить активность в новолуние. Он испугается еще больше.

- Думаешь? – переспросил Алхимик. – А это идея.

План активно обсуждали, меняли, вносили дополнения. Северус следил за убывающей луной на небе с предвкушением и ужасом.

Мирабель превратилась в ящерку и забралась за пазуху к своему мужу. Северус с тяжелым вздохом погладил ее по теплой шкурке. Нельзя оставлять, связь слишком сильна. А ведь именно сегодня все может решиться. Дамблдор не дурак и давно проверил все доступные книги и записи. И только выжидает удобного случая, чтобы нанести удар. А он должен идти. И взять с собой ту, кого больше всего хотелось оградить от опасностей и неприятностей, но пути назад не было.

Редкие фонари с трудом разгоняли ночную темноту. Казалось, что кто-то нарочно притушил их свет. А может быть, так оно и было? Кто знает. Северус смутно помнил о каком-то особом артефакте Дамблдора, который помогал тому обделывать свои темные делишки, но сейчас даже это было неважно. Северус огляделся по сторонам и шагнул в темноту Чумного квартала.

- Ты пришел поиграть со мной? – привычно спросила Энни.

- Да! – твердо ответил Северус. – Сегодня мы с тобой поиграем.

Призрачная девочка рассмеялась.

Этой ночью здесь было по-настоящему жутко. Казалось, что давно сгнившие мертвецы следят за незваными гостями своими пустыми глазницами. Кое-где слабо светились местные призраки. Они колыхались в воздухе рядом с тем, что осталось от их тел. Энни радостно кружила по темным переходам.

- Мы будем играть! Играть! Играть!

- Северус, осторожно! – шепнул Нокс. – Он идет!

Они замерли в неприметном тупике. В переходах мелькнул свет от «Люмоса». Или это был какой-то другой источник света? Уже все равно. Сердце Северуса вдруг перестало заполошно биться, а застучало ровно и размеренно, он глубоко вдохнул и успокоился. Все же его прошлое чего-то да стоило, быть не может, чтобы ему не удалось переиграть Дамблдора, ведь от этого зависит будущее Бель.

- Он один? – шепотом спросил Северус.

- Да, - ответил Нокс, - совсем один.

Северус нехорошо оскалился. Да, господин великий волшебник, глупо недооценивать детей.

Теперь он отчетливо слышал звук шагов. А почему Дамблдор не применил заглушающее заклинание? Не считает нужным? Хочет показать, что он тут главный? Напугать?

Шаги все ближе… ближе… Ну и вид. И куда делся добрый дедушка? Северус даже поежился. Если бы кто-нибудь увидел Альбуса Дамблдора с таким выражением лица, то он в жизни бы не поверил, что этот человек в принципе способен на какие-то добрые и светлые чувства. А вот в то, что такой человек был в близких отношениях с тем, кто заливал кровью Европу, а то и сам в этих преступлениях участвовал, верилось сразу и легко.

- Что ты здесь делаешь, мальчик? – жестко спросил Дамблдор.

- А вы? – хмыкнул Северус. – Вы тоже пришли поиграть с Энни?

- Прекрати говорить глупости, - Дамблдор чеканил слова, - отвечай! Что ты тут делаешь? О чем ты договорился с Риддлом? Ну! Или мне развязать тебе язык?

Энни скользнула вперед.

- Альбус, - проговорила она, - зачем ты убил меня?

Тот замер.

- Нет! – сказал он. – Ты не она. Глупый обман. А сейчас…

- И что? – спросил Северус. – Что это изменит? Воскреснет ваша сестра? И вы сможете попросить прощения? А кому оно нужно это прощение? Может быть, не надо было убивать?

- Ты ничего не знаешь, - оскалился Дамблдор, - ничего. Это бред. Ты никто, мальчик. И я тебя уничтожу. Но сначала ты расскажешь мне все.

- О чем? – Северус криво усмехнулся. – О том, что у вас нет ни чести, ни совести? Вы не способны услышать правду. Вы все равно вывернете все в свою пользу. А если совесть и трепыхнется, то вы с ней отлично договоритесь. Как тогда, когда били в спину своего любовника Гриндевальда.

- Ты не понимаешь, о чем говоришь, - презрительно фыркнул Дамблдор, - набрался глупых сплетен и повторяешь их как попугай. Пожалуй, наш разговор затянулся. Раз ты не хочешь мне ничего рассказывать, то я посмотрю сам. И тебе будет больно, очень больно.

Энни, на которую Дамблдор совершенно не обращал внимания, выбрала именно этот момент и ловко выхватила палочку из его руки.

- Играть! – смеялась она. – Играть! У меня тоже будет палочка!

Дамблдор рванулся к ней, но его руки раз за разом проходили как сквозь Энни, так и сквозь палочку. Северус рассмеялся и развеял иллюзию палочки Дамблдора, оставшуюся на полу.

- Нет! – бесновался «великий светлый волшебник». – Не-е-ет! Верни! Верни ее мне! Ты не можешь! Не смеешь!

Энни весело смеялась.

- Ах! Как ты хорошо играешь! Оставайся со мной! Мы будем играть! Играть! Играть!

- Петрификус Тоталус! – взмахнул своей палочкой Северус.

Дамблдор рухнул на груду чумных скелетов.

- Инкарцеро!

К ним подплыл Нокс, появились остальные призраки.

- Что собираешься с ним делать? – спросил Алхимик.

- Допросить, - ответил Северус, - а потом оставить здесь.

- Живым все-таки не стоит, - задумчиво проговорил граф, - выберется еще. А вот если проделать с ним такую штуку, как с братом Эндрю…

- Смотря по тому, что удастся у него узнать, - сказал Северус, - а для начала вывернем карманы.

Дамблдор мог только глазами вращать.

- Ого, как бесится! – оценил Алхимик. – Не рванет?!

- Не думаю, - ответил Северус, доставая из карманов дамблдоровой мантии флаконы с зельями, носовой платок, коробочку с мармеладом и тот самый деллюминатор.

- Вот чем свет на улице притушили, - показал он, - а зелья я сейчас проверю. Очень любопытная модификация веритасерума, дорогой Алхимик, вам будет интересно. Зелье забвения тоже есть. А вот это, похоже, уже не для меня, а для Бель. Жуткая гадость, его используют для привязки фамильяра. Еще и на девочку покушался, старый урод!

- А веритасерум мы сейчас на нем же и используем, - хохотнул Алхимик, - что в нем необычного, Северус?

- А вот сейчас и узнаем.

Вливать зелье пришлось под Империо. Взгляд Дамблдора расфокусировался и стал стеклянным.

- Что в этом зелье кроме, собственно, веритасерума? – задал первый вопрос Северус.

- Ты бы забыл обо всем, о чем я у тебя спрашивал, - ответил Дамблдор.

- А как же зелье забвения?

- Это для другого, чтобы залить новые воспоминания.

- Какие?

- Ты не должен служить Риддлу. Ты должен дать мне допуск к книгам и всему, что есть у тебя. И отдать мне Танцовщицу.

- Зачем?

- Такая сила и возможности не могут принадлежать ребенку. Только тому, кто сможет ими разумно распоряжаться.

- Совсем охренел! – прокомментировал Роб Рой.

Северуса затошнило, но он продолжал допрос.

- Что ты собирался сделать со мной? Потом?

- Говорят, ты талантлив и варишь сложные и редкие зелья. Ты мог бы пригодиться.

- Вот урод! – сказал граф.

- Какая же гадость! – Нокса просто корежило.

Белл качал головой.

- Зачем тебе Риддл? – спросил Северус.

- Слишком сильный. Непокорный. Хочет Силы, знаний и власти. Хороший враг, отличное пугало.

- Кончать надо, - сплюнул Роб Рой.

- К чему будем привязывать? – деловито поинтересовался Алхимик.

- К этому, - Северус показал деллюминатор, - пусть охраняет.

- Подходит, - согласился Алхимик, - то, что надо.