Спор с дьяволом

18

В тысячный раз обходя бетонную стену, я задумался: а как, собственно, попадают в «город Сол» мои невидимые противники? Как они перебираются через стену, оснащенную микродатчиками? У них есть подавляющая аппаратура? Они каким-то образом следят за моими передвижениями?

Скорее всего, следят.

Исходя из этого, можно считать, что взрывчатка в равной мере могла предназначаться как мне, так и мистеру Ламби.

Почему Беллингер мне подмигнул?

А почему нет? Он видел, как я рванул по лестнице, он мог подметить еще какие-то детали. Кроме того, меня рекомендовал доктор Хэссоп, а уже одно это предполагало — садовник не будет обычным садовником, на него, не в пример, скажем, Иктосу, можно будет положиться.

Я так задумался, что не сразу услышал шаги.

Кто-то шел по центральной аллее.

Реакция была мгновенной: я укрылся за ближайшим дубом. Мощный, раскидистый, он как нельзя лучше подходил для этой цели, но и мешал видеть.

Прождав секунду, я отвел в сторону мешавшие мне ветки.

Кто-то из людей Берримена вернулся? Или сам старик неожиданно решил прогуляться по саду?

Увиденное меня ошеломило.

По центральной аллее с важным, даже напыщенным видом шествовал Иктос. Правая его рука надежно покоилась в накладном кармане курточки. Может, он сменил фляжку на пистолет? В любом случае я не хотел рисковать.

Выждав еще несколько секунд, убедившись, что за Иктосом никто больше не следует, я окликнул бывшего грека.

Он нисколько не испугался:

— У вас все тут в порядке?

Его наглость меня взорвала:

— Как ты сюда попал?

— Ну, ну, не кипятись, — сказал он, осматриваясь. — Я видел машины. Обычно сюда никто не приезжает. Что-нибудь случилось?

— Как ты сюда попал?

— Да, ладно, — сказал он, отхлебывая из фляжки. В его кармане все-таки оказалась фляжка. — Мы соседи. Давай по-соседски, а?

Я повторил свой вопрос, и он понял, что спрашиваю я всерьез:

— Характер у тебя дерьмовый, вот что я тебе скажу. Понатыкали стекла на стене, я из-за вас хороший мешок испортил. Брезентовый плотный мешок. Ты лее сам оставил лесенку у стены.

— Я оставляю ее с этой стороны стены, — сказал я. — А с той? Ты перелез через стену?

— Да ладно, ладно тебе. — Он, наконец, занервничал. — Ты же видишь, я ухожу. Уже ухожу.

Он действительно попятился к заросшей травой канаве.

— Я из-за вас испортил хороший мешок. Там, на стене, битое стекло, приходится что-то бросать поверх него. Ухожу, ухожу, чего ты разгорячился?

— Проваливай, — сказал я сквозь зубы.

— Зря ты так, — голос Иктоса прозвучал подозрительно громко. — Видишь, я ухожу. И нечего кричать.

Я вышел из-за дуба и остановился на краю канавы.

Иктос, действительно, знал дорогу.

Моя лесенка была прислонена к стене, с другой стороны он, наверное, подставил свою. Я молча следил, как грек, пыхтя, взбирается на стену. Наконец, он сел там наверху и даже свесил вниз ноги.

— Видишь, — сказал он чуть ли не с укором. — К тебе по человечески, а ты кричишь.

— Повторишь еще раз этот фокус, пеняй на себя.

— Это и есть новый садовник мистера Беллингера?

Я не сделал ни одного движения.

Обычно в того, кто в подобной ситуации проявляет прыть, стреляют сразу. Я не хотел, чтобы в меня стреляли. Поэтому я даже не шелохнулся, только скосил глаза в сторону говорящего.

И увидел не одного, двоих.

Они здорово походили друг на друга — приземистые крепкие ребята. Оба носили короткие кожаные курточки с удобными просторными карманами. Случись что-нибудь неожиданное, стрелять можно не вынимая оружия. Конечно, курточки будут испорчены, но это второе дело.

— Теперь-то я могу хлебнуть? — спросил со стены Иктос.

Один из крепышей кивнул.

Иктос удобно сел и сделал первый большой глоток. Ему, кажется, происходящее нравилось.

— Зря ты все время грозишься, — сказал он мне. — Я таких, как ты, знаю. Грозятся, грозятся, а до дела все равно не доходит. Я, если что, — похвастался он, — бью сразу. Чего болтать лишнее, правда?

— Он тебе грозил? — спросил ближайший ко мне крепыш. — Почему он тебе грозил?

— У него привычка такая, — ухмыльнулся Иктос. — Они как сычи, что садовник, что хозяин. Сколько раз предлагал: хлебни из фляжки, за это ж не надо платить, а он ни в какую. Ну совсем не пьет! — удивился грек.

— Не такая уж дурная привычка.

Так же осторожно я скосил глаза в другую сторону.

Человек, выступивший из-за дуба, несомненно, был главным среди собравшихся. На нем была такая же курточка, как на близнецах-крепышах, но рук он в карманы не прятал. Знал: его всегда подстрахуют. Его спокойствие обескураживало.

— Ты действительно садовник? — спросил он, поправив левой рукой коричневый плоский берет.

— А ты кто? — тупо спросил я.

— Не груби, — предупредил он. — Я ведь обращаюсь к тебе вежливо. Вот скажи, — указал он на ближайший куст, — что это за розы?

— Галлики, — сказал я. — Диковатые, но все еще галлики.

— Верно. А те, белые?

— Луны.

— Опять верно, — он с удовлетворением кивнул. — Ну, а вон те, там, у канавы?

— Чайные. Самые обычные чайные. Почти что шиповник.

— Почему ты так запустил сад?

— Просто я еще не успел навести порядок.

— Ну, ну, — сказал он. — По-моему, ты больше гуляешь, чем трудишься. Ты знал глухонемого?

— Нет.

— Жаль. — Особой жалости в его голосе я не уловил, но он не очень-то и старался. — Неглупый малый. Умел помогать. И своим друзьям, и самому себе, и даже своему бывшему хозяину…

Бывшему!

Они считали Беллингера мертвым?

А Бауэр? Он действительно работал на них или они попросту проверяли меня?

Ну да, быстро прокрутил я в голове. Они видели машины и суету. Они могли видеть, как грузили труп, а вот появление мистера Ламби вполне могли пропустить. Значит, они явились убедиться, что Беллингер действительно мертв.

Ни Джек, ни я — мы не ожидали, что они явятся так быстро.

Зато время действовать наступило.

Иктос Иктосом, его я в расчет не брал. Он сидел на стене и болтал ногами. Близнецов-крепышей я тоже особенно не опасался, вывести их из игры я сумею. Но вот человек в берете… Именно его и надо брать живым, решил я.