Страница 4 из 15
— Как далеко это?
Он сказал:
— Вы никогда там не были?
— Это плохое место.
— Я думаю, нужно пройти на восток около пяти кварталов, миновать Бродвей и Лафайет и повернуть к Бауэри. Затем около трех кварталов на юг до угла Бликер Стрит.
— Очень жарко.
— Это уж точно.
— Может, стоит взять мою машину. Хотя бы из-за кондиционера.
— У тебя есть машина?
— Конечно.
— Здесь, в городе?
— Вон там, — и она указала на небольшой хэтчбек, стоявший на обочине в пятидесяти футах от них.
«Шевроле Шеветт», подумал Ричер, может быть, год от роду, возможно, светло-голубой, хотя трудно точно определить цвет под желтыми фонарями.
Он спросил:
— Разве не очень дорого содержать автомобиль в городе?
Девушка ответила:
— Парковка бесплатно после шести часов.
— А что делать с ним днём?
Она остановилась на мгновение, словно пытаясь отыскать тайный смысл в его вопросе, затем сказала:
— Я живу не здесь.
— А я думал, вы здешняя. Извините, ошибся. Я считал, что вы из Нью-Йоркского университета.
Она покачала головой и сказала:
— Сара Лоуренс.
— А кто это?
— Это колледж там, откуда мы приехали. В Йонкерсе, к северу отсюда. Иногда мы приезжаем сюда посмотреть, что новенького. В этом кафе бывают парни из Нью-Йоркского университета.
— Выходит, мы оба не местные?
— Только не сегодня вечером, — сказал Крисси.
— И что твои подруги собираются делать?
— В каком смысле?
— Я о том, как они доберутся домой сегодня вечером.
— Я собираюсь отвезти их, — сказала Крисси. — Как обычно.
Ричер ничего не сказал.
— Ну, они буду ждать, — сказала Крисси. — Это часть уговора.
Кондиционер в «Шеветте» был почти таким же паршивым, как и в кафе, но что-нибудь всегда лучше, чем совсем ничего. Несколько человек медленно бродили на Бродвее, как призраки в призрачном городе, еще немного — на Лафайет, так же медленно, да бездомные на Бауэри ожидали открытия ночлежек. Крисси припарковалась в двух кварталах к северу от места встречи, на Грейт Джонс Стрит, между двумя автомобилями: у одного было разбито переднее стекло, а у другого — заднее. Но место парковки находилось под рабочим фонарем, что было самым лучшим возможным вариантом за неимением команды вооруженных охранников или своры злых собак, или того и другого одновременно. В любом случае, оставить автомобиль на Вашингтон Сквер не было бы безопаснее. Они снова вышли в жару и направились к повороту сквозь воздух, настолько плотный, что его можно было есть. Небо было таким же горячим и тяжелым, как железная крыша в полдень, оно по-прежнему с неиссякаемой энергией полыхало на севере зарницами, которые обещали многое, но не приносили ничего.
Дверь клуба не была перегорожена лентой, и Крисси подумала, что это хорошо, потому что означало, что можно будет занять места перед сценой, в случае, если «Ramones» или «Blondie» действительно будут выступать этим вечером. Парень внутри взял у них деньги, и они прошли мимо него в жару, шум и темноту, к бару, представлявшему собой длинное низкое помещение с тусклым светом, отпотевшими стенами и красными барными стульями. Внутри было человек тридцать, двадцать восемь из них дети не старше Крисси, плюс один человек, которого Ричер уже знал, и еще один человек, которого, он был уверен, еще узнает очень хорошо и довольно скоро. Знал он Джилл Хемингуэй, по-прежнему худую и нервную блондинку, всё еще в своём коротком летнем платье. Тот же, кого он еще должен был хорошо узнать, был очень похож на Кроселли. Двоюродный брат, возможно. Он был такого же размера и возраста, и был одет так же, что означало пропотевший костюм и рубашку, прилипшую к влажному и волосатому брюху.
Джилл Хемингуэй увидела Ричера раньше, но лишь на секунду. Она отодвинула стул и сделала шаг, но парень в костюме тут же начал щелкать пальцами и жестами просить телефон. Бармен поставил аппарат перед ним, и тот начал набирать номер. Хемингуэй протиснулась сквозь редкую толпу, подошла к Ричеру вплотную и сказала:
— Ты идиот.
Ричер сказал:
— Джилл, это моя подруга Крисси. Крисси, это Джилл, я с ней познакомился чуть раньше сегодня вечером. Она агент ФБР.
Рядом с ним Крисси сказала:
— Привет, Джилл.
Хемингуэй выглядела слегка опешившей, но ответила:
— Привет, Крисси.
Ричер спросил:
— Вы пришли сюда послушать музыку?
Хемингуэй сказала:
— Я здесь потому, что это одно из немногих мест, где Кроселли не пользуется полной поддержкой. Следовательно, это одно из немногих мест, которое я знаю, где он должен был поставить своего парня. Я здесь, чтобы убедиться, что с тобой ничего не случится.
— Как вы узнали, что я приду сюда?
— Ты живешь в Южной Корее. Что еще ты хочешь услышать?
Крисси сказала:
— Объясните мне, что именно мы обсуждаем?
Парень Кроселли всё еще разговаривал по телефону.
Ричер предложил:
— Давайте, присядем.
Хемингуэй сказала:
— Нет, лучше катимся отсюда ко всем чертям.
Крисси спросила:
— Что, черт возьми, происходит?
Рядом с пустой сценой стояли крошечные столики. Ричер раздвинул толпу сначала левым, затем правым плечом и сел спиной в угол, так, чтобы видеть большую часть комнаты перед собой. Крисси села рядом с ним, поколебавшись, а Хемингуэй продолжала движение еще секунду, затем остановилась и присела тоже. Крисси сказала:
— Это действительно чертовски беспокоит меня, ребята. Скажите мне, пожалуйста, что происходит?
Ричер сказал:
— Я шел по улице, и увидел, как парень ударил агента Хемингуэй по лицу.
— И что потом?
— Я надеялся, что моё присутствие помешает ему сделать это снова, а он обиделся. Оказалось, что он гангстер. Джилл считает, что они хотят примерить на меня бетонные ботинки.
— А вы так не думаете?
— Мне кажется, это уж чересчур.
Крисси сказала:
— Ричер, даже в фильмах показывают такое.
Хемингуэй сказала:
— Она права. Ты должен прислушиваться к тому, что она говорит. Ты не знаешь этих людей и не понимаешь их культуру. Они не позволят постороннему унизить их, это считается делом их чести. Таковы их правила, и они не успокоятся, пока не разберутся с этим.
Ричер сказал:
— Другими словами, у них всё так же, как и в морской пехоте. Я знаю, как обращаться с такими людьми. Я делал это всю свою жизнь.
— Как ты думаешь с ними справиться?
— Сделаю так, что цена будет слишком высока. Да оно уже так и есть, по правде говоря. Они ничего не смогут сделать здесь, потому что их тут же арестуют, либо ваши, либо полиция Нью-Йорка. Это будет стоить слишком дорого, потому что потребуются юристы, взятки и сувениры, а это всё деньги, которые они не захотят тратить на меня. Я не стою этого, потому что я — никто. Кроселли не станет заморачиваться.
— Ты не можешь оставаться здесь всю ночь.
— Он уже попробовал это на улице, и добился не очень многого.
— Через десять минут у входа будут стоять его шестеро парней.
— Тогда я выйду через черный ход.
— И там будут шестеро.
Крисси сказала:
— Помните, я попросила вас держаться рядом со мной?
Ричер ответил:
— Конечно.
— Можете забыть об этом сейчас, хорошо?
Ричер сказал:
— Всё это ерунда.
Хемингуэй сказала:
— Ты ударил опасного человека в голову. Что еще тебе непонятно? Это просто так не сойдёт тебе с рук, Привыкай к этому, малыш. И сейчас ты находишься в одной комнате с одним из его головорезов, который только что положил телефон.
— Со мной рядом сидит агент ФБР.
Хемингуэй ничего не сказала в ответ на это, и Ричер подумал: Нью-Йоркский университет. Сара Лоуренс. Хемингуэй так и не подтвердила его слова. Он спросил:
— Как давно вы с ФБР? — и она ответила:
— А кто сказал, что я с ними?
Он повторил снова:
— И всё-таки, ты с ними, или нет?
Она ничего не ответила.