Страница 9 из 30
— Правильный-то он правильный, — сказал я, — да вот только до его введения много болезней и вредителей успело переселиться с одного материка на другой, из одной страны в другую. Все вы прекрасно знаете картофель. Родина его — Америка. Когда открыли Америку, картофель стали вывозить на другие материки, во все государства. Это очень хорошо, скажете вы, потому что картофель — ценное растение. Но дело в том, что вместе с ним всюду проникла картофельная грибковая болезнь — фитофтора, или, как ее зовут в народе, картофельная гниль. Сколько теперь терпит человечество убытка от фитофторы! А могло бы этого и не быть…
— Почему же так произошло? — спросил Женя. — Разве нельзя было для картофеля установить карантин?
— Это, Женя, было давно, в те времена, когда наука была еще слаба, а религия — сильна. Служители церкви объясняли все болезни, неурожаи, нашествия вредителей наказанием божьим за грехи людей… Карантинная служба стала возможна лишь с развитием науки. Сейчас она есть и на железнодорожном транспорте, и на морском, и на речном, и на воздушном… В общем, ребята, — закончил я, — инспектора карантинной службы можно сравнить с пограничником: тот и другой охраняет нашу родину, только один стоит на страже границы с автоматом в руках, а другой — с микроскопом… Ну, а сейчас давайте займемся нашей гостьей — цицанией.
Собравшись в кружок, юннаты начали обсуждать, что с ней делать. Прежде всего решили погрузить ее в бочку с водой: пусть восстановит воду, которую потеряла за дорогу. Шутка сказать, она ехала к нам почти целую неделю!
Потом стали намечать, куда ее можно высадить. Ребята подсказывали места.
— В Дымковскую курью, — предложил Женя. — Особенно хорошее местечко напротив Заречного парка.
Было названо еще несколько мест.
— Места, конечно, хорошие, — задумчиво сказал Гера, — но ведь сейчас река разлилась и ни в одно из этих мест не попадешь. Да и глубину мы не сможем определить. Не вырастет она у нас там, погибнет под водой…
Женя морщил лоб, напряженно думал. Все смотрели на него с надеждой — ведь он же главный цицаниевод!
Вдруг он вскочил и, пританцовывая, закричал:
— Эврика! Эврика! Я нашел! Семинарский пруд за станцией Киров-Котласская!
— Молодец, Женька! — закричали ребята. — Ты просто гений!
Артур надрывался, стараясь перекричать их:
— Тихо! Тихо! Мы еще не решили, как ее будем садить!
С трудом успокоившись, ребята стали обсуждать технику посадки. Действительно, как закрепить корневища на дне водоема?
Гриша предложил:
— А если к ним привязать камешки и побросать в воду?
— А что, это идея! — поддержал его Женя. — Только можно и без камешков обойтись. Надо корневища закатать в глину.
— Состряпать этакие «пончики» из цицании, — подхватил его мысль шутник Гриша.
Ребята начали не только хвалить, но даже качать их обоих.
Расходились по домам в приподнятом настроении. Ведь это они, юннаты, первыми в области стали вести работу по акклиматизации интересного и ценного растения!
И вот на другой день, разрезав корневища цицании по междуузлиям и настряпав «пончиков», юные рисоводы вооружились ведрами и лопатами и отправились на пруд. Ведра и лопаты были взяты для маскировки: пусть местные жители думают, что мальчишки пришли за черноземом, а то, чего доброго, повыдергивают потом нашу цицанию и сорвут опыт.
Когда за станцией Киров-Котласская мы пересекли железнодорожное полотно, миновали сараи и склады, перед нашим взором открылась тихая гладь пруда. День был солнечный и жаркий. Пруд лежал в низких сырых берегах огромным треугольным зеркалом и слепил наши глаза.
Место для цицании мы облюбовали в его верховье. Старшие юннаты стали готовиться к исследованию грунта пруда на глубине от 30 до 50 сантиметров, как говорилось в инструкции. Разбившись на четыре группы, они разошлись по берегу на пятьдесят шагов друг от друга.
Лопатой они брали пробу со дна и выносили ее на берег. Вот на лопате лежит ком полужидкой черной земли. Сообща мы рассматриваем ее, разминаем в пальцах, нюхаем.
— Да, это в самый раз, нам такой грунт подходит, — произносит удовлетворенно Женя.
— Грунт, что надо: болотный чернозем, или торф с илом, — поддерживает его Гера.
Пробой все остались довольны.
После короткого совещания посадку решили провести так. Каждой группе от берега начать садить «пончики» на глубину 30 сантиметров и идти дальше к противоположному берегу, отступая от каждого «пончика» на два метра. Таким образом, ряд вытянется на двадцать метров. Если станет глубоко и садить будет трудно, то «пончики» не закапывать, а бросать их на нужное место. Четыре ряда займут двести метров. Если пруд летом будет мелеть, то все равно он не обмелеет на таком пространстве.
Дотошный Женя собрал растения, которые росли в воде вдоль берега. На вопрос: «Для чего такой гербарий?» — он ответил солидно:
— Для сравнения. Через год-два узнаем, как цицания изменит растительность.
С противоположного берега нас заметили вездесущие и всевидящие мальчишки. Они плыли к нам на двух лодках. Работу свою мы кончили, одевались и собирались домой.
— Теплая ли вода? — закричал с первой лодки простуженным голосом рыжий мальчик.
— Как кипяток! — откликнулся Гриша.
Увидев наши ведра и лопаты, мальчишки заспорили. Рыжий доказывал остальным:
— Они за черноземом. Поплыли обратно!
Лодки круто повернулись, удаляясь от нас.
Юннаты часто приходили на пруд наблюдать за цицанией. За лето она хорошо прижилась и дала высокие побеги. Обрадованные ребята посылали свои наблюдения Кубанской опытной станции.
На вторую весну стебли цицании поднялись широкими зелеными рядами над осокой и хвощами. Женя с радостью записал в дневник наблюдений, что наша «водная королева» вытесняет собой малоценную растительность.
Много она доставила радости ребятам. И вдруг однажды мы неожиданно узнали, что наша «секретная плантация» раскрыта и цицания безжалостно уничтожается!
Юннаты были готовы броситься в бой с мальчишками из прибрежного поселка и отомстить им за цицанию. Гера устроил засаду, спрятавшись за сарай.
Сколько смеха вызвала эта «военная операция»!
Действительно, враг был раскрыт. Но кто оказался этим врагом? Козы!
Они заходили в воду и лакомились вкусными стеблями и листьями цицании, рискуя завязнуть и утопить своих козлят.
Однако Женя сказал:
— Слушайте! Так это же очень хорошо! Значит, действительно, наша «водная королева» — прекрасная пища для домашних животных! Уверяю вас, что с нашей легкой руки со временем ее будут разводить в кировских колхозах.
Заработок натурой
На тополях, у своих гнезд, хрипло кричали грачи. Природа пробуждалась после долгого зимнего покоя. Деревья распускали почки.
На опытном участке началась горячая пора: нужно было высевать яблони, груши, вишни, делать прививки.
Хотелось все это провести так, чтобы наши занятия не просто закрепляли в памяти ребят знания, полученные на уроках ботаники, но и расширяли их. Некоторым это очень пригодится в жизни: есть среди юннатов такие, кто крепко полюбил растения и не расстанется с ними никогда.
Нужен докладчик. Я, не колеблясь, останавливаю свой выбор на Гере.
Как же иначе? Геру за умные и взволнованные доклады о мичуринском учении, за опыты над растениями, за большую работу на пришкольном участке, за глубокую веру в преобразование природы давно прозвали «агрономом». Сначала его так называли юннаты, потом прозвище подхватили все школьники, а вслед за ними оно привилось и среди учителей. Если Гера что-нибудь натворит на уроках, учителя сразу ко мне с упреком:
— Ваш «агроном» опять напроказил.
Гера привык к прозвищу быстро. Если кто-нибудь его окликал: «Агроном, помоги-ка нам!» — он откликался на зов.
И вот, совершенно неожиданно для меня, «агроном» отказался от доклада.