Страница 49 из 103
Зарыка сорвал веточку, сунул в рот, скривился.
— Тьфу, горечь какая! Тьфу!
— И не заступился?
— Еще как! Получил увольнительную и пошел в парк. Пошел мимо ее дома. Я всегда так хожу, ты же знаешь. А там — мать честная! Раиса в слезах, на земле ее платья, рубашки, раскрытый чемодан. Кругом толпа. Ну я, конечно, сразу ввязался. Сердце не утерпело.
— Кулаками?
— Нет, обошлось так. Рябой хрен испугался, схватил свою старуху — и за калитку. Успел захлопнуть ее перед моим носом, а то бы я ему дал! Я бы научил его уважать наши законы! — Евгений потряс кулаком. — На всю жизнь бы запомнил!
Руслан положил руку на плечо друга.
— Где Раиса?
— На вокзале. Ей надо уехать. Немедленно уехать. А денег нет. Я вот собрал только тридцать один рубль… Этого мало. Предательски мало!
Коржавин встал.
— Не будем терять времени. Ты жди Мощенко и капитана, а я в клуб. Соберу у ребят. Договорились?
Руслан побежал в клуб.
Кино еще не начали показывать. В клубе было шумно и тесно.
— Руслан, сюда! — Пушнадян замахал руками, — Сюда.
Коржавин пробрался к ефрейтору.
— Деньги есть?
— Рубль.
— Выкладывай.
Спрятав в Карман рубль Пушнадяна, Руслан на миг задумался. До начала сеанса — считанные минуты. Одному не обойти даже солдат своего дивизиона. Надо действовать энергичнее. Руслан встал на скамью для сидения, осмотрелся.
— Тюбиков, Назаров, Стариков, на выход!
Пушнадян удивленно уставился на Коржавина:
— Что случилось?
— Идем со мной.
Пушнадян двинулся к выходу.
Руслан, не теряя времени, вкратце рассказал, зачем он их вызвал. Все вывернули свои карманы. Конечно, денег набралось мало, даже очень.
— Пойдем по рядам, — предложил Коржавин.
Солдаты — народ отзывчивый. Каждый выкладывал все, что мог: пятаки, гривенники, рубли. Сбор продолжался и после начала фильма.
Когда к клубу подошли Зарыка и Мощенко, у Руслана уже было около сорока рублей.
После отбоя тишина наступает быстро. Намотавшись за длинный солдатский день, воины с удовольствием занимают свои места. Постель, подушки становятся вроде магнитными, тянут к себе. Разговоры постепенно стихают.
Коржавин и Мощенко не спят. Они ждут Зарыку. Поезд отходит в час ночи. Капитан Юферов разрешил Евгению задержаться, проводить Раису.
В казарме душно. Окна распахнуты настежь, но притока свежего воздуха почти не чувствуется. Парит, как перед грозой. Тяжелые тучи закрывают звездное небо. Вспышки молний озаряют их дымные лохматые края, глухо доносятся удары грома.
Но дождя не будет. Это так называемая «сухая гроза». К утру молнии погаснут, тучи рассеются. И ни одна капля так и не упадет на землю. Всю влагу, которую принесли на своих мохнатых плечах грозовые тучи, поглотит жаркий воздух. Сухие раскаленные потоки поднимаются со дна долины, на краю которой расположен военный городок.
Коржавин подмял подушку, прижался к ней потной щекой.
— Духотища… Дождика бы сейчас!
Мощенко смотрит на часы. Стрелки тускло светятся в темноте:
— Половина второго.
За окном послышались торопливые шаги.
— Идет, — прошептал Руслан.
Он угадал. В казарму, стараясь не шуметь, вошел Зарыка. Он осторожно, на носочках, прошел к своей койке и стал раздеваться.
Руслан свесился вниз и только хотел было задать вопрос, как раздался шепот Пушнадяна:
— Проводил?
— Порядок, — ответил тихо Евгений. — В купированном.
— Евгений, а куда она поехала? — сипло прошептал Чашечкин. — Домой?
Ему ответил Нагорный:
— Черпак обгрызанный, да разве можно ей домой? Мозгами шевелить надо, саксаулина!
Чашечкин тут же отпарировал:
— Закройся с головой. Ты хотя парень и гвоздь, только вот никуда не лезешь.
— Это почему же?
— Потому, что с обеих сторон тупой!
В нескольких местах прыснули со смеху.
— Ну и Чашечкин!
— Вот это да!
Оказывается, не спали многие.
Руслан спрыгнул вниз.
— Ша, братцы!
В казарме снова стало тихо. Зарыка встал и проникновенно произнес:
— Спасибо, ребята!.. Выручили.
Его рассказ был кратким. Когда он пришел на вокзал, около Раисы находились участковый милиционер и инструктор горкома комсомола. Они настойчиво предлагали ей не уезжать, подождать до утра. Участковый, довольный тем, что разыскал ее, держал в руке протокол и просил подписать.
— Это дело так нельзя оставлять. Нельзя! Я вас целый вечер искал. Поймите, даже если вы не подпишете протокол, все равно этим их не спасете.
А девушка-узбечка, инструктор горкома комсомола, упрашивала:
— Останьтесь, Рая-хон! Мы сделаем показательный суд. Заклеймим позором этого любителя феодально-байских пережитков!
Но Раиса повторяла, качая головой:
— Не надо суда… Ничего не надо…
Зарыка купил билет до Кустаная. В Кустанае у Раисы есть подруга, с которой она переписывалась. Подруга работает в совхозе и давно зовет ее к себе.
— Возвращаться в Казань, домой, ей незачем… Да и есть ли у нее дом? Родителей она не помнит, а тетки, которые ее насильно выдали замуж, ясно, как встретят. Они ей проходу не дадут, изведут упреками. — Зарыка сел, снял сапоги, стянул через голову гимнастерку. — А в Кустанае — целина, там рабочие руки в цене. Да! Обещала написать. Посадил я ее в вагон, билет она взяла, а деньги — ни в какую. Уже гудок тепловоза, а она упирается: «Не возьму и не возьму!» Тогда я сунул их в карман и сказал, что это, мол, даю взаймы. Тогда она заставила меня адрес написать. С первой зарплаты, говорит, вышлю.
Руслан долго не спал, ворочался с боку на бок, думал о Зарыке, о Раисе, о жизни. Сухая гроза постепенно утихала. В разрывах туч проглянули крупные, словно вымытые, звезды. С гор подул легкий ветерок. Он принес прохладу, настоянную на луговых цветах. Дышать стало легче.
Руслан не заметил, как уснул.
Перед рассветом, когда сны сладки, когда, кажется, никакая сила не разомкнет веки, вдруг протяжно завыла сирена: «Тревога!»
Дневальный вскочил в казарму, включил свет.
— Тревога!
Все сразу пришло в движение. Казарма ожила. Руслан тряхнул головой. Неужели он спал? Ведь, кажется, только закрыл глаза.
— Коржавин, тебе что, особое приглашение надо? Тревога!
Руслан спрыгнул вниз, быстро натянул штаны, сунул голову в гимнастерку.
— Быстрей, ребята! Тревога!
В коридоре, возле вделанного в стену шкафа, стоял старшина. Дверцы шкафа были распахнуты. Старшина следил, чтобы каждый взял свой автомат, не перепутал в спешке.
— Торопись, ребята! Тревога!
Руслан схватил автомат, перекинул через плечо сумку с противогазом и побежал к выходу.
День только зарождался. На бледно-сиреневом небе черным силуэтом вырисовывались зубчатые вершины гор. Горы, казалось, плыли в молочных волнах тумана, который стелился у подножия.
Поеживаясь от прохлады, солдаты выбегали из казармы и строились на плацу. Капитан Юферов в походном снаряжении стоял в стороне, смотрел на часы и улыбался: солдаты его дивизиона успешно состязались с бегом секундной стрелки, намного опередили график.
Через несколько минут подошли бронетранспортеры. Старшина вручил каждому НЗ (неприкосновенный запас), пакет с сухими продуктами на два дня. Торопливо наполнили водой фляги.
— По машинам!
Солдаты заняли свои места. Тут снова взвыла сирена.
— Химическая тревога!
Коржавин привычным движением раскрыл сумку, вынул противогаз. «Ну, держись, — подумал он. — Денек будет что надо!»
— Рядовой Зарыка!
Евгений в противогазе, застегивая на ходу накидку, подбежал к офицеру.
— Назначаетесь старшим на вездеход с продуктами!
— Есть, быть старшим на вездеходе с продуктами, товарищ капитан!
— Машину не гоните, но и не отставайте. В ваших руках наша жизнь — продукты и вода.
— Слушаюсь, товарищ капитан!
Зарыка козырнул и побежал к вездеходу. Водитель распахнул дверцу: