Победа достается нелегко

Их заставляли учить наизусть вступление к поэме Пушкина «Руслан и Людмила». Разве знала она, что ей придется встретиться с настоящим Русланом? С таким же, нет, даже лучшим, чем у Пушкина. Сказочный Руслан победил колдуна, а этот Кольку Мурко, Кольку, который не дает прохода девушкам и наводит страх на парней.

— Гульхон! Ой-йе! Гульхон!

Это зовет тетушка Зумрат.

— Гульхон! Иди кушать! Гульхон, лагман остынет!

— Хазер! Сейчас!

Гульнара нехотя встает. С тетушкой Зумрат у нее добрые отношения. Она ее любит. Тетушка Зумрат заменяет ей отца и мать. Их Гульнара не помнит. Отец ушел на войну, когда она еще не родилась, и не вернулся. Вместо него накануне Дня Победы принесли клочок бумаги, который убил мать. Она не перенесла горя.

На открытой веранде тетушка постлала толстую шерстяную кошму и расстелила скатерть. На железном подносе горкой громоздились лепешки.

— Келиньг, гузалим! Садись, моя прекрасная!

Гульнара отломила кусок лепешки.

— Какая свежая! Даже еще тепленькая!

— Скажи спасибо Якубджану. Это он принес. Говорит, сам пек.

Гульнара чуть не поперхнулась. Бросила лепешку.

— Опять Якубджан?

— И что ты на него сердишься?

— Терпеть не могу.

— Он хороший. Хозяин хороший. Посмотри на его сад, как он его убрал. А дом? Старая Рабихон говорит, что он все деньги до копейки домой приносит. Водку в рот не берет. Не курит. Его фотография на Доске почета. Якубджан скоро начальником смены станет. Парню двадцать пять лет, а он уже лучший пекарь. И любит тебя. Чем он тебе не пара?

— Не люблю я его. Понимаете, не люблю!

— Ой-йо! Что ты понимаешь в любви? Любовь приходит потом, когда в доме есть достаток и согласие. — Тетушка подала ей касу, наполненную лапшой и залитую мясным бульоном. — Раньше нас не спрашивали о любви. Выплатит жених калым, и делают свадебный той. И ничего, жили. А теперь что? Все по любви да по любви. А любовь, как ситцевое платье, через несколько месяцев уже стареет и рвется.

Гульнара наклонилась над касой и молча ела. Она знала наперед все, что скажет тетушка, и знала также, что она никогда не решится выдать Гульнару замуж без ее согласия.

— Не девичьим делом ты занимаешься. Ой-йе, не девичьим. Тебе в этом году будет девятнадцать. Девятнадцать лет! А ты все без платья по улицам катаешься.

— Не катаюсь, а тренируюсь. И не без платья, а в спортивной форме. Дорогая тетушка, какой вкусный лагман вы сварили!

— Ешь, гузалим. Ешь, моя прекрасная. Вчера приходил Бадарбай-ака, говорил, что собираться надо. Экспедиция в путь готовится.

— Я знаю, тетушка.

Тетушка Зумрат вздохнула:

— Ну что это за работу ты выбрала? Ой-йе!

— Очень хорошая профессия, тетушка.

— Может быть, стара я стала, но думаю, что зря тебе разрешила работать в экспедиции. Ну что за работа? Ездить в пески, ловить всяких гадов ползучих. На них смотреть противно, не то что в руки брать.

— Не гадов, а змей. Яд у них целебный. Этим ядом людей лечат, тетушка.

— Якубджан говорит, что у них место в цеху освобождается.

— А быть пекарем — женское дело?

— Во всяком случае, чистое. В белых халатах там работают. И каждый день домой приходят. А ты как уедешь на неделю, я с ума схожу, переживаю.

— За меня нечего переживать. Не маленькая.

— Вот именно: в голове у тебя еще детства много. А ночью мне снятся нехорошие сны. Все кажется, что змея тебя укусила.

— Если укусит, у нас сыворотка имеется.

— Ты видела, как кого-нибудь кусала змея?

— Нет, тетушка.

— А я видела. У нас в кишлаке был пастух, хороший такой, песни пел. Его укусила гюрза. На второй день умер. И доктор не помог.

— Не беспокойтесь, тетушка, я по-змеиному шипеть умею. Меня она не укусит.

— Все шутишь, а я переживаю.

Из-за глиняного дувала раздался голос Башарот, подруги по велосипедной секции.

— Гульнара! Мы ждем тебя!

— Иду!

Гульнара быстро надела бриджи и свитер, проверила еще раз гоночную машину и, надев через плечо запасную камеру, повела велосипед к калитке.

Желающих заниматься в боксерской секции оказалось много. Руслан не предполагал, что на первое занятие придет столько солдат. В спортивном зале, что находится за казармой, собралось больше двадцати человек. Пришли даже солдаты соседних расчетов. Среди них — классный оператор ефрейтор Пушнадян и коротыш Чашечкин, которого прозвали ходячим сборником анекдотов. Он знал их уйму, и многим казалось, что анекдоты он выдумывает сам. Но так только казалось. У Чашечкина в голосе звучали вопросительные нотки, и каждый анекдот он рассказывал так, словно задавал вопрос. Видимо, поэтому солдаты всегда слушали его с охотой. Они не замечали в нем самоуверенности всезнайки.

Коржавин появился в спортивном зале ровно в шесть часов вечера, как было указано в объявлении, что висело возле дверей солдатской столовой и приглашало желающих заниматься боксом прийти на первую тренировку.

Его сразу же окружили солдаты.

Чашечкин протиснулся вперед. Его круглое лицо самодовольно ухмылялось:

— Руслан, послушай свеженький анекдот!

— Потом.

— Нет, ты послушай!

— После тренировки. — Коржавин заметно волновался: это была первая тренировка, когда он выступал в роли тренера. — А сейчас раздевайтесь!

Солдаты начали снимать одежду. У скамейки выстроились в ряд кирзовые сапоги.

— Руслан, ты слышал вопрос, который сейчас задают?

— Нет, не слышал. Раздевайтесь до трусов.

Пушнадян подмигнул Чашечкину:

— Задай тренеру.

Чашечкин не заставил себя ждать.

— Руслан, что на свете распределено между людьми поровну, и никто не жалуется, что ему дали мало?

Коржавин сделал вид, что не слышит, Чашечкин повторил вопрос.

— Не знаешь?

— Не знаю.

— Ум!

— Что?

— Ум, говорю. Ум распределен между людьми поровну. Еще ни один человек не жаловался, что у него не хватает ума. Все довольны своим умом!

— И ты тоже в их числе? — спросил Коржавин.

— Конечно! Вполне доволен своим умом.

— А мне со стороны видно, что у тебя не хватает, Всего одного шарика. Внимание! — Коржавин захлопал в ладоши. — По росту становись!

Руслан начал занятие с разминки. Упражнения на ходу сменялись короткими пробежками, подскоками, «гусиным шагом». Потом проделали гимнастику из комплекса ГТО.

— Когда боксоваться будем? — не выдержал Чашечкин.

— Разговорчики! Наклоны в сторону. Сначала влево, начи-най!

После длительной разминки, проделанной в быстром темпе, солдатские тела заблестели от пота.

— Приступаем к основной части тренировочного занятия, — сказал Коржавин. — Сегодня отработаем боевую стойку и прямой левый удар в голову.

Руслан встал в боевую стойку. Объяснил, из каких элементов она состоит.

— Ноги надо поставить на ширину плеч. Так! Носки внутрь. Чашечкин, ты делаешь наоборот. Внутрь, говорю. Хорошо! Теперь поднимите левое плечо и согните левую руку в локте. Так. Сжатый кулак должен быть на уровне глаза. Словно из пистолета стреляете. Правую согнутую руку прижмите к животу. Локоть должен защищать солнечное сплетение, а кулак прикрывать челюсть. Понятно? А теперь отставить!

Солдаты опустили руки.

— На стойку — становись!

Солдаты приняли напряженные позы, чем-то похожие на боевую позицию боксера. Конечно, Коржавин еще не умел как следует внушить, что в боевой стойке важно не столько положение рук и ног, сколько умение держать себя расслабленно, не напряженно и, главное, быть всегда готовым к нанесению удара или защите. А когда человек напряжен, мышцы напружинены, в таком состоянии производить удар или маневр трудно.

Коржавин прошелся вдоль строя, поправляя товарищам положение рук и ног. Волнение прошло. Солдаты слушались его, беспрекословно выполняли указания.