Марс плюс

Хватит ли ее?

Конечно, за спиной у него была развернута довольно грубая машина, которая, по словам Элен Сорбелл, обладала немалой мозговой мощью, но не могла помочь ему из-за отсутствия программного обеспечения и периферии. Кроме того, у машины в этом деле были совсем другие задачи.

Элен, должно быть, заметила колебания доктора Ван Ликсина. Она не стала дотрагиваться до него, чтобы не нарушить стерильность, а просто твердо посмотрела ему в глаза поверх зеленой марлевой маски.

Доктор кивнул и повернулся к лотку с инструментами. Взяв скальпель с изогнутым лезвием для работы с тонкой кожей, доктор взглянул на бронзовый купол безволосой головы Джори. И снова у него мелькнула мысль о том, что впервые за всю свою карьеру он собирается оперировать пациента без намерения лечить. Но, как старательно и упрямо указывали Лоло и Элен, Острайкер ведь и не является его пациентом.

Когда оба заговорщика впервые обсудили с ним возможность такого вмешательства, доктор Ли категорически отказался. Он, конечно, не остановился бы перед простым убийством, ведь игра зашла уже слишком далеко. Вызванное необходимостью устранение чрезмерно любопытного свидетеля — удар по голове и ночной поход с безжизненным телом к городской мусоросжигалке — это одно. Лоло в свое время совершал и кое-что похуже. Однако здесь речь шла совсем о другом: процедуре медицинского вмешательства, преднамеренно осуществлявшегося почти в антисанитарных условиях. Более того, то, что намеревался осуществить доктор Ли, было чем-то вроде терапевтического вандализма, разновидностью кражи.

В конце концов Элен все же добилась его согласия на участие в операции, склонив на свою сторону последним из имевшихся в ее распоряжении аргументов. Она заявила, что готова сделать все собственноручно, так как изучала процедуру с помощью виртуального моделирования. Этого доктор Ли допустить не мог.

Он сделал первый надрез в пятнадцать сантиметров длиной вдоль срединного шва. Вместо крови, которая появилась бы у обычного пациента, из разреза потекла прозрачная жидкость, чуть более вязкая, чем кровь. Это была силиконовая прокладка, противоударный, антитермальный буфер, играющий у креола ту же роль, что и слой подкожного жира у людей. Раздвинув края надреза, доктор осмотрел обнажившийся участок. Мышцы черепа были скрыты тонкой мембраной.

Еще два надреза — и перед ним появились костные пластины черепа. Вот теперь пошла и кровь, но ее было немного. Портативный биомонитор, прикрепленный к горлу оперируемого, замедлил работу сердца и показал уровень артериального давления. С его же помощью в кровеносную систему креола попали болеутоляющие, которым предстояло облегчить доктору проведение, как он говорил, «мясной части» операции.

Ван Ликсин воспользовался отсосом, чтобы очистить нужный участок, и прижег продолжавшие кровоточить сосуды несколькими «выстрелами» из гемостата.

Ему сразу стало ясно, что с этой костью уже работали. Он отчетливо увидел следы по меньшей мере трех хирургических вмешательств. Как у любого здорового молодого человека, кости у Джори успешно срослись, оставив лишь едва заметные наросты. И все же те, кто сделал предыдущие операции, постарались обезопасить себя от любых случайностей, о чем свидетельствовали крошечные головки шурупов и плоские дуги миниатюрных скрепов. Присутствие металла осложняло задачу.

Он поднял дрель, уже снабженную ретракторным обтекателем. Как только сверло пройдет кость, обтекатель мгновенно отреагирует на уменьшение сопротивления, и оно уберется. Таким образом, доктор Ли надеялся не затронуть мозг пациента.

— Покажите мне рисунок, — сказал он, не обращаясь ни к кому в отдельности.

Элен Сорбелл резко кивнула кому-то, стоявшему у нее за спиной. Это оказалась женщина, которая и затеяла всю эту заварушку, Деметра Коглан. Несколько недель назад она была пациентом доктора. Сейчас же на Деметре были халат и маска. Рисунок, сделанный самим Ли после короткого знакомства со стандартной процедурой креолизации в архивах Сети, изображал вид головы сверху и расположение нескольких контуров, соединенных с различными структурами мозга нервными окончаниями.

— Спасибо, — шепнул он. Лист убрали.

Ли нажал на кнопку дрели и услышал приглушенный рокот мотора. Он подвел сверло к верхнему краю надреза и осторожно начал бурить. С поверхности кости поднялся белый дымок. Пылинки, подхваченные потоком воздуха, вылетали из-под сверла и опускались на красную плоть.

Не обращая на них внимания, доктор продолжал пробиваться через кость.

И только когда тело креола конвульсивно дрогнуло, а одна рука свалилась со стола, Ван Ликсин поднял голову.

— Держите его! Деметра!

Женщина тут же положила свои далеко не стерильные ладони на упавшую руку и плечо пациента, прижимая его к стальной поверхности стола, и, как ищущий одобрения ребенок, заглянула доктору в лицо.

Ладно, лишь бы не задела биомониторы в шейных артериях и позвоночнике.

— Поспешите, Ли, — сказала Элен. — Похоже, болеутоляющие не помогают.

— Еще минутку, — пробормотал он.

Что толку от напоминаний, если работать быстрее просто нельзя.

Два отверстия. Три. Закончив, доктор пропустил под костью, между первым и вторым отверстием, силиконово-углеродную проволоку, нажал кнопку трепанатора и поднял устройство. Проволока выскочила, оставив на белой кости ровную черную линию. Повторив процедуры еще дважды, Ли получил треугольную секцию кости с закругленными углами. Если не считать кое-каких технологических усовершенствований, то можно сказать, он вскрыл череп точно так, как это делали древние египтяне при помощи своих допотопных резцов, зубил и долота.

Доктор положил вырезанный кусок кости на стерильную бумагу и заглянул в голову Джори.

В ярком, жестком свете, бившем сверху, доктор увидел массу черных нитей, расходящихся из трех плоских серебристых коробочек. Каждая нить заканчивалась электродом, имплантированным — на разной глубине — в кору головного мозга.

Доктор Ли взял средних размеров отвертку, потрогал одну из коробочек, освободил ее из-под зажимов и подтолкнул вперед, под сделанное им отверстие. Тело Джори снова дернулось.

— Черт бы вас побрал! Держите его крепче!

— Я стараюсь!

Но порыв злости уже прошел, и доктор снова занялся делом. В нормальных условиях его бы беспокоила мысль о том, что столь небрежное обращение с коробочкой может привести к смещению электродов и вызвать незапланированное короткое замыкание либо сорвать электроды с нервного узла. Если бы доктора всерьез тревожила дальнейшая судьба и нормальное функционирование креола после операции, то перспектива подобного повреждения, пожалуй, напугала бы его.

Установив коробочку на место, он взял в одну руку самую мелкую из отверток, а в другую пинцет и, удерживая коробочку, начал ее открывать. Крохотные шурупы один за другим выпадали из отверстий. Доктор подбирал их и переносил на стерильную бумагу, лежавшую рядом с куском черепа. Вывернув все шурупы, подцепил крышку пинцетом и приподнял. Под ней находилась зеленая облатка с какими-то компонентами — все это было похоже на маленькие черные семена, прилипшие к лаймовому мороженому.

— Который? — спросил он.

В поле его зрения возникла голова Элен.

— Но это же не коммуникационный модуль! — воскликнула она.

— Нет, это сенсорный. Болевые ощущения. Все по порядку.

— Ну…

Сорбелл отступила. Наверное, для того, чтобы свериться с собственным рисунком.

— Вынимайте А-5 и В-12, - сказала она откуда-то из-за спины. — Должно быть, это то, что надо.

— Они не пронумерованы.

— Да вот, посмотрите.

Сорбелл сунула ему под нос плоский экран. Доктор кивнул, и на экране высветилась та самая коробочка.

— Второй слева, в четвертом ряду, — подтвердил он. — И третий справа, в шестом ряду.

Ли взял паяльник, поднес к нужному зернышку и нажал кнопку. В воздух взвился белый пух дыма, и первый компонент приклеился к краю пинцета. В следующую секунду к нему присоединился второй.