Страница 57 из 75
— Наталочка, скоро уже? А то я истомился уже сидячи в шалаше, аки зверь дикий.
Поначалу девушка и глаз не раскрыла, и звука не произнесла, только мелко подрагивающие длиннющие ресницы выдали ее: все-то она видела и слышала. Затем, как-бы неохотно, открыла глаза, подняла голову и положила ее на ладонь согнутой в локте руки.
— Споро сказка сказывается, да не скоро дело делается! — наконец нараспев произнесла Наталка, разомкнув свои уста и очи. А затем, подражая сельскому выговору, продолжила: — Да, чтой-то милому моему невтерпеж стало? Почитай всего десять днёв сиднем сидячи. Ужо злякался, что прознают про твое лежбище? — и сама не вынесла и засмеялась над кривой попыткой подражанья. — На следующей неделе батюшка мой собрался в Сызрань за билетами ехать, и добавила. — Это если протрезвеет.
— Вот хорошо! — обрадовался юноша. — А там и я билет куплю. Может на одном поезде и поедем.
— Меч здесь не найден, — задумчиво сказала девушка, — Это не значит, что его здесь нет, но вероятнее всего он в московской усадьбе. Приедем в Москву — перероем и там все…
Внезапно Наталка оборвала себя на полуслове, и взгляд ее стал задумчивым, словно она к чему-то прислушивалась внутри себя. Николка поначалу ничего не заметил и продолжил рассуждения, наконец он замолчал и ошалело уставился на Наталку.
— Ты слышишь, ты тоже слышишь его? — оглушительным шепотом, словно боясь спугнуть, спросила Наташа.
— Его, это кого? — спросил в ответ Николай, хотя прекрасно знал, что имеет ввиду девушка.
— Голос! Как будто кто-то словно пытается заговорить со мной. — заговорщическим тоном произнесла Наталка. — Только не говори, что ты этого не слышишь, а то я подумаю, что уже лишаюсь рассудка.
— Не волнуйся — ко мне тоже является в последнее время этот Глас. — успокоил подругу Николка. — Причем слышится каждый раз, когда начинаю думать о Мече Тамерлана.
— Вот хорошо! Вдвоем с ума не сходят.
— Не-е знаю, — задумчиво протянул юноша, — Вдвоем, конечно, разум не теряют, хотя случаи массового помешательства известны. Но если это действительно Меч до нас достучаться хочет, то он бы только тебе сигналы посылал.
— С чего бы это?
— Ты — хозяйка, наследница! Я к нему каким боком? Голь перекатная! Если бы это был действительно Глас Меча, то ты бы его одна слышала.
— Что-то мне стало жутко. — призналась девица. — Голоса… Вот и сейчас, пока мы разговариваем, у меня в голове что-то слышится.
— У меня тоже. — сообщил Николка.
— Ужель это и взаправду Меч? Я-то всегда считала себя реалисткой и не верю во всякие чудеса.
Николка не ответил, прислушиваясь к внутреннему Голосу:
— «Я — Меч!» — вдруг заявил парень, и Наталка удивленно воззрилась на него, а Николка с радостным возбуждением продолжил. — Я слышу! Глас сказал «Я — Меч!»
— И я, я теперь тоже это слышу! — девушка вслушивалась. — «Я — здесь!»
— «Приди ко мне!»
— «Возьми меня!»
— «Владей мной!»
После расшифровки первых неотчетливых слов, ребята, как ни прислушивались к себе, больше ничего не услышали. Ведь это были, скорее, не слова, а сигналы, символы, мысленные образы, которые уже попадая в голову трансформировались в слова. Видя, что его подругу бьет мелкая дрожь, Николка лег рядом с ней и нежно обнял девушку. После напряженной работы мозга оба ощутили охватившую их усталость. Постепенно их мысли приобрели более плавное течение, наступила расслабленность и влюбленные уснули сладким сном.
Уже вечерело, когда Николка проснулся от чьего-то пристального взгляда. Машинально откинув валявшуюся в беспорядке одежду в сторону мирно посапывающей обнаженной Наталки, он приподнялся на локте, осторожно сняв девичью головку со своего плеча, и огляделся. Почувствовав в стороне лаза какое-то шевеленье, юноша пристально посмотрел и увидал знакомую белобрысую голову.
Глава 14. Фролка
«Если вам предлагают солгать
И друзей своих опорочить,
То придется в душе выбирать
И страдать: тайно память ворочать.».
Фролка Аниськин уже давно не мог отвести взгляд от представившейся ему картины. Совершенно голые Николка и Наталка спали на охапке сена. Николка лежал, закинув руки за голову, а на его плече доверчиво примостилась голова девушки. Фролка, замерев в неудобной позе на веревочной лестнице с просунутой в шалаш головой, смотрел и корил себя нещадно. Что он, пацан-малолетка, чтобы зырить украдкой? Иль голых мужиков и баб не видал? Этого добра за свои тринадцать лет насмотрелся он изрядно! И в бане, и на реке, когда вместе с пацанами за купающимися голыми бабами и девками подглядывал.
Но то были проказы, а сегодня он впервые смотрел на свою госпожу уже взрослеющим подростковым взглядом. Каштановые волосы девушки струились почитай до самого пояса, а небольшие упругие груди мерно вздымались в такт дыханию. Манил, притягивал взгляд и затейливый бугорок курчавых волос между девичьих ног. Все-то было ладно в барышне, токмо, на взгляд мальчишки, худа больно, не чета деревенским девкам да бабам. Ну ничаво, думал Фрол, худоба — вещь временная, а мясо — дело наживное, нарастет исчо. Рядом с барышней спокойно спал этакий могучий богатырь с крепкими руками и широкой грудью, которая спокойно и могуче поднималась и опускалась. Грешно украдкой любоваться, но Фролка, застыв как изваяние, ничего с собой сделать не мог и продолжал смотреть, отвести взгляд было выше его сил.
Мальчик и не заметил, что дыхание Николки изменилось, он открыл глаза и уставился прямо во Фролкину сторону. Опомнился, лишь когда услышал окрик:
— А, ну, брысь отсель!
И вслед за голосом в сторону Фролкиной головы полетел башмак. Краем глаза мальчик успел заметить, что очнувшаяся ото сна Наталка пытается укрыться какими-то остатками одежды, и мешком слетел с лестницы вниз, больно ударившись о землю. Поднялся, потирая бок.
— Что надо? — вопрошал тот же совсем не дружелюбный голос.
Фрол задрал вверх свою красную от стыда физиономию и увидал свесившуюся из лаза голову Коли.
— Это я, Фролка. — хнычущим голосом сообщил паренек.
— Вижу. — уже значительно спокойнее и гораздо более мягко ответил Николка. — А тебя не учили, что подглядывать нехорошо?
— Я нечаянно, так получилось, я вас искал. — запинаясь бормотал Фролка.
Николкина говорящая голова ненадолго скрылась. Анискин готов был провалиться от стыда под землю. Ему, наверное, было бы легче, если бы он видел, что влюбленные, переглядываясь, буквально угорали от смеха. Наталка, прикрыв рот ладошкой, лукаво улыбалась, поглядывая на Николку. А Николай сам едва сдерживался от давящих к смеху позывов.
— Ладно, так и быть, прощаем тебя на первый раз, — раздался Наталкин голос, — Давай, полезай к нам, сказывай, что за дело у тебя.
Фролка снова стал взбираться по лестнице и опять просунул голову в лаз. Картина была уже иная. Ребята, насколько было возможно за такое короткое время, уже привели себя в порядок. Наталка была в сорочке и юбке, лишь волосы прибрать не успела, и они по-прежнему струились у нее до пояса. Николка же ограничил себя тем, что удосужился нацепить подштанники, и вправду, ему-то нечего бояться обмишуриться. Убедившись, что все нормально и друзья не погонят его, как давеча было, Фролка залез в шалаш.
— Вам дяденька записку прислал. — сообщил мальчик, доставая из-за пазухи и протягивая сложенный вчетверо листок.
— Кому из нас прислал, и что за дяденька? — настороженно спросил Николка, осторожно взяв листок и держа его на весу.
У него были причины для опасения, ибо считалось, что об этом схроне не знает никто, окромя Николкиных родичей, а те вряд бы стали присылать сообщение с Фролкой, Тихоныча, которому Наталка безгранично доверяла, и самого Фролки, доставлявшего Николке еду, одежду и газеты.
— Вантажный такой дядька, с усиками и в сюртуке анженера. — сообщил Николка голосом тайного лазутчика. — Ко мне его Тихоныч подвел.