Британик

И римским цезарем не он провозглашен,

А сын Домиция. {38} Тебя любить безмерно

Он должен, госпожа.

Агриппина

Он должен, это верно,

И щедро мне воздаст, когда в нем честь жива,

Но тяжко отомстит, когда она мертва.

Альбина

В Нероне честь мертва? Он долгу так послушен,

Взыскателен к себе, к другим великодушен!

Три года властвует, {39} и цезарем таким

Тебе ль того не знать? - гордиться может Рим.

Стал императором Нерон тому три года,

И время консулов вернулось для народа:

Он подданным отец и в юности своей

Подобен Августу на склоне поздних дней. {40}

Агриппина

При всем пристрастии насквозь я вижу сына:

Чем Август завершил, тем начал он, Альбина,

Но как бы прошлого грядущим не попрал

И тем не завершил, чем Август начинал!

Личину носит он, но сквозь личину явен

В нем сын Домиция, жесток и своенравен.

Гордыни родовой лежит на нем печать: {41}

Гордыней он в отца, гордыней он и в мать.

Тиран медоточив, пока не в полной силе.

Как был приветлив Гай, {42} и как его любили!

Но речь медовую сменяет лютый гнет,

И в страхе ледяном покорствует народ.

А впрочем, прям Нерон иль низмен и двуличен

Потомков приговор мне, право, безразличен!

Поставлен был мой сын к кормилу власти мной

Затем ли, чтоб сенат водил его рукой?

Пусть римлянам отцом он будет впредь и ныне,

Но не перестает быть сыном Агриппине!

А как, скажи, постичь и как именовать

Деянье, что в ночи свершил он, словно тать?

Нерону ведомо, - не новость то для Рима,

Что страстно Юния Британиком любима,

Так как же, если впрямь Нерон душой высок,

Как он под кровом тьмы ее похитить мог?

Скажи, что движет им? Любовный пыл? Едва ли!

Скорей желание, чтобы они страдали.

А, может, злобою ко мне он одержим

И хочет покарать меня за помощь им?

Альбина

За помощь им?

Агриппина

Молчи, не возражай, Альбина!

Я знаю, в их судьбе одна лишь я повинна.

Да, мной, одной лишь мной Британик отстранен,

Чтоб императором назвал себя Нерон.

Силана, {43} Юнии возлюбленного брата,

Я убрала за то, что Клавдием когда-то

Ему Октавия обещана была,

А в нем, я помнила, кровь Августа текла. {44}

Все получил Нерон, и что же? От Нерона

Британику теперь я - щит и оборона,

Дабы в грядущий день, равенство сил храня,

Британик от него оборонил меня.

Альбина

Далеко смотришь ты.

Агриппина

Что делать мне прикажешь?

Он вырвется из рук - потом его не свяжешь.

Альбина

Остерегаешься ты сына своего?

Агриппина

Пока боится он, я не боюсь его.

Альбина

Должно быть, у тебя для страха есть причина,

Но если цезаря страшится Агриппина,

Об этом знаете вы двое: он и ты

От прочих скрыто все завесой темноты.

С тобой почет и власть наш цезарь разделяет,

Тебя возносит он, себя же умаляет.

Сыновней нежностью всегда окружена,

Ты цезарю одна величием равна.

Октавию давно никто не замечает,

Меж тем тебя Нерон так чтит и величает,

Что носят фасции и лавры пред тобой: {45}

Так Ливию {46} не чтил и Август, предок твой.

Чего же хочешь ты? Ужель мала награда?

Агриппина

Когда доверья нет, и почестей не надо.

Они, Альбина, знак паденья моего:

Я, вознесенная, не значу ничего.

Те времена прошли, когда, любимый всеми,

Слагал на плечи мне забот и власти бремя

Мой юный сын Нерон, и этому был рад.

Тогда я во дворец могла призвать сенат,

Тогда, незримая, {47} всем правила умело,

Всевластная душа послушливого тела.

Как Риму угодить, еще не знал Нерон,

Еще могуществом он не был опьянен.

Тот день, тот черный день не перестану клясть я,

Когда постиг мой сын, как сладостно всевластье,

Когда послы владык со всех концов земли

Ему покорства дань смиренно принесли.

Я к сыну подошла, с ним рядом сесть хотела,

Взглянула на него и вся похолодела

Так яростно сверкнул по мне скользнувший взор.

Кто научил его - не знаю до сих пор,

Но сразу поняла печальное предвестье,

И не замедлило ко мне прийти бесчестье:

Он оскорбление почтительностью скрыл,

За плечи обнял и - от трона отстранил. {48}

К закату катится с тех пор мое светило,

И все быстрей, быстрей идет на убыль сила.

Я - тень, всего лишь тень. Никто ко мне не льнет:

Бурр - вот опора всем, Сенека - вот оплот.

Альбина

Но подозрение - отравленный напиток.

Чем тайно изнывать во власти этих пыток,

Не лучше ль цезарю прямой вопрос задать?

Агриппина

Лишь при свидетелях он принимает мать,

В урочный час, когда заране все готово:

Молчанье, взгляд, кивок, не говорю уж, слово

Все, все обдумано. И соглядатай тут,

Один из двух, {49} что нас так зорко стерегут.

Но пусть он прячется - напрасное старанье!

Сейчас мне на руку ночное злодеянье.

Дверь открывается. Пойдем, настал мой час,

Я прямо приступлю к нему на этот раз

И выведаю все, что утаить желает...

Но это Бурр!

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Агриппина, Бурр, Альбина.

Бурр

Меня наш цезарь посылает

Подробно госпожу в то дело посвятить,

Которое могло ей душу возмутить.

Я должен подтвердить бесхитростным рассказом,

Что императором руководит лишь разум.

Агриппина

Тогда войдем к нему. Он сам все объяснит.

Бурр

Но доступ к цезарю сейчас для всех закрыт,

Затем что консулы, дверь потайную зная

И нечто важное с ним обсудить желая,

Уже к нему вошли. Но я спрошу.

Агриппина

Нет, нет!

К лицу ли, бедной, мне нарушить сей запрет?

А вот с тобою, Бурр, уловки все оставя,

Поговорить бы мне хотелось, не лукавя.

Бурр

Я презираю ложь и правды верный друг.

Агриппина

Вы долго ль будете, не покладая рук,

Искусно возводить все новые преграды

Меж мной и цезарем? Как были бы вы рады

Нас вовсе разлучить! Ответь мне на вопрос:

Сенеку и тебя кто, как не я, вознес?

И вот ведете вы теперь соревнованье,

Как обратить в ничто мой вес, мое влиянье.

Чуждаться стал меня Нерон не потому ль,

Что вам не терпится схватить державный руль?

Чем больше думаю, тем меньше разумею:

Неужто мните вы, пред вами я робею,