Страница 68 из 75
— Тище! — в отчаянии зашипела девушка.
Они прислушались, но в доме было тихо.
— Пошли отсюда! — шепотом сказал парень. — Сейчас мы все равно ничего не найдем, для этого требуется время и более вдумчивый подход.
Не забыв выключить свет, они крадучись, на цыпочках, возвратились в спальню.
Остаток ночи был отдан на откуп Амуру. Неистовству любовной страсти и жару объятий добавило пылу ощущение опасности, осознание, что рядом, в одном доме в своих постелях мирно спят ничего не подозревающие родители девушки. Пылкие любовники успокоилисьлишь, когда первые утренние лучи отбросили тени от высоких домов большого города.
— Завтра? — только спросила девушка, после прощального поцелуя.
— Уже сегодня. — ответил юноша, ловко перекинув ногу через подоконник, — Я буду рядом. Эти типы так и увиваются вокруг вас. На твоего папашу надежды нет — я защищу вас!
Наталка смотрела, как рыжая копна волос опускается все ниже и ниже, пока последний вихор не скрылся за подоконником. Отчего-то возникло стойкое ощущение, что это их последняя ночь, и у девушки защемило сердце! До боли в ногах захотелось броситься к окну и окликнуть милого, не отпускать юношу от себя. Требовалось забыться и уснуть, чтобы преодолеть возникшее невзначай чувство безысходности и тревоги, и девушка неуверенным шагом пошла к постели. Спать!
Братские дела
«Пусть гибнут слабые и уродливые — первая заповедь нашего человеколюбия.
Надо еще помогать им гибнуть».
— Все готово, барон?
— Все как Вы приказали, князь.
— Рассказывайте!
— Исполнители готовы — два здоровых мужика, которые, ради денег, мать родную убить готовы. Дворник подкуплен и не будет нам мешать.
— Батюшка готов?
— Готов, давно готов! Вот только старый слуга предан прежнему господину и с ним могут быть затруднения.
— Я думаю, он не будет нам помехой.
— Да, но возникло еще одно препятствие.
— Запомните, барон, нет препятствий, есть негодно выполненная работа! Каков его характер?
— Юнец! Он вновь объявился.
— Да, это действительно усложняет дело. Уж больно прыток, наш пострел.
— Дозвольте сказать, господин князь.
— Не томите, барон!
— Парнишка по слухам вращается в цирковых кругах, там нравы вольные…
— Вот и займитесь этим. Неужели не сыщется среди них хоть одна фройляйн, не сильно обремененная моральными принципами? И спешите, помните, фрау Катерин может поехать с Вами, если ее дочь поедет со мной.
— Уже бегу! Только один вопрос князь. Завтра?
— Завтра! И это решено. Этот простофиля царь отверг ультиматум кайзера и сам обрек свою страну на позор и неисчислимые бедствия. Завтра кляча-история с шага перейдет в галоп.
Глава 19. Напрасные надежды. 31 июля 1914 года
«Были яркие речи и смелые жесты
И неполных желаний шальной хоровод.
Я жених непришедшей прекрасной невесты,
Я больной, утомленный урод».
Девушка проснулась, когда солнце стояло уже в зените. Она сладко потянулась и мимоходом глянула на ходики, висевшие на стене, и аж подпрыгнула: была четверть двенадцатого. Сегодня же 31 июля! День, когда должны огласить завещание. Как она чуть не забыла! Как она могла проспать? В одной ночной рубашке Наталка выскочила из спальни и остановилась, пораженная ночной тишиной дома. Все спят? Через заднюю дверь она вышла во дворик особняка. На скамеечке по-стариковски сидели, крутили цигарочки и беседовали Тихоныч и Ахметка. Вернее беседовал один Ахмет: он рассказывал Тихонычу последние московские сплетни, до которых дворницкая порода были большие знатоки.
— Тихоныч! — окликнула старика девушка, нисколько не смущаясь, что она прочти раздета.
— Что дочка?
— Все спят, а разве не сегодня нотариус приедет?
— Ой, беда! — по-стариковски всплеснул руками Тихоныч. — Запамятовал, старая я развалина! Давай, дочка, беги, буди маму. А я мигом самоварчик поставлю.
Но ее уже и след простыл.
— Мама! Мама! — дочка ворвалась в мамину комнату и принялась тормошить ее. — Времени посмотри сколько! Скоро нотариус приедет. Надо папу разбудить!
«Честь» побудки похмельного, поле бурных возлияний, отца семейства принадлежала Екатерине Михайловне.
Чудо, но они успели! И в назначенный срок все семейство Воиновых чинно восседало в гостиной за большим столом. Чуть в стороне, в кресле расположился представитель заинтересованной стороны — Дворянского земельного банка, один из его управляющих, некто господин Штоц. Воинов-отец, надо отдать ему должное, выглядел более чем достойно после вчерашних обильных возлияний в Московских трактирах. Наталка представляла, каких трудов ему это стоило. Он даже умудрился побриться! Воинова-мать сидела в своей обычной позе: склонившись и уткнув глаза в стол. Но ее рабски-покорная поза не могла обмануть дочь — Екатерину Михайловну выдавали прежде бесцветные, а сейчас бесстыдно алеющие распухшие губы, да, не вязавшиеся с ее обликом, полные счастья глаза, коими она изредка стреляла в то место в гостиной, которое облюбовал герр Штоц. Барон сидел в спокойно расслабленной позе, которая как бы говорила, что он посторонний при действе, которое намечалось. Однако внимательные глазки брезгливо следили за отцом, тревожно — за дочерью и победно — за матерью. Взгляды, коими одаривал барон фон Штоц членов семейства, напомнили Наталке о подозрениях Николки и заставили быть настороже. Поэтому Воинова — дочь внешне выглядела абсолютно спокойной, надев на себя беспроигрышную маску пай-девочки, однако внутри ее поселилась тревога.
Ровно в час пополудни Тихоныч доложил о прибытии нотариуса, и в гостиную шаркающей походкой вошел благообразный старик в видавшем виде вицмундире. Похоже, что это был редкий экземпляр реликтовой породы людей, видевший, полное впечатление, еще времена Николая Павловича: так был он строг, лыс, тощ и сух. Прошествовав во главу стола и выполнив все необходимые для начала процедуры, он достал из своего ровесника-портфеля запечатанный пакет, вскрыл его, и извлёк запечатанный сургучом конверт, на коим рукой Олега Игоревича Воинова была проставлена дата и подписано:
«Вскрыть спустя три года, 31 июля 1914 года в присутствии моего сына Александра и внучки Натальи».
Показав собравшимся конверт, чтобы все удостоверились в целостности печати, нотариус вскрыл его, достал несколько исписанных листов гербовой бумаги и приступил своим скрипучим замогильным голосом к оглашению завещания.
Сначала шел длиннющий список всего движимого и недвижимого имущества, нажитого за долгую историю многими поколениями Воиновых. В перечне всех предметов коллекции холодного оружия прозвучал и «меч, именуемый Мечом Тамерлана, неизвестный мастер начала XIV в., полученный в качестве приданого за любимой моей супругой Галии, в православии Галины». Наталка отметила, как встрепенулся дремавший до сего времени барон, а его взгляд из полуприкрытых век стал жестким, оценивающим. «Упырь, бегемот[49] библейский» — решила для себя девушка. Наконец старик перешел к резюмирующей части завещания, ради которой, собственно говоря, все сюда и собрались. В ней не было обычного для таких документов перечня сумм отданных на благотворительность и иные богоугодные дела, а сразу начиналась фраза, что «землю, все движимое и недвижимое имущество я завещаю моему единственному сыну Александру Олеговичу Воинову». Воинов-отец перевел дух и победно оглядел свое семейство. Он так радовался, что едва не пропустил следующую фразу «за исключением коллекции оружия и в особенности Меча Тамерлана, кои я завещаю моей внучке Наталье Александровне Воиновой». Дальнейшее чтение документа было прервано звериным рыком Александра Олеговича:
49
Бегемот — библейское мифическое существо, демон плотских желаний (обжорства, сладострастия и т. д.), которое, наряду с Левиафаном, демонстрирует Бог в доказательство своего могущества.