Страница 18 из 44
Он качает головой, а затем встаёт, убирая чашку в раковину. Затем он медленно подходит ко мне. Его руки дернулись, оборачиваясь вокруг задней части шеи, притягивая меня к себе и касаясь своими губами моих. Мое сердце болит, и я знаю какой слабой он делает меня одним лишь касанием.
– Я не клал лук, – бормочет он, отступая. – Я знаю, ты не любишь его.
После этого, он исчезает в коридоре.
Моё сердце разрывается от любви.
Он внимателен к окружающему. Я только однажды сказала ему, что не люблю лук и это было в самом начале.
Может мама права: может, ему просто нужно время.
Глава 12
Тогда
Катя
– О, Боже, – стону я, облизывая пальцы.
Когда я открываю глаза, Маркус наблюдает за мной этими сексуальными глазами, цвета топленого шоколада. Черт. Я закусываю нижнюю губу и отвожу взгляд. У меня только что был оргазм от пасты, которую мы заказали в этом потрясающем итальянском ресторане, и Маркус заворожено наблюдал за мной, словно я первая женщина в его жизни, а он только узнал, что у него есть пенис.
– Неплохо, да? – говорит он, протягивает руку через стол и проводит пальцем по моей нижней губе. На пальце оказывается капля соуса и он медленно и соблазнительно помещает его в свой рот.
Боже.
За него и умереть не страшно.
– Ага, – шепчу, смотря, как его губы оборачиваются вокруг пальца, пока он слизывает соус.
Ням.
– Расскажи мне что-нибудь о себе, Катя, – спрашивает он хриплым голосом.
– Я уверена, что большую часть ты уже знаешь.
Я с усилием отвожу взгляд от его лица, губ и всего его в целом, потому что на него практически больно смотреть. Он такой поразительный.
– Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю. Есть ли у тебя братья или сестры?
Мой взгляд возвращается к нему, и, должно быть, он видит боль на моем лице, потому что он хмурится.
– Нет, – шепчу я.
Он изучает меня, затем бормочет:
– И это ранит тебя.
Я пожимаю плечами и пялюсь вниз на еду. Он протягивает руку через стол и берет меня за подбородок, приподнимая его.
– Катя.
– Расскажи мне что-нибудь о себе, – говорю я, дернув головой и избавляясь от его хватки, и выдавливая из себя фальшивую улыбку.
Он хмурится, но не настаивает. Он садится на место и наблюдает за мной, пока разговаривает:
– Ни братьев, ни сестер: ну, точнее, родных, нет. У меня есть сводные. Отец мертв. Мать тоже. И дед тоже умер недавно.
Иисус.
– Мне жаль, Маркус.
Он пожимает плечами.
– Это жизнь, Катя.
– Что насчет твоих сводных родственников? Вы близки?
Он трясет головой.
– Нет, мой отец женился на их матери намного позже смерти моей мамы. Мне они никогда не нравились, и я им тоже. И мне не жаль. Они эгоистичны, избалованы и никогда не собираются строить свою собственную жизнь.
Боже, он такой... сильный.
– Так семьи у тебя не осталось?
– Есть кое-кто, кузены и прочие. Мы не особо близки.
Бедный мужчина. Я бы умерла, если бы с моей мамой что-то случилось.
– Твоя работа. Ты, очевидно, любишь ее?
Он склоняет голову набок.
– Да, Катя, я люблю ее.
То, как он произнес это... странно.
– Ты главный?
– Да.
Я киваю.
– Иди сюда.
Я моргаю, затем лепечу:
– Что?
– Иди сюда.
Мои щеки краснеют, когда он манит меня пальцем. Мое тело, чертов предатель, подчиняется, и я встаю, двигаясь к нему. Он тянет меня вниз рядом с ним, и я полностью заворожена каждым его дюймом. Боже. Его рука находит мое бедро и он поворачивает меня к себе и наклоняя свое лицо пока оно не оказывается ближе к моему.
– Я не собираюсь ходить вокруг да около. Я готов прямо сейчас сказать, что заинтересован. Я не играю в игры. Я не преследую. Я получаю то, чего хочу, а сейчас я хочу тебя.
Боже мой.
– Ты не знаешь меня, – шепчу.
Он поднимает палец, пробегаясь им по моей щеке. Мое тело дрожит.
– Я знаю достаточно.
– Достаточно для чего?
– Для себя, знаю, что я хочу тебя в своей кровати больше одного раза.
Я качаю головой, прерывая зрительный контакт.
– Я не могу, я... не могу. Мужчины, вроде тебя... я просто не могу.
– Скажи мне почему, – рычит он, опуская свою голову к моей шее и прижимая свои губы к ней. Мои глаза закрыты, и черт меня подери, если я не хочу вжаться в него.
– Из-за моей мамы... я часто нужна ей рядом. У меня нет времени.
– Твоя мама будет в порядке, – мурлычет он около моей кожи. – Я позабочусь об этом.
– Я много работаю, – протестую я, тяжело дыша. – Я не могу выделить время в своей жизни для свиданий.
– Ты будешь приходить ко мне домой после работы, или я буду приходить к тебе. Все просто.
– Маркус, – стону я, когда он скользит своим языком по моей шее и его рука исчезает под моим платьем, задевая трусики.
– Мокрая, – он шипит. – Чертовски сладкая.
– Маркус, пожалуйста, – умоляю тихо.
Он скользит пальцем под мои трусики и начинает меня ласкать. Святое дерьмо. Мои пальцы сжимают его бицепс и я пытаюсь оттолкнуть его, но это настолько же успешно, если бы вместо Маркуса стояла кирпичная стена. Он не поддается. Он продолжает зарываться в мою шею, вызывая покалывание по коже, пока его пальцы ласкают мою киску.
– Ты такая мокрая, Катя. Я уверяю тебя, – он рычит в мое ухо. – Пока ты со мной, так будет всегда.
Это обещание.
Такое заманчивое обещание.