Страница 23 из 50
Обжигающий поцелуй - яркий, страстный, не имеющий ничего общего с предыдущим... Кажется, я ответила. Закружилась голова, и почему-то ослабели ноги.
- Кати... Моя Драккати, моя любимая девочка...
Я почувствовала, как он скользит ладонями по спине, как его поцелуи постепенно переходят на шею, как платье становится слишком свободным, и, поняв, что меня раздевают, я запаниковала и упёрлась рукой в его торс, отталкивая его и восстанавливая своё дыхание.
- Не надо, Жан...
Я умоляюще воззрилась в его тёмные глаза. Он скользнул рукой по обнажённому участку спины, закрыл глаза и потёрся носом о мою чёлку. Так мы и стояли, обнявшись, несколько минут. Странно, неловко, приятно.
- Обычно женщины говорят в таких ситуациях "Пожалуйста, Жан!", - ехидным шёпотом заметили мне на ушко.
- Неужели никто не отказывал? Никогда?
- Нет.
- И много у тебя было женщин? - Мне действительно было любопытно.
- Сколько бы ни было, сейчас кроме тебя никого нет.
Я уткнулась лбом в его шею. Почему-то не разозлил и не обидел меня его поступок. С ним всё было впервые. А главное, на душе опять стало тепло.
- Спина мёрзнет, - шепнула я.
Он прошёлся горячей ладонью по моей спине и отстранился, разворачивая меня за плечи. Я перекинула длинную косу через плечо на грудь. Несколько неторопливых движений, и моё простое бежевое платье перестало висеть мешком, держась на одних бретелях. Я почувствовала осторожный поцелуй в шею и его руки, горячим кольцом сжимающие мою талию. Спине стало тепло - совсем как тогда, во время прогулки верхом.
- Кажется, у тебя что-то горит, - принюхался Жан.
Я ойкнула и опрометью кинулась к печи. Тесто на руках засохло и неприятно стягивало кожу. Выпечка, к счастью, пострадала несильно. Я бросилась в сени. К счастью, отмылось всё быстро. Даже оттирать не пришлось.
Вернувшись в комнату, я застала Жана за бессовестным утягиванием выпечки с подноса. Он смешно пытался справиться с горячей сдобой, обжигая пальцы и дуя на дымящуюся разорванную выпечку . Я хихикнула, прикрыв рот рукой. Он виновато улыбнулся.
- Положи, пусть остынет! - Я уже смеялась в голос, отбирая кренделёк. - Потом возьмёшь, мне не жалко. Ты голодный?
Он притянул меня к себе:
- Ты даже не представляешь, насколько...
- У меня щи есть вчерашние. Очень сытные. Разогреть? - я проигнорировала явный намёк и теперь испытующе улыбалась, глядя, как он возводит к потолку взгляд и притворно вздыхает.
- Хорошо, пусть сначала будут щи.
Котелок с варевом нагрелся быстро, и я разложила еду по тарелкам. Пока накрывала на стол, он сидел, подперев подбородок кулаком, и задумчиво за мной наблюдал. Дождь неожиданно кончился. Тучи рассеивались, и сквозь серый мрак пробивались солнечные лучи. Где-то вдали ещё недовольно гремел гром. Жан ел молча и очень аккуратно. Ни хлюпаний, ни всплесков... Даже дна ложкой не задевал! Ну разве так бывает? Поймав его вопросительный взгляд, - мол, что не так? - я глупо улыбнулась и уткнулась в свою тарелку. Мы с девочками каждый день кормили множество людей, но тут... совсем другое. Я вдруг распереживалась, что недосолено, что мало картошки, а потом поняла, что ему нет дела до тонкостей деревенской кухни. Так Тор смотрел на Этираю. А я сейчас не знала, куда от этого взгляда деться...
- Кати, - негромко окликнул меня Жан. - Меня не будет около месяца. Нужно сделать кое-какие дела по государственной части.
Я встревожено замерла.
- Мне жаль, что мы проводим так мало времени вместе. Будь моя воля, мы бы не расставались дольше, чем на день! Надеюсь, когда-нибудь так и будет, - он осторожно сжал мою ладонь.
- Когда ты уезжаешь? - мрачно спросила я.
- Сегодня. Официально меня уже нет. Просто не мог не попрощаться с тобой.
Я вздохнула. То, чего я так боялась, свершилось. Может, не в полной мере, но и этого достаточно. Месяц - это же так долго! И неизвестно ещё, что за это время произойдет.
- Милая, иди ко мне!
Чувствуя, как комок подступает к горлу, я отвернулась. Не хватало ещё одной истерики в его присутствии!
Он не стал настаивать. Просто встал, отодвинул стул вместе со мной, подхватил меня на руки и прижал к себе. Я не знала, что делать - то ли вырваться, то ли обнять...
- Кати, я даже не знаю, радоваться твоей реакции или нет? - Жан растерянно погладил мои волосы и совсем тихо, словно признаваясь самому себе, шепнул: - Я так не хочу уезжать...
- Не уезжай..., - тихо шепнула я в ответ.
Глупо, да? Разве могут мои слова отменить приказ?
Я спряталась у него на груди, полуприкрыв лицо ладошкой. Он был тёплый, и пахло от него вкусно: смесью дорогого одеколона , влаги и хвои .
Желание слезть, убежать, забыть пока не поздно - эти мысли не покидали меня. Точно так же, как и не было никаких сил это сделать прямо сейчас, потому что отпустить его была не в силах. Даже если бы захотела - из капкана его рук сбежать сложно! Стоило унять тревогу и начать получать удовольствие от таких вот объятий, как вспоминалась её причина - и страх змеёй снова заползал в сердце.
Он отнял от лица мою ладонь, кладя её себе на шею, и поцеловал мои влажные ресницы. Этот жест неожиданно для меня самой оказался успокоительным и разрешил проблему немедленного выбора - бежать или остаться. По крайней мере, первый вариант стал гораздо менее значительным. И я разрешила себе вольность. Несмело, неуклюже продвинулась ладонью, обнимая за шею человека, которого так не хотела отпускать. А меня снова поцеловали. Долго, нежно, приятно.
- Береги себя, малыш. Я вернусь, как только смогу. - Он коснулся губами кончика моего носа. - Если зайдёт Ле... владыка, не бойся. Слушай его, он тебя защитит.
- Защитит? От кого?
- Он сам расскажет. Всё будет хорошо, любимая.
Любимая... Я не могла понять, нравится мне это слово, или нет.
- Что-то случилось?
- Всегда что-то случается, - уклончиво ответил Жан. - И всегда приходится решать, что с этим делать, какой бы ценой ни пришлось за это расплачиваться.
Он потянулся к своему плащу.
- Дай руку!
Сердце бухнулось о ребра. Я с подозрением уставилась в серо-голубые глаза.
- Зачем?
- Дашь - узнаешь.
Я поджала губы. Но руку протянула. Он надел на моё запястье красивый, широкий браслет из серебра. Тонкая изящная ковка, листики, незнакомые цветы, а между ними пламя... Издалека и не скажешь, что он дорогой, но вблизи явно чувствуется рука мастера.
- Это...?
Жан как-то странно на меня посмотрел, словно хотел сказать совсем другое.
- Пока нет. Но если захочешь, будет и свадебное. Только скажи!
Я смущённо покраснела:
- Мне нужно время.
Жан разочарованно вздохнул. Даже неудобно стало! Но не могу же я с радостью снова кинуться в петлю, из которой только-только сбежала?!
Начинало темнеть. Пора прощаться. Я нехотя слезла с колен, собрала выпечку с блюда, завернула в чистый рушник в два слоя и протянула Жану. Он поблагодарил, обнял и нежно поцеловал на прощание. Уходил быстро, как будто боялся, что я снова попрошу остаться. Когда он ушёл, я ещё долго стояла в отупении, глядя на потрескавшуюся массивную дверь. Мои губы горели от поцелуя, я чувствовала его запах и скользнувшие на моей щеке волосы.
Тревога холодила живот. Я поднялась в спальню. Только свернувшись калачиком на неразобранной постели, я ощутила, насколько хочу спать. Внутри было пусто и больно. Как же мне хотелось догнать Жана!
***
Мне снова снилось, как я стою вне времени и пространства, в полной темноте. И снова по мне бегали широкие алые языки пламени. Я была одна, но меня не покидало ощущение, что за мной наблюдают. А ещё мне было мучительно больно. Не так, как если бы я сунула руку в костёр. Огонь меня съедал изнутри.
- владыка! - робко позвала я в пустоту. Я не была уверена, но...
- Призывают по имени, Drack-Hassi. Запомни это.
Почти сразу перед моими глазами появился знакомый светло-голубой силуэт, но лица было не разобрать.