Страница 17 из 50
Я покраснела и мысленно вознесла хвалу упрямству старейшины.
- Яирне, я только одного не могу понять..., - задумчиво начала я. - Если наш владыка так здорово лечить умеет, то почему рука так и не слушается?
- Ох, девонька... Я ведь только лекарка. Травы, заговоры да умелые руки - вот моё призвание. Роды принять да рану залечить с благословления Родана. А владыка Теор Коин - маг, да какой! Ты вот у него лучше и спроси. Небось, не последний раз снился! - И она мягко улыбнулась.
- Спасибо, Яирне. За всё спасибо! Может, я помочь смогу чем-то? По хозяйству или в палисаднике? У вас такие красивые цветы перед домом!
- Может, потом как-нибудь позову. Ты заходи, если помощь нужна или совет.
Я поблагодарила лекарку, и мы попрощались.
На улице был погожий денёк, уже не такой жаркий, но всё ещё тёплый. "Скоро осень", - с грустью подумалось мне. Я шла по дороге в сторону девичьего домика, с озорной улыбкой вспоминая нашу недавнюю ночную прогулку. Людей на улицах было мало: кто в поле работает, кто по хозяйству хлопочет. Какая-то женщина вешала сушиться очаровательные розовые панталоны, по покрою больше похожие на мужские. Я никогда не видела, чтобы бельё можно было вешать с таким благоговением, и невольно хихикнула. Женщина заметила меня и мигом рассвирепела:
- Ну, чего уставилась? Белья никогда не видела?
- Простите меня, но вы с такой любовью их...
Она внезапно успокоилась и тихо заметила:
- Молода ты ещё. Вот когда будет тебе, кому бельё стирать, я на тебя посмотрю!
Я насмешливо улыбнулась и прошла дальше. Обе улочки в общине извилистые, клином врезаются в дорогу к замку. Мне досталась левая, и я шла, созерцая окрестности и откровенно наслаждаясь прогулкой.
Ещё издалека мне приметился чёрный силуэт всадника на лошади. Я залюбовалась грацией и величественностью чёрного жеребца. Его шерсть лоснилась на солнце, поступь выдавала многолетнюю выучку, а лоб рассекала узкая белая стрелка. Красавец холёный, дорогущий и наверняка горячо любимый! Я давно заглядывалась на лошадей, но подолгу в седле не сидела и только училась верховой езде. Когда конь поравнялся со мной, я протянула руку его погладить и тут вдруг вспомнила, что к лошадям обычно прилагается всадник. Посмотрела на знакомые сапоги из дорогой мягкой кожи, но взгляд поднять не решилась. Обладатель сапог сокрушённо заметил, обращаясь к своему коню:
- Вот так, Веарт, тебя хоть погладить хотели, а на меня и взглянуть не желают!
Какие же у него ямочки на щеках, когда он улыбается!
- Добрый день, воевода Стааль, - улыбнулась я в ответ.
- И тебе доброго дня, красавица. Куда путь держишь?
- К девочкам хотела зайти. старейшина разрешил вернуться в девичью.
Веарт заинтересованно ткнулся мордой мне в ладонь - я недавно поела, и мои руки, наверное, пахли чем-то вкусным. воевода смущённо одёрнул упирающегося Веарта.
- Хочешь покататься? - Эрл Стааль похлопал вороного жеребца по холке. Тот всхрапнул и подозрительно покосился на дополнительную ношу. - Тебе понравится!
Вздохнув, я всё-таки погладила точёную бархатную шею. Заманчивое предложение! Если я сейчас откажусь прокатиться на этом красавце, никогда себе не прощу! Жан протянул мне руку.
- Только покатать! И никаких грязных намёков!
- Мои намёки будут исключительно чистыми, - он улыбнулся ещё шире.
Я вздохнула, ухватилась за предоставленную конечность, и была втянута на холку Веарта, спереди от всадника. Вынужденные объятия смущали, но без них я бы свалилась. Жан придерживал меня за талию, периодически втягивая назад, но и сам то и дело усаживался ровнее, нервируя хладнокровного Веарта .
- Может, сядешь по-другому? - не выдержал он наконец.
- Я не смогу перекинуть ногу, подол мешает..., - призналась я.
- А я помогу.
- Лучше не надо!
Ну а что? Помощь разная бывает...
- Как знаешь. Устанешь - скажи, - вздохнул темноволосый эрл.
Мы рысью пересекли Зареченский мост и направились в сторону луговых полей, мимо общинных садов, огородов и пашен, на которых копошились люди. Вскоре пашни сменились леском, и впереди замаячили зелёные бугорки Николь-Холмов. Я никогда сюда не заходила и только слышала про эти холмы, усыпанные в погожий летний день ароматными цветами и земляникой. Основательно устав, я всё-таки решилась сесть нормально.
- Только делай всё плавно, без паники, хорошо? - попросил Жан.
- Да...
Я подобрала юбку.
Процесс перекидывания ноги, откинувшись спиной на мощный торс воеводы, ощущая спиной через платье жар его напряжённого, как струна, тела, я не забуду ещё долго. После того, как он откинулся назад, увлекая рукой меня за собой, чтобы я смогла совершить это действие, я долго не могла сосредоточиться на дороге и красотах! Но моё волнение, к счастью, было не замечено. Я опустила подбородок, пряча пунцовые щёки за волосами, и стараясь думать о вороном жеребце, на котором так хотела прокатиться...
А любоваться было чем! С высоты породистого тяжеловоза всё казалось красивее и ближе. Можно было коснуться ветки рукой, позволив листьям прошуршать по раскрытой ладони. Я даже видела птичку, заливисто переливающуюся звонкой мелодией. Пахнуло земляникой... За неспешной прогулкой, дурманящими ароматами леса и холмистой поляны я забыла о смущении и о том, что сзади кто-то сидит. Просто пригрелась и откинула голову, глядя в небо, усеянное пушистыми облаками.
Лучики солнца пробивались сквозь шумящую листву и слепили глаза. Я почувствовала на виске лёгкий поцелуй. И вздрогнула, осознав, что уже давно сижу в объятиях воеводы, любуясь окрестностями. Молниеносно попыталась выпрямиться, по инерции летя носом к затылку занервничавшего Веарта, но меня притянули назад, прижимая к себе крепкой, перетянутой кожаным браслетом рукой. Вырываться было бесполезно, но и расслабиться я уже не могла, напряжённо сопя. Над ушком печальным хриплым голосом прозвучало:
- Прости. Так хорошо ехали... Не удержался!
Он ослабил хватку, позволяя мне сесть поудобнее, и взял поводья обеими руками.
- воевода Стааль, не делайте так больше...
Жан помрачнел:
- Так неприятно?
- Просто мы мало знакомы..., - смутилась я.
- Кати, я что, настолько тебе противен, что ты всё время меня отталкиваешь? И ради Родана, с каких пор мы перешли на "вы"? Я что-то пропустил?
Я насупилась:
- Не давите на меня. Пожалуйста! Вы... ты мне не противен. Просто я никогда ни с кем не встречалась!
- А Беорн сказал, ты замужем была...
- Не по своей воле. И это было каждый день. Не по своей воле, грубо и больно...
Я опять начала краснеть. Жан напрягся и невольно сжал кулаки.
- Так вот в чём дело..., - вздохнул он. - Жаль, что твоя жизнь сложилась таким образом. Но теперь всё будет иначе.
- Будешь охранять? - улыбнулась я.
Обернувшись, я увидела его улыбку и ощутила нежный поцелуй в затылок.
- Жан, - тихо начала я, - ты не сможешь всё время быть рядом. Всегда найдётся кто-то, для кого так поступать нормально.
В моей душе что-то шевельнулось. Что-то новое... Приятно, что он так печётся обо мне! Пусть это только обещания, всё равно приятно!
- Даже если сам не смогу, за тобой будут присматривать мои стражи. И, если честно, уже присматривают.
- Ты приказал за мной следить?
- А что мне оставалось делать? Ты всё время попадаешь в неприятности! То тебя принуждает какой-то шустрый малый, то в толпе теряешься... Только на глазах была - уже нет! Унёс, сказали, бесчувственную, какой-то блондин! - воевода разозлился. - Я, как дурак, рванул тебя спасать, а у вас там чуть ли не свидание! Могу поспорить, со мной бы ты купаться не полезла!
Испугавшись его громового голоса, я сжалась и тихо прошептала:
- Не кричите на меня, эрл Стааль...
Честно говоря, я не надеялась, что меня услышат. Бывший муж никогда не слышал.
Жан глубоко вдохнул и остановил лошадь. Спрыгнул на землю, помог спуститься мне. Поляна и впрямь была прекрасна, вот только настроение испортилось. Из глаз текли слёзы. Я вспомнила всё, что со мной случалось плохого. Как же мне хотелось защиты и поддержки в такие моменты! Ладони нагрелись, во рту появился жар. Я не знала что хуже - оставаться и дальше в прежнем положении или... Но как же невыносимо сложно шагнуть навстречу, довериться, открыться! Как страшно ждать предательства... Тот, кто сгорел в огне, тоже клялся, что это в последний раз. Я верила ему. Иного-то выхода у меня не было. Сбежать я не могла - меня держали под замком. И вся деревня знала. Знала, видела, слышала... Никто не заступился, ни словом, ни делом. Кажется, я плакала впервые за много лет. Как жаль, что он видит мои слезы.