Страница 33 из 34
Становление австрийского государства, как единого территориального образования, традиционно связывают с именем эрцгерцога Максимилиана. Объединенные им земли и стали называться собственно Австрией. Обладание потенциально самыми большими экономическими и людскими ресурсами Европы, объективно выдвигало австрийских монархов на роль политического гегемона Европы. Вследствие этого возникала некая двойственность государственного строительства. Оно развивалось по пути укрепления наследственных владений и по пути создания универсальной Священной Римской империи. Отчасти склонность к универсализму объяснялась слабостью национального, собственно австрийского, элемента в политической элите страны. Самого Максимилиана вряд ли можно назвать «чистокровным» австрийцем. Среди пяти поколений его предков значатся 30 иностранцев, включая итальянцев, французов, англичан, русских, португальцев, немцев, литовцев и поляков.
Чтобы укрепить внутреннее единство государства, корона была вынуждена либо германизировать окраины за счет передачи сеньорий австрийским и немецким дворянам, либо расширять привилегии местных землевладельцев. Круг льгот, предоставленных монархом второму сословию, был довольно широк. Оно было освобождено от уплаты налогов, несения обязательной воинской службы, обладало правом личной неприкосновенности, монополией на занятие высших должностей, избирательным правом. До 1680 г. монархи не вмешивались во взаимоотношения крестьян и помещиков. Города, находящиеся в ленных владениях, если они не считались имперскими, попали в фактическую или юридическую зависимость от феодалов. На местах дворянство сохранило средневековые земские институты: государственные собрания и комитаты в Венгрии и Трансильвании, сабор в Хорватии, сейм в Чехии и Галиции. Несовершенство центрального административного аппарата привело к значительной самостоятельности и экономической независимости аристократии: Кауницы, Коловраты, Ауэрспеги, Турны – в Австрии и Чехии; Бетлен, Эстерхази, Телеки, Банффи Каройи, Палффи – в Трансильвании и Венгрии (всего в Австрии насчитывалось около 500 знатных родов). Постоянно укрепляя свои позиции, они тем самым препятствовали этно-национальному и экономическому объединению страны. Силезское, моравское, чешское, венгерское дворянство долгое время сохраняло земские интересы.
Специфической стороной развития Габсбургской монархии стало увеличение роли религиозных общин при относительной самостоятельности последних от государственной власти. Такое положение сложилось в результате активной миссионерской деятельности церкви в союзе с королем. Укреплялись и создавались новые монастыри и другие центры католицизма. До первой половины XVIII в. в этих землях насчитывалось 250 монастырей, коллегий, резиденций различных католических орденов: иезуитов, бенедиктинцев, не считая белого духовенства. Наиболее мощным был орден иезуитов, имевший в австрийских землях 26 коллегий, 25 семинарий, 13 резиденций, 12 комиссий. Зачастую церкви на местах являлись единственным источником культурных связей между населением. Однако до середины XVIII в. австрийская католическая церковь не стала по-настоящему государственной структурой. До 1690 г. курия подчинялась непосредственно Ватикану. Первым ограничением стал патент Леопольда I, обязавший все католическое духовенство выплачивать в казну часть податей. И только в период просвещенного правления Марии Терезии и Иосифа II церковь была поставлена под контроль государства.
С другой стороны, для защиты своих границ Габсбурги использовали народы, пострадавшие от турецкого нашествия. Из них формировались, так называемые, граничарские полки. Такими народами стали сербы, хорваты и влахи. В конце XVII в. на юге Венгрии было поселено 200 тысяч человек во главе со своим патриархом Арсением Черноевичем. Так возникли Сербска Краина, Воеводина. Сербскому духовенству были даны имперские привилегии на создание собственных школ, церквей и монастырей. Православному клиру были пожалованы земельные владения, предоставлен ряд льгот в налоговом обложении. Там, где не удавалось консолидировать местное население вокруг католического клира, определенную поддержку государства получали протестанты. Так, в Венгрии и Трансильвании обосновались кальвинисты и лютеране. Для контроля и руководства этими приходами было создано специальное государственное учреждение – консистория. Наличие многих конфессий в католическом, по существу, государстве стало реальностью. Корона сознательно пошла на законодательное оформление льгот, включая религиозные свободы. Лишив себя важных инструментов усиления власти – налогов и идеологии, Габсбурги закрепили средневековые магистратуры и административный аппарат. Структура общества в австрийской монархии юридически сохранила сословный характер с сопутствующим ей партикуляризмом вплоть до революции 1848 г.
С XVI в. в Восточной Европе складывается модель так называемой шляхетской демократии. Польша – не единственная страна, где существовали предпосылки для появления государства такого типа. В начале XVI в. схожая ситуация складывалась в Чехии, Венгрии, Валашских княжествах, Саксонии и даже Бранденбурге. Главная проблема Польши вращалась вокруг централизации. Однако здесь существовало два уровня противостояния. Первый – между Польшей и национальными меньшинствами: литовцами, белорусами и украинцами. Второй, как и у любого другого европейского абсолютистского режима, – между государственной властью и произволом вельмож. Одной из главных причин верховенства олигархических группировок над монархией стал специфический процесс социальных преобразований.
Из-за господства ганзейских купцов в патрициате польских городов, собственного польского бюргерства не возникает. Отличаясь языком, культурой и обычаями, защищая, прежде всего, интересы своего союза, а не польского государства, эта категория самоустранилась от политической жизни страны. Этим воспользовалось дворянство, запретив приобретать в городское или частное владение фольварки и близлежащие деревни. Тем самым была закреплена исключительно цеховая организация в городе и пресечена возможность развития мануфактурного производства за его стенами. Наконец, в 1496 г. магнаты и шляхта получили монопольное право на производство и продажу основных статей польского экспорта – хлеба и спиртных напитков, одновременно освободившись от всех видов таможенных сборов. Таким образом создалась сильнейшая внутренняя конкуренция, приведшая в конечном итоге к упадку городов Великой Польши. Если через Гданьск в начале XVII в. только хлеба вывозили до 100 тысяч ласт в год (200 тысяч т), то к концу века эта статья не превышала нескольких т.
Экономические и политические привилегии способствовали росту удельного веса шляхтичей в социальной структуре общества. В XVIII в. шляхтичей насчитывалось уже до 8–10 % от общего числа граждан. При всех внутренних экономических и политических разногласиях шляхта обладала ярким сословным самосознанием. Ян Длугош, Матвей Маховский, Бернард Вановский, Мартин Бельский, Матвей Стрыйковский и другие мыслители заложили основы особой шляхетской идеологии, основанной на мифе сартитизма (представлении о сарматском происхождении польских дворян). Шляхта проповедовала этническую и религиозную ксенофобию, культ «шляхетских вольностей», ретроградность в быту и поведении, представляемую как «благородный образ жизни».
Господство дворянства при разорении бюргерства поставило Польшу на путь затяжного экономического кризиса. Одним из его проявлений стало усиление феодального гнета. Первыми пошли по этому пути монастыри. Во второй половине XV в. Сецеховский монастырь перевел на фольварочную систему 8 из 24 деревень, Звежинецкий – 8 из 33, Тынцевский – 28 из 74 и Краковское епископство – 49 из 225. В 1518 г. сеймик Вилюньской земли предписал крестьянам один день в неделю отрабатывать барщину. Торуньский и Быдгощский сейм 1519–1520 гг. распространили подобную практику – еженедельную барщину на все земли королевства – дворянские, коронные, монастырские. С 1543 г. свободный переход крестьян – кметов стал совсем невозможен.