Страница 5 из 15
— Спасибо, — сквозь зубы проговорила я. — Никогда и ни за что не сяду в твою машину. Пройдусь пешком.
— Ну и топай.
Он сел за руль и, подпрыгивая, укатил.
Я тут же пожалела, что не согласилась поехать. Потому что чулки оказались разодранными окончательно, колени — исцарапанными, пальто — запачканным грязью. Болел затылок, которым я приложилась к мостовой. Я прислонилась к резному заборчику и закусила губу.
Единственное, что поддерживало во мне жажду жизни — пакет с пончиками и блинами, чудом уцелевший при столкновении с быстроходкой.
Два типа больше не появлялись, и я довольно быстро доковыляла домой. Переоделась, вскипятила воду, заварила душистый травяной сбор. Съела пару пончиков. И только тогда душевное равновесие начало постепенно восстанавливаться.
Только я принялась за третий пончик, как входной сторож принял вид петуха и закукарекал.
Я полетела открывать дверь.
Полетела — это, конечно, не совсем верное слово. При моей комплекции, да еще с ободранными коленями, вряд ли взлетишь, даже на ковре-летуне. Пошла быстро, как только могла — ближе к истине.
По дороге к двери, огибая рояль, как обычно, стукнулась об угол и тихо ругнулась. Давно бы избавилась от треногого монстра, не будь он подарком.
Сторож заливался во всю свою медную глотку.
Кукареканье означало, что за порогом стоит моя лучшая подруга Данни Макер-тот.
Я долбанула сторожа по кумполу, и он, наконец, заткнулся. Щелчок замка — и подруга влетела (применительно к ней определение «влетела» как нельзя более кстати), обняла, чмокнула в щеку и покружилась на месте.
— Счастья тебе, Мирочка! — воскликнула Данни.
— И тебе, дорогая, — ответила я.
Следом за подругой впорхнул ковер-летун, немного потолкался над головами, сбрасывая скорость, свернулся и прислонился к стене, помахивая уголком, как хвостиком. Сторож неодобрительно кукарекнул в его сторону, получил от меня щелбан и обиженно затих.
Подруга, судя по внешнему виду, пребывала в отличном настроении. Кружевная блузка, меховая безрукавка и многослойная юбка в пол из легкого полотна — все в красно-оранжевых тонах. На голове — писк сезона, прическа «Корабль-летун», созданная по мотивам нашумевшего спектакля «Нового Колдовского Театра». Как она умудрилась добраться в дождь, абсолютно не намокнув? Видимо, выставляла защитный полог. Что ж, в нашей стране счастлив тот, у кого есть доступ к артефактам на все случаи жизни.
Данни прошла в комнату, с неодобрением покосилась на недоеденный блинчик и уже собиралась сделать очередной выговор по поводу неуемности в питании, как внезапно замерла и к чему-то прислушалась, скосив глаза влево-вверх. Я уже привыкла к ее привычке прислушиваться непонятно к чему в любое время и в любом месте. Именно из-за этой странности у Данни были большие проблемы с преподавателями специальной ступени, которую она так и не закончила.
Я терпеливо ждала. Наконец подруга тряхнула головой:
— Есть дело. Даже не вздумай отказаться.
У нее всегда были ко мне дела, от которых я неизменно, но безуспешно пыталась отбрыкаться. Пробежка по магазинам, поход в театр, вылазка за город на праздник поминовения Святого Улии. Однажды она даже попыталась вытащить меня на закрытый просмотр экспозиции в наш музей магии.
Публичные мероприятия не числились в списке моих увлечений. Угнетала сама мысль о походе в цирюльню и демонстрации своей расплывшейся фигуры рядом со стройной Данни. «Отбрось все комплексы! — советовала подруга. — Будь выше и мудрее!» Я считала, что мудрее всего тихо сидеть дома и не отсвечивать.
Кроме того, давно известны скрытые мотивы выволакивания меня на люди. Данни, как и мама, желала найти мне достойную пару. Ну, или какую-нибудь. Смерти они моей хотят, что ли? Кое-кому не живется спокойно, когда у других все в порядке. Вслух я такого, конечно, не говорила. Обидятся еще.
— Я про наследство, — пояснила она.
— Помочь в оценке? — поинтересовалась я, мысленно переводя дух. — Разобрать рухлядь и привести в порядок замок для продажи?
— Нет, это после. Есть более важное и весьма неотложное дело.
Оказывается, вчера с Данни связался поверенный миста Макер-тота, ее третьего отца (папы шесть-девять), ныне покойного, от которого ей досталось в наследство поместье за пределами столицы. Однако завещание не зафиксировано поверенным, а, значит, пока не вступило в силу. Поверенные, как правило, не торопятся с фиксацией, ожидая появления откуда ни возьмись других наследников. Так произошло и в этом случае. Объявилась поправка, в которой оговариваются несколько дополнительных условий, а именно, упоминаются трое детей усопшего. Им достается по одной вещи на выбор. В память, значит, о трех незабываемых годах, проведенных в замке Макер-тота. В течение месяца, начиная с завтрашнего дня, эта троица обязана явиться в замок и обозначить приглянувшуюся вещичку. После чего приедет поверенный, зафиксирует завещание вместе с поправками, и только после этого яблочный дом со всем его содержимым окончательно перейдет в собственность Данни.
— Представления не имею, откуда взялась эта поправка, — пожаловалась девушка. — Но поскольку все документы в порядке, я не могу считать их фальшивкой, сварганенной обделенными наследниками.
— Такое редко, но случается, — успокоила я подругу. — Поправки к завещаниям всплывают даже через несколько лет. Представь, получила ты в наследство магический замок, продала его или, хуже того, разобрала на артефакты. И вот, когда последний камушек ушел к новому владельцу, приезжает очередной наследник и требует свою долю. Сама понимаешь, такое дело не может закончиться мирно. И хорошо, если никто никого не убьет. Именно поэтому поверенные и не советуют быстро расставаться с только что полученным от предыдущего владельца имуществом.
— Да я не против, пусть приезжают и забирают, в моих интересах закончить дело как можно быстрее и желательно без крови, скандалов и дрязг. Дело в другом. Поверенный настаивает на моем присутствии. Либо на присутствии доверенного лица. Чтобы не было потом претензий с моей стороны.
— Не вижу ничего страшного, — сказала я. — Договорись с наследниками. Согласуй дату приезда, в тот же день поезжай в замок и все уладь.
— Ты не поняла, Мира. Нужно торчать в замке, пока мои братишки и сестренки не определяться со своей долей. По закону, срок, в течение которого это можно сделать — не больше месяца. Мы договорились так: мое доверенное лицо приедет завтра и пробудет в замке столько, сколько нужно.
Я смутно начала понимать, чего хочет новоявленная наследница. И решительно заявила:
— Милая Данни. Улия свидетель, как сильно я к тебе привязана. Но…
— Никаких «но»! — Данни выставила вперед руку ладонью ко мне, прерывая возражения. — Ты меня любишь? Значит, сделаешь. Я не могу поехать именно сейчас, понимаешь? Не мо-гу! Магазин требует непрестанного внимания.
Вот уже три года, с тех самых пор, как запрещенную магию объявили разрешенной, Данни держала магазин колдовских штучек. Вернее, он принадлежал ей лет пять, но два первых — под видом антикварной лавки. Колдовские штучки, артефакты и книги по магии она продавала в ту пору нелегально и только проверенным покупателям. Естественно, ни одна из подруг не осталась без пары-тройки маго-штучек. Мне перепали сторож и старинная медная лампа. Последняя не работала вовсе, а сторожа без конца заедало. Был еще и третий подарок, такой же бестолковый, как лампа. Про себя я называла его черным монстром. Он имел три ноги и не имел ни капли совести, поскольку занимал почти половину одной из двух комнат в моей и без того небольшой квартире. Я использовала его в качестве полочки для клубков, недовязанных ковриков и всевозможных мелочей. Данни подарила мне рояль, поскольку, во-первых, была уверена в моих музыкальных способностях, а во-вторых, монстр не вписывался в интерьер гостиной замка, принадлежавшего третьему отцу подруги, Макер-тоту. Замок еще не перешел к ней по наследству окончательно, но Данни уже вовсю там хозяйничала и пыталась установить свои порядки.