Структура

- Я расскажу, все расскажу, только выключите совсем!

- Ну, хорошо, - палач отключил боль. - Итак, мы слушаем. С самого начала.

Дзинтарс говорил долго, не меньше часа. Врачи ушли, остались лишь эти двое, внимательно слушающие его исповедь и изредка задавая уточняющие вопросы. Когда он стал рассказывать про девятое мая, господин в дорогом костюме вдруг встал со своего кресла и вернулся на место спустя минуту, с бокалом, на дне которого плескалась янтарная жидкость. И тут вдруг Рейнис вспомнил, где он видел этого человека. Это он, он стрелял в него тогда, возле памятника!

- Что замолчали, господин Дзинтарс? - Поинтересовался палач-инвалид.

- Он меня узнал, - по-русски ответил второй, внимательно глядя в глаза Рейнису. Потом спросил по-латышски, - Сколько ваших мы тогда убили?

- Троих, - хрипло ответил Рейнис. - И еще четверых ранили...

- Дальше! - Приказал инвалид и Дзинтарс продолжил. Он подробно рассказал все про комитет, про наблюдение за "Структурой", про связь и порядок передачи приказов. Потом замолчал и с тревогой посмотрел на своих мучителей.

- Это все, я больше ничего не знаю...

Господа с сомнением переглянулись. Потом тот, который сидел в инвалидной коляске многозначительно покрутил в руках пульт с регулятором.

- Поверьте, я правда больше ничего не знаю...

- Поверим... Пока, - кивнул инвалид. - Слушай внимательно и запоминай. Мы тебя сейчас отпустим. И ты поедешь по своим делам. Учти, что мы постоянно следим за тобой, твоими же собственными глазами и ушами. Кроме того, в твое ухо встроен небольшой микрофон, передающий сигнал тебе прямо в слуховой нерв. Это значит, что иногда мы будем передавать указания. Тебе все понятно?

- Да, да! - Рейнис закивал. Его отпустят! Это самое главное, а дальше уж он выкрутится.

- Еще два момента, - продолжил инвалид. - Этот пульт, - он поднял регулятор и Рейнис вздрогнул, - действует на любом расстоянии. Если мы поймем, что ты нас обманываешь или пытаешься предать, боль будет включена...

- А второй момент? - внутренне цепенея от ужаса, пробормотал Дзинтарс.

- А второй... Кроме регулятора боли, в твое тело встроена ампула с ядом. Яд... очень неприятный. Посмотри, как он работает, - инвалид придвинул ноутбук ближе, нашел какой-то файл и щелкнул мышкой. На экране появилось изображение человека, привязанного к койке, которому что-то вводят в вену. - Это видео снято известной террористической организацией... Вот, началось, смотри внимательно!

Спустя несколько минут Рейнис закрыл глаза от ужаса.

- Уберите это, пожалуйста, - всхлипнул он. - Я все понял! Я понял!

- Видео длинное, - удовлетворенно проговорил инвалид. - Он так умирает почти шесть часов... Не надо больше ничего объяснять?

- Нет, не надо, пожалуйста, я все сделаю...

- Сделаешь, конечно, куда ты денешься, - мрачно проговорил второй, допивая янтарную жидкость. - И от того, как ты это сделаешь, будет зависеть твоя дальнейшая судьба.

Через полчаса Рейниса высадили из машины недалеко от его дома, в безлюдном портовом районе. Высокий и здоровый парень в разгрузке и с автоматом молча отдал ему ключи от джипа. После чего доставившая его машина исчезла, а Дзинтарс остался один на улице и тяжело вздохнул. Череда неприятностей закончилась. Теперь начались серьезные проблемы.

Глава тридцать девятая. Операция "Красное и черное".

Лика взбила подушку, привычно уложила ее в угол, оперлась на нее спиной и щелкнула зажигалкой. Желтоватый огонек отразился в капельках пота на ее коже. Затянувшись, девушка выпустила облако дыма и подсунула пальчики ног под мою ладонь. Я машинально погладил ее маленькие ступни, любуясь искорками, возникающими в ее глазах, когда свет от фар проезжающих машин падал на зеркало небольшого трюмо, стоящего рядом с нашей кроватью.

- Как невероятно мне повезло с тобой, - пробормотал я, продолжая разглядывать ее обнаженную фигурку.

- Расскажи, как? - серьезно проговорила она, вновь затягиваясь вишневым дымом.

- Знаешь, я где-то читал, что брак только тогда остается с годами крепким, когда в партнере ничего не раздражает. И с годами даже самая маленькая раздражающая черта приводит к разрыву через сколько-то лет. Удивительно, но я не нахожу в тебе ни единой такой черты...

- Да ладно, - улыбнулась она и продемонстрировала зажженную сигарету. - Даже это?

- Угум, неверное, я извращенец. Но мне нравится!

- И то, что я необразованная малолетка?

- От этого вообще в восторге, - усмехнулся я.

- И то, что я, до сих пор иногда кричу ночами от страха?

- Только хочется обнять тебя посильнее...

- Ты точно извращенец! - Усмехнулась она. Потом вдруг погрустнела, я это сразу почувствовал. - Тебе пора?

Я только кивнул, не двигаясь с места. Как знать, чем закончится наша маленькая война? Я не хотел терять ни мгновения, наслаждаясь этим чудом.

- Все будет хорошо, Тюша! - Вдруг сказала она, прочитав мои мысли. - Ты победишь. И я буду рядом.

- Ты все помнишь? - Не мог не спросить я.

- Да, - она кивнула, туша сигарету в пепельнице. - Если база получает "красный сигнал", я с Викой, Леной и Таней, а также с Сергеем ухожу через ход. Мы садимся в машину и едем к литовской границе. Переходим через окно. И там я жду твоего звонка на литовский номер.

- Умница, - вздохнул я, потом привстал и коснулся губами ее коленки. - Я в душ.

- Все будет хорошо, - снова повторила она, а я почувствовал, как ей страшно. И как она крепится...

Одевались мы одновременно. Она - колготки, джинсы, ботинки и свитер, я - пятнистый комбинезон, броник и разгрузку.

- Это обязательно? - спросила Лика, показывая на маленькую кобуру с плоским 239-тым зиг-зауэром, который я ей вчера подарил.

- Угум, - кивнул я, запихивая в карманы разгрузки магазины к автомату. Несмотря на то, что воевать я не собирался, Гордеев посоветовал быть готовым ко всему. Людей не хватало, телохранитель сегодня у меня будет только один, а случай с Артемом недвусмысленно напоминал - надо быть готовым даже к предательству. Сунув в кобуру старый добрый "вальтер", я немного попрыгал - не звенит ли чего, потом помог Рыжику закрепить кобуру на ремне, куда она сунула пистолет и прикрыла свитером. - Покрутись... Отлично, почти не выпирает. Патрон держи в стволе.

- Да помню я, помню, - погладила она меня по руке. - Не волнуйся так.

- Не могу не волноваться, - пожал плечами я и взял со стола свой "двухсотый" АК под натовский патрон. - Пошли.

На первом этаже нас уже ждали - Лику - ее новая телохранительница Татьяна и Сергей, который, если что-то пойдет не так, должен будет вывезти в Литву Рыжика и жену Гордеева с ребенком, а меня - Игорь, с ним мы направились в командный центр. Никогда не любил долгие прощания. Коснувшись губами Рыжика, я кивнул Игорю, и мы вышли во двор, под мокрый снег, летевший почти параллельно земле.

Командный пункт помещался в ангаре, рядом с "Цитаделью". Пройдя под прицелом крупноколиберного пулемета, мы зашли в приоткрытую дверь, где я, под пристальным взглядом бойца охраны приложил ключ-карту к замку и, дождавшись сигнала, вошел внутрь.

В ярко освещенном зале стояло несколько письменных столов, за которыми перед мониторами сидели, негромко бормоча, бойцы с гарнитурами. Чуть в отдалении располагался небольшой пятачок открытого пространства, где на стене висело несколько огромных экранов, транслирующих главным образом мокрый снег. Перед ними стояли три мягких кресла и небольшая будка центральной диспетчерской. Сейчас ее занимали мужчина и женщина в пятнистой форме. В своем кресле на колесах на открытом пятачке расселся Гордеев, тоже с гарнитурой. На небольшом приставном столике перед ним лежало несколько мобильников. Дима что-то эмоционально выговаривал в микрофон, глядя на один из больших мониторов.