Страница 7 из 63
действительно были “своими”, хотя и “оступившимися”. Помещенные на самый низ социальной лестницы, представители
образованного слоя были дискриминированы и в сфере юридической практики. В приказе ВЧК 8.01.1921 г. Дзержинский
подчеркивал, что лозунгом органов ВЧК должно быть : “Тюрьма для буржуазии, товарищеское воздействие для рабочих и крестьян”.
Чрезвычайным комиссиям предлагалось: “Сугубое внимание обратить на дела подследственных рабочих и крестьян, рассматривая
последних не как наших классовых врагов, а как совершивших проступки в силу социальных условий переходного периода от
капитализма к социализму. В целях оттенения отличия рабочих и крестьян от враждебной нам по классу буржуазии - в отношении
последней репрессии усилить: а) освобождать на поруки лиц буржуазного класса лишь в крайних случаях; б) досрочного
освобождения к буржуазии не применять. Создать для буржуазии особые концентрационные лагеря”. В докладной записке в ЦКК
РКП(б) об основных принципах карательной политики 17.02.1924 г. он напоминал, что в отношении этих лиц “наказание не имеет в
виду воспитание преступника, а ограждение от него республики и классовое терроризирование общественного мнения классовых
врагов трудящихся”.
Новый образованный слой с самого начала создавался на принципах, во многом противоположных дореволюционным. Но самое
существенное то, что он, исходя из социологических концепций новых правителей, должен был иметь как бы “временный” характер.
Как известно, один из краеугольных постулатов марксизма заключается в построении в будущем “бесклассового” общества.
Интеллектуальный слой, и без того плохо вписывающийся своим существованием в марксистские схемы “классового общества”, как
бы постоянно “путался под ногами” у теоретиков марксизма.
Согласно воззрениям строителей нового общества, в будущем особый образованный слой вообще не должен был существовать.
”Социализм есть нормальное общество, единственно здоровое... можно было бы сказать, что в нормальном обществе разновидность -
“интеллигент” исчезнет... В законченном социалистическом обществе интеллигенции не будет... В будущем вся масса превратится в
интеллигенцию, и это будет смерть для теперешней интеллигенции, но смерть чрезвычайно радостная, ибо она будет означать
конечную победу пролетариата... тогда будет создано бесклассовое общество, тогда будет достигнуто моральное равенство всего
человечества, и тогда интеллигенция будет не нужна”. Итак, интеллигенция должна была исчезнуть как особый слой с превращением
всех людей в интеллигентов. Вот почему “стирание граней между физическим и умственным трудом” было одной из основных целей
всякого приходившего к власти коммунистического режима (как предельно доступно выразился корейский коммунистический лидер
Ким Ир Сен, ”чтобы уничтожить интеллигенцию, надо превратить всех людей в интеллигентов”). Классический опыт в этом
отношении был приобретен в нашей стране. Вся история “советской интеллигенции” проходила именно под этим лозунгом, и все
социальные процессы, связанные так или иначе с политикой в области образование, рассматривались сквозь призму задачи
“становления социальной однородности советского общества”.
Впрочем, надо заметить, что наиболее дальновидные теоретики опасались, что и “новая” интеллигенция тоже может со временем
“интеллигентизироваться”, проявляя тенденцию к превращению в социальный слой с соответствующей идеологией. Луначарский, в
частности, писал: ”Мы будем создавать новую интеллигенцию. Она заменит старую, но не получится ли пропасть между этой
интеллигенцией и рабочими?... И может случиться так, что интеллигенция усвоит психологию спеца... Такой отход... будет иметь
место для отдельных индивидов, и, вероятно, он будет иметь место не как отход от коммунизма и революции, а как своеобразное
толкование их. Эта публика будет стремиться обезопасить себя от влияния якобы устарелой, догматической, ортодоксальной части
коммунистов, будет говорить, что жизнь требует нового подхода...” (25). Прогнозы эти, надо сказать, оправдались в гораздо большей
мере, чем думал автор. Коммунистов и в этом случае подвел “человеческий фактор”, который они всегда склонны были
недооценивать: присущее обладателям сколько-нибудь развитого интеллекта стремление обосабливаться, тем более стимулированное
массовым производством квазиинтеллектуалов, абсолютно лишних в экономике, но выполняющих заветную социальную функцию
размывания интеллектуального слоя и достижений социальной однородности.
Понятно, что интеллектуальный слой, создаваемый исходя из подобных задач, должен был как бы отрицать собственную сущность -
сущность элитарного слоя, каковым он является в нормальном обществе. С другой стороны, практические задачи государственного
выживания до известной степени препятствовали полной реализации теоретических посылок коммунистической идеологии,
поскольку требовали наличия хотя бы минимального числа отвечающих своему прямому назначению интеллектуалов, без которых не
может существовать никакое государство. Под знаком противоестественного сочетания этих двух взаимоисключающих тенденций и
проходило становление образованного слоя в советский период.
ГЛАВА 3.
Формирование советского образованного слоя и его состав.
Формирование образованного слоя в советский период характеризовалось некоторыми основными чертами, которые оставались в
принципе неизменными в течение всего этого времени, от 20-х до 80-х годов, поскольку были обусловлены базовыми
идеологическими представлениями коммунистического режима. Речь могла идти только о том, что некоторые из этих черт
проявлялись с одинаковой или возрастающей интенсивностью на протяжении всего советского периода, а некоторые могли временами
ослабевать. Взятые в целом, они обеспечили тот облик и положение интеллектуального слоя нашей страны, которые сложились к
настоящему времени.
1. Рост численности образованного слоя
и изменение его положения в социальной структуре населения.
Важнейшим обстоятельством, оказавшим решающее влияние на большинство проблем, связанных с обликом и положением
интеллектуального слоя, стал быстрый, искусственный и гипертрофированный рост его численности. Подготовка специалистов и
развитие сети учебных заведений форсировались практически на всех этапах истории советского общества, ибо были прямо связаны с
целью лишить интеллектуальный слой особого привилегированного статуса путем “превращения всех людей в интеллигентов”.
Темпы подготовки инженеров и других специалистов массовых интеллигентских профессий намного опережали реальные
потребности экономики (особенно в производственной сфере) и диктовались, главным образом, пропагандистскими и политическими
соображениями.
Начиная с 20-х годов перед политическим руководством стояла, кроме всего прочего, и проблема обеспечения лояльности
интеллектуального слоя, недопущение возможности оппозиции с его стороны. Для этого важно было, во-первых, исключить
корпоративную общность и солидарность отдельных отрядов этого слоя (традиции такой общности в дореволюционной России были
достаточно развиты), а, во-вторых, всегда иметь возможность заменить саботирующих или репрессируемых специалистов без ущерба
для дела при массовом характере их сопротивления. Избыточное увеличение численности решало обе этих проблемы. Подобная
политика в области образования характерна, кстати, для всех коммунистических режимов (26).
Систематические сведения о численности лиц, принадлежащих к слою лиц умственного труда, в первые послереволюционные годы
отсутствуют. Она, впрочем, сильно колебалась. Некоторое представление о предмете дают данные по отдельным категориям таких