Страница 13 из 63
заявления, экзамены для них были формальностью, поскольку их доля в плане приема должна была составлять до 80%. Реально из
принятых на дневные отделения "стажники" составляли:
1958 1959 1960 1961 1962 1963
% 45 49 57 60 59 52
Число (тыс.) 150 167 180 177
Это, однако, вызвало столь катастрофическое падение уровня подготовки специалистов, что власти были вынуждены отказаться от
столь быстрого прорыва к "стиранию граней между физическим и умственным трудом", и в 1965 г. этот принцип был отменен. Но и
после этого "стаж" наряду с другими льготами оказывал заметное влияние на вероятность поступления (см. табл. 54). "Стажников",
правда, стало заметно меньше, доля в приеме их и абитуриентов, направленных по путевкам предприятий, снизилась почти в 3 раза
(95):
1960 1965 1966 1967 1968 1969
Со стажем не менее 2-х лет 57,1 27,3 13,1 14,4 18,2 18,5
По путевкам предприятий 8,6 5,2 - 3,1 3,7 4,0
В конце 70-х годов доля "стажников" оставалась невелика, подавляющее большинство студентов поступало после школы, причем в
ходе учебы их отсеивалось значительно меньше, чем "стажников". Доля "школьников" среди студентов по исследованию 1976-1978 гг.
составила примерно 80% (см. табл. 50). Причем к "стажникам" были приравнены демобилизованные солдаты срочной службы
(формально относимые к "служащим"), которых в составе этой категории абитуриентов (как и соответственно в числе учащихся
подготовительных отделений, о чем см. ниже) становилось все больше и больше, так что к концу 70-х годов они стали составляли
большинство "стажников" (см. табл. 51) (96). Вместе со снижением доли "стажников" "рабочие, крестьяне и их дети" также
поуменьшили свое представительство, поскольку прием на принципах успеваемости означал бы существенное изменение состава
студентов (см. табл. 52) (97). В составе "стажников" же преобладали выходцы из рабочих и крестьян. Например, в 1968 г. среди
принятых "стажников" вузов Костромы они составляли 68% (38,5 из рабочих и 29,5 из крестьян ), по Москве - 50,7% (см. табл. 53).
Весьма характерно, что советские авторы всегда подчеркивали, что "стажникам" оказывается предпочтение не потому, что они имеют
трудовой стаж, а именно потому, что среди них преобладают дети рабочих и колхозников, а 2/3 являются таковыми по своему
социальному положению: "Поэтому при отборе молодежи в вузы нельзя придерживаться лишь "арифметики", проходного балла.
Государство, проявляя заботу об источниках формирования интеллигенции из всех социальных групп населения, ведет работу по
совершенствованию правил приема в вузы и при этом исходит из необходимости проведения в жизнь социального принципа отбора в
вузы" (98).
Поэтому и во все последующие годы - вплоть до последних лет существования коммунистического режима - сохранялась система
негласных преимуществ по признаку социального происхождения "из рабочих и крестьян" и вполне гласных и очень весомых
преимуществ "производственникам", для которых существовал отдельный конкурс на заранее выделенное число мест с несравненно
более низким проходным баллом (за исключением ряда самых престижных вузов им практически было вполне достаточно сдать на
"тройки"). Эта практика поддерживалась идеологически в печати, публицистике и научной литературе (излюбленным сюжетом
социологических исследований было изучение социального состава студентов как фактора "становления социальной однородности
советского общества"): "Соответствие между удельным весом различных социальных групп, пополняющих ряды интеллигенции и
социальной структурой общества не устанавливается стихийно. Проблема регулирования социального состава пополнения
интеллигенции не исчезает после победы социализма и вступления общества в этап развитого социализма... Очевидно, что при таких
бурных темпах количественного роста интеллигенции, ослабление внимания к регулированию социального состава пополнения
интеллигенции создавало простор для действия ряда стихийных факторов, которые неизбежно нарушали сложившееся соответствие
между удельным весом различных социальных групп, пополняющих ряды интеллигенции и социальной структурой общества" (99).
Обычно констатировалось, что "в зрелом социалистическом обществе социальная политика в области высшего и среднего
специального образования направлена на то, чтобы среди студентов удельный вес выходцев из рабочих семей приблизительно
соответствовал удельному весу рабочего класса в социальной структуре общества. Поэтому в целях усиления притока детей рабочих в
вузах осуществляется социальное регулирование социального состава студенчества" (100).
При выработке правил приема в вузы решающее значение всегда имели идеологические соображения. Советские философы
констатировали, что такой громадный рост (с 3 млн. лиц умственного труда в 1926 г. до около 36 в 1976 г.) был бы в принципе
невозможен за счет "самовоспроизводства" интеллигенции, но достижение "социального равенства" в сфере образования находили
"связанным с преодолением известного противоречия", которое состояло в том, что "социалистическое общество заинтересовано,
чтобы в вузы отбирались наиболее подготовленные и способные молодые люди. В то же время при отборе поступающих только по
знаниям фактическим преимуществом бы пользовались выходцы из среды интеллигенции". Однако в эти годы даже им приходилось
признавать, что разрешить это противоречие путем возвращения к системе классового отбора невозможно, и что меры 1958 г. также
себя не оправдали как приведшие к снижению уровня знаний поступающих (101). Речь шла даже о "необходимости всемерного
улучшения конкурсного отбора в вузы и о регулировании социального состава студенчества преимущественно педагогическими
мерами" (главным образом помощи ряду категорий абитуриентов по восполнению пробелов в знаниях) (102). Для оправдания же
"остатков неравенства" был придуман следующий остроумный довод: "Принимая сегодня в вузы наиболее подготовленных (эта
"крамола" требовала "оправдания" - С.В.), общество стремится обеспечить ускоренное развитие производительных сил, науки и
культуры, а тем самым и дальнейшее продвижение по пути "выравнивания шансов". Использование остатков социального неравенства
в качестве рычага для движения к социальному равенству - такова общая диалектическая закономерность развития социализма" (103).
11 ноября 1981 г. при Минвузе был создан "Научно-методический совет по формированию контингента студентов высших учебных
заведений" (104), включивший в свой состав этих деятелей, которые смогли найти там достойное применение своим идеям.
В дальнейшем, правда, когда с середины 80-х все более модной стала идея "профессиональной ориентированности" те же люди
ратовали за "повсеместное внедрение состязательности" и благожелательно писали о том, что "принцип конкурсного отбора в вуз
отнюдь не поколеблен", напротив, "отступление от него, зачисление в вузы вне конкурса или на льготных условиях все более
воспринимается как нечто архаическое, отрицательно сказывающееся на качестве подготовки специалистов" (105). Но предложения,
прямо способствующие воспроизводству интеллигенции из своей среды встречали отпор: "Некоторые специалисты в области
профессиональной ориентации предлагают увеличить процент приема в институт детей медицинских работников даже с более низким