К себе самому

17. От богов мне достались хорошие деды[34], хорошие родители, хорошая сестра[35], хорошие учителя, хорошие домочадцы, родственники, друзья – почти все; и то, что я невзначай не сделал никому из них чего-либо дурного, хотя и имею такой склад характера, что при случае мог бы сделать нечто подобное; то, что милостивое расположение богов ко мне не создало никакого стечения обстоятельств, которое могло бы бросить тень на меня; и то, что я недолго воспитывался у любовницы деда; и что сберег юношеский цвет и не стал мужчиной раньше времени, но сохранял [юношеский цвет] еще и в дальнейшем; и то, что был я в подчинении у принцепса и отца, который смог меня избавить от какого бы то ни было высокомерия и внушить мысль, что можно жить во дворце, не нуждаясь ни в телохранителях, ни в пышных облачениях, ни в факелах, ни в каких-то особенных изваяниях и тому подобной помпе, но ограничивать себя вплоть до образа жизни частного человека и при этом иметь не меньше важности и достоинства в том, что надлежит делать при руководстве государством его главе; то, что довелось мне иметь такого брата[36], который смог своим нравом побудить меня самому заботиться о себе, а вместе с тем и радовавшего меня вниманием и любовью; то, что дети у меня родились не без способностей и не имеют телесных изъянов;[37] то, что не зашел я так далеко в риторических, поэтических и других занятиях, которым я, вероятно, отдался бы полностью, если бы почувствовал, что делаю успехи;[38] то, что я успел наградить по достоинству своих наставников, чего, как мне кажется, они желали, а не откладывал награды, подавая им надежду, что, поскольку они молоды, сделаю это потом; то, что я был знаком с Аполлонием, Рустиком, Максимом; что получал неоднократное и наглядное представление о жизни в согласии с природой, какова она может быть, так что, насколько это зависит от богов и божественного дара, вмешательства их и внушения, не встречал я никаких препятствий для жизни уже в согласии с природой, а если отступал в чем-нибудь от этого, то [отступал] по своей вине и невниманию к указаниям и чуть ли не наущениям со стороны богов; то, что при такой жизни столько выдерживает мое тело; то, что я не коснулся ни Бенедикты, ни Феодота, да и впоследствии, если возникала любовная страсть, выздоравливал от нее; то, что, часто сердясь на Рустика, не сделал по отношению к нему ничего, в чем [впоследствии] раскаивался бы; то, что мать моя, умершая в молодом возрасте, все же провела свои последние годы со мной; что, когда бы я ни захотел помочь какому-нибудь бедному или нуждающемуся в чем-нибудь другом человеку, никогда не слышали от меня, что нет у меня средств, чтобы помочь; и что самому мне не довелось испытывать подобную нужду, чтобы брать в долг у другого человека; что жена у меня именно такая, имеет такой покладистый характер, такая нежно любящая, такая простая; что у детей моих немало опытных воспитателей; что была мне послана через сновидения различная помощь и в том числе от кровохарканья и головокружения; и то, что случилось в Каэте[39], словно через оракул; и что я стремился к философии, не попав при этом к какому-нибудь софисту, не уединившись для чтения исторических сочинений, не занимаясь разбором силлогизмов или изучением небесных явлений. Ведь для всего этого нужна помощь богов и счастливого случая.

Писано в области квадов близ Грана[40].

Книга II

1. Поутру предупреждать себя: я встречусь с людьми суетными, неблагодарными, дерзкими, хитрыми, завистливыми, действующими не ради общей пользы. Всеми этими свойствами они обладают по неведению добра и зла.[41] Я же, постигший, что природа добра прекрасна, а зла безобразна,[42] что природа самого заблудшего человека родственна моей, не потому, что мы одной крови или от одного и того же семени, а потому, что в одинаковой мере причастны с ним разуму и божественному предопределению,[43] не могу ни от кого из них потерпеть ущерба; ибо никто не сможет принудить меня к позорному; ни гневаться я не могу на родственное существо, ни отстраняться от него. Ведь мы рождены для совместной деятельности, как ноги, как руки, как веки, как верхний и нижний ряд зубов. Поэтому противно природе противодействовать друг другу; гневаться же и отвращаться означает именно противодействие.

2. Все, что я собой представляю, есть только плоть, дыхание и руководящее начало[44]. Оставь книги; не разрывайся: нет времени. А плоть презирай так, словно умираешь: она кровавая грязь, кости, сплетение нервов, жил и артерий. Рассмотри и дыхание – что оно такое? Дуновение, и не всегда одинаковое, но каждое мгновение выдыхаемое и опять вбираемое. Итак, остается третье: руководящее начало. Прими в расчет вот что: ты стар. Не позволяй же этому руководящему началу ни находиться в рабстве, ни разрываться от влечений, не содействующих единению с людьми, ни роптать на судьбу и свое положение в настоящем, ни удаляться [мыслью] в будущее.

3. Исходящее от богов полно провидения, исходящее от случая не противоречит природе или обусловлено находящимися под властью провидения связью и переплетением [причин]. Все вытекает оттуда [из провидения].[45] С ним связаны и неизбежность [всего происходящего], и польза для всего мира, частью которого ты являешься. А для любой части природы благо то, что приносит ей природа целого и что ее [часть природы] сохраняет; сохраняют же мир превращения как первостихий[46], так и состоящих из них тел. С тебя достаточно, если это станет твоим руководством. Тоску же по книгам оставь, чтобы умереть не ропща, но с истинной кротостью и сердечной благодарностью богам.

4. Помни, сколь долго ты откладываешь это и сколько раз ты уже не пользуешься этими самыми благоприятными возможностями, дарованными богами. Должен же ты понять наконец, частью какого мира ты являешься и истечение какого мироправителя ты есть, и что очерчен тебе предел во времени, который, если не используешь для очищения [души], исчезнет и назад не вернется.

5. Каждое мгновение заботься твердо, как римлянин и мужчина, о том, чтобы делать то, что в твоих силах, с истинным и неподдельным величием, сердечным расположением, благородно, по справедливости и давать себе отдых от всех других представлений. Это удастся тебе, если каждое дело станешь выполнять как последнее в твоей жизни, отказавшись от всякого безрассудства и вызванного страстями отвращения от разума, принимающего решения, а также [отказавшись] от лицемерия, своекорыстия и неприятия велений судьбы. Ты видишь, какая малость то, владея чем, можно вести счастливую и угодную богам жизнь. Ведь и боги не требуют ничего другого от того, кто соблюдает это.

6. Принижай, принижай себя, о душа: возвеличить себя у тебя уже не будет времени. Разве не коротка жизнь любого человека? Почти подошла к концу и твоя [жизнь], в которой ты не чтила самое себя, но ставила свое счастье в зависимость от душ других людей.

7. Почему тебя терзают вторгающиеся извне вещи? Дай себе отдых, чтобы изведать еще что-нибудь хорошее, и перестань кружиться, как волчок. Да и другого заблуждения нужно остерегаться: ведь и те, которые, устав от жизненных дел и не имея цели, на которую они могли бы направить все свое устремление и всю силу своего представления сразу, поступают глупо.

34

С отцовской стороны дедом Марка Аврелия был Марк Анний Вер, уже упоминавшийся в № 1, а с материнской – Публий Кальвизий Тулл.

35

Анния Корнифиция Фаустина, умерла после 160 г. н. э.

36

Луций Аврелий Вер (ум. в 169 г. н. э.), брат по усыновлению. Впоследствии Марк Аврелий отдал за него замуж свою дочь Аннию Луциллу и сделал его своим соправителем.

37

Детей у Марка Аврелия было 13. Большинство из них умерли молодыми. Наиболее известны Коммод (впоследствии император), Аррия Фидилла и Анния Луцилла, отличавшаяся строптивым нравом, отправленная Коммодом в ссылку на Капри и убитая там в 182 г. н. э.

38

Стоики, как и Платон, неодобрительно относились к поэзии и риторике.

39

Каэта – ныне Гаэта, город в Кампании.

40

Квады – германское племя, жившее к востоку от маркомманов на территории современной Богемии и Моравии. Гран – Грон, левый приток Дуная.

41

Стоическое положение, что люди злы по глупости или по неведению, восходит к основателю стоицизма Зенону Китийскому.

42

Мысль о том, что природа зла безобразна, а добра – прекрасна, также восходит к Зенону Китийскому, но она была обоснована еще Платоном. У стоиков, как и у киников, эстетика полностью подчинялась этике, и они не придавали эстетике никакого значения, считая, что эстетичным может быть лишь то, что этично.

43

По мнению стоиков, разумная часть души каждого человека является частью единой божественной души.

44

Дыхание , или пневма, – в раннем стоицизме это субстанция из огня и воздуха, творческая сила, порождающая вещи и проницающая их. Душа, с точки зрения ранних стоиков, есть не что иное, как теплое дыхание, а бог – огненное мыслящее дыхание. Всякая форма, всякая сущность в отдельных существах и в мировом целом есть действие этого дыхания, которое есть одновременно и мировой разум, и мировая душа. Таким образом, первоначально стоики мыслили разум (руководящее начало) и душу (дыхание) нераздельно. Но впоследствии Посидоний под влиянием Платона и Пифагора разделил бога и природу, разум и душу, и дыхание в качестве разума образует у него особый мир идей и чисел. Душу человека он также поделил под влиянием Платона на неразумную и разумную части. Марк Аврелий следует в данном случае Посидонию, а не основоположникам стоицизма, и также отделяет разум от дыхания (души) и называет разум руководящим началом (в дальнейшем он твердо придерживается этого разделения и никогда не смешивает дыхание [душу] с разумом или руководящим началом). Согласно традиционному стоическому пониманию, руководящее начало – это верхняя часть души, находящаяся в голове и порождающая представления; от этой части, словно щупальца от полипа, отходят и протягиваются по всему телу семь остальных частей (пять органов чувств, сеятельная, находящаяся в половом органе, и речевая). В отличие от большинства стоиков, у Марка Аврелия дыхание все время мыслится как нечто низшее и менее значительное по сравнению с разумом и руководящим началом. О том, как Марк Аврелий мыслит руководящее начало, см. предисловие.

45

С точки зрения традиционного стоицизма, огненное мыслящее дыхание (пневма) производит причинные действия, и цепь действий, порождаемая этим дыханием (пневмой), непрерывна. Единый поток пневмы, разделяясь на бесчисленные ручейки, но не теряющий при этом своего единства, называется heimarmeґne– судьба. Все совершающееся совершается, подчиняясь этой необходимой причинной связи. Но пневма – судьба – это не только причинная цепь, но и мировой разум, и в этом своем качестве он называется провидением или промыслом (proґnoia). Необходимостью же (anaґnke—) стоики называли результат действия судьбы – то, что произошло и уже необратимо. Марк Аврелий по традиции строго различает все три понятия: судьба (heimarmeґne—) – провидение или промысел (proґnoia) – необходимость (anaґnke—). Впрочем, уже один из основателей стоицизма Хрисипп не разделял судьбу и провидение, утверждая, что все, что происходит согласно року или судьбе, происходит и согласно провидению.

46

Первостихии : огонь, вода, воздух, земля. О стоической теории возникновения и образования мира см. Д.Л. VII,142.