Плохой фэн-шуй

Не дождавшись ни одного звонка от мужчины, она решила приехать к нему перед Новым годом сама, сюрпризом. Есть ведь примета: с кем встретишь Новый год, с тем и проведёшь. Пора прояснить ситуацию и осчастливить человека.

Сюрприз счастливцу не понравился. Лера, выезжая, сообщила ему дату и время прибытия, а когда добралась до провинциального городка, захватив чемодан с очуметь! каким сексуальным бельём, то на перроне её никто не встретил. Хорошо помня адрес прошлой любви, быстро нашла и дом и соседей любимого. Только его самого отыскать не удалось. Он сбежал, испугавшись неизвестно кого больше – Леру или свою жену, разродившуюся третьим ребёнком и возвращающуюся под Новый год из роддома.

Лера не отчаивалась, она полистала телефонный справочник и решила вернуться в Москву и попытаться приручить дикого программиста, случайно встреченного всё в том же Коктебеле – стране коньяков и вечной любви. На фоне вечности его любовь в то лето оказалась самой короткой. Но были новогодние праздники, и, в конце концов, не пропадать же сексуальному белью! Увы, программист был с рожденья запрограммирован на свободное плавание, хотя Леру радушно принял в своей холостяцкой берлоге. Бельё оценил, лягушку-путешественницу отогрел, полюбил недельку, но потом заскучал и, сняв с антресолей ажурную шаль дорогой покойной бабушки, двадцать лет благополучно кормившую местную моль, презентовал девушке, пообещав всю жизнь помнить и её, и шаль, и бабушку. Моль осталась голодать, а Лера с шалью в чемодане возвратилась домой. Дома, подлатав, где требовалось, она разгуливала по городу в древнем бабушкином прикиде. На вопрос знакомых, что это на ней, гордо отвечала: «Это креативно». Некоторые даже верили. Или делали вид. Катя же подругу искренне жалела и поддерживала, как могла.

Тоня с Лерой дружили с детства. Маленького роста, подвижная, с густой гривой темно-русых волос, искрометная, импульсивная, острая на язычок, с большими голубыми глазами, Тоня была общительной и веселой натурой, она постоянно что-то рассказывала и, всегда и всем могла дать ответ и отпор, в случае надобности. Тоня точно знала себе цену и что хотела от жизни, на каждого встречного не разменивалась, сначала интересовалась счётом в банке. Но, увы, долгожданный принц с тугим кошельком задерживался со своим прибытием.

Кате нравилось находиться в этой компании: без шёпота за спиной и зависти, что большая редкость для женского коллектива. Она не однажды наблюдала так называемую женскую дружбу, напоминающую возню в террариуме: никогда не говорите плохо о себе – ваши друзья сделают это за вас.

Они шли по берегу в поисках уютного кафе, и мужчины оборачивались им вслед. Внезапно в Катиной сумочке зазвонил мобильный телефон. Она с удивлением посмотрела на незнакомый номер: «Кто бы это мог быть?» Когда услыхала голос таксиста, удивилась еще больше: она ждала его звонка не сегодня. Сейяр, так звали таксиста, должен был отвезти ее домой через три дня, но сейчас он подъехал к набережной и заявил, что готов отвезти подруг на обед, который собственноручно приготовил.

Какой жестокой и бесчеловечной нужно быть, чтобы ответить отказом мужчине, который: первое – уговорил домоправительницу, где остановилась Катя, чтобы она разрешила использовать свою кухню, а это было не просто; второе – нашел молодую баранину и все необходимые овощи; третье – раздобыл казан, что было самым трудным из вышеперечисленных задач. Всё это он выложил по телефону и сказал, что ждёт подруг на обед.

В результате молодой, но очень находчивый восточный мужчина восседал в увитой виноградом беседке в кругу молодых женщин и слушал, как они поют дифирамбы его кулинарному таланту, уплетая ароматную нежную баранину с овощами и запивая каберне с густым, насыщенным букетом.

Домоправительница заговорщицки улыбалась Сейяру и, улучив момент, когда тот отошел поговорить по телефону, сыграла роль свахи. Она в красках описала, как он гонял на машине по всему поселку, разыскивая казан, как обливался слезами за чисткой лука и приговаривал: «Влюбился, как мальчишка, – с первого взгляда!»

– Да он, и правда, мальчишка – лет на пятнадцать младше меня! – заметила Катя. – Ему просто скучно, вот и нашел приятное занятие. А мне что делать?

– Усыновить, – предложила Тоня. – Пригласим его на дискотеку, попляшем и отправим домой. Утешительный приз – фото на память.

– Точно! – сказала Катя, облизывая пальчики после очередного кусочка. – В конце концов, никто ему не заказывал баранину по-домашнему.

Все рассмеялись.

После ужина они шли на дискотеку, и Сейяр не скрывал гордости: плечи его как будто развернулись и стали шире, когда он подхватил под руки Тоню и Катю, а рот его не закрывался ни на минуту.

– Я уверен, все мужчины в этом зале сейчас завидуют мне, – произнес он, развалившись на турецком диване.

После нескольких рюмок водки выражение лица его изменилось, и он по-хозяйски мазнул взглядом по лицам подруг.

«Похоже, мальчик заблудился. Кажется, он вообразил себя султаном в собственном гареме», – подумала Катя.

А Сейяр тем временем размышлял вслух:

– Да, три женщины – и я один. Все мужики свернули шеи, заглядываясь на вас. Да и мне самому не верится, что я нахожусь в обществе таких красивых умных женщин. А с нашей девушкой познакомишься, начинаешь разговор, а она сразу показывает на безымянный пальчик: мол, женись, а потом поговорим. А говорить с ними не о чем – хоть женись, хоть не женись! Такие все дуры!

Сейяр высказался опрометчиво, сделав комплимент одним женщинам и унизив при этом других. И не понял, почему никто не поддержал его и не отреагировал на его комплимент. За столом повисла неловкая пауза.

– Значит, тебе нравится общество умных женщин? – задумчиво спросила Катя, помешивая соломинкой коктейль.

Сейяр повернулся к ней и выжидающе молчал.

– И тебе, хотелось бы находиться в обществе такой женщины, как Диотима из Мантинеи, обогатившей философские идеи Платона и Сократа?

Сейяр безмолвствовал, тупо уставившись на Катю осоловевшими глазками.

– Или такой, как Леонтион, – продолжала она, – оказавшей влияние на Эпикура? Но ты, Сейяр, не Эпикур.

Сейяр не издавал ни звука.

– Это вы сейчас о ком говорили? – наконец уточнил он, почему-то перейдя на «вы».

– Неправильный вопрос! – улыбнулась Катя. – Сформулируй иначе: «Это вы сейчас с кем говорили?» Ну, хорошо, давай выпьем и поговорим по-трезвому, – продолжала она глумиться. – Давай, Сейяр, поговорим о литературе. Что ты думаешь о секретном коде Леонардо да Винчи? Нам интересно послушать твое мнение.

Сейяру вопрос не понравился. Где-то в глубине своей нетрезвой души он догадывался, что женщина смеется над ним. И для него это было чудовищно, страдало уязвленное самолюбие восточного мужчины, но он не знал, как реагировать. Он сжал кулаки, лицо его побагровело, и Катя подумала, что «свою» женщину он мог бы сейчас ударить. Но Сейяр резко встал и неровно зашагал в сторону барной стойки. Выпив залпом подряд три рюмки водки, он снова вернулся к столу.

– О чём вы тут без меня беседуете? – будто ничего не произошло, обратился он к Катерине, тяжело опускаясь на своё место.

Лицо его как-то обмякло, глаза остекленели от выпитого, координация была нарушена.

– О лауреатах Пулитцеровской премии и ещё о мужском отношении к женскому уму. Ты утверждал, что ты интеллектуальный наркоман, ценишь в даме только ум и готов не обращать внимания на ее внешность, если она потрясла тебя могучим интеллектом.

Сейяр тяжелым взглядом обвел компанию женщин, «заинтересованно» разглядывающих панно на стенах, затем медленно поднялся, тяжело опершись о столик, так что тот пошатнулся:

– Я всё понял. Мне здесь делать нечего. Я пошёл.

– Молодец! Это мудро. Иди себе с Аллахом, – облегченно просияла Катя. Она его добила.

Сейяр повернулся и медленно удалился из зала. Женщины сидели молча, едва сдерживая смех, пока он не скрылся из виду, а потом расхохотались до слез, до колик в животе.