Страница 235 из 247
- Я ведь все слышу! – сказала Эмер стальным голосом.
- Не злись, - начал успокаивать ее Годрик. – Епископ никогда не ошибается…
- И я – глупа, по-твоему?!
Годрик понял, что сболтнул лишнее, и поспешил исправиться:
- Вовсе нет. Но если он говорит что у тебя дар – так оно и есть.
- Дадим графине время обдумать все и отдохнуть, - предложил лорд Саби. – Жареную курицу я ей не обещаю, но мои повара как раз готовят отменного ягненка с шалфеем и розмарином. Если вас это устроит…
- Устроит, - немедленно ответила Эмер. – И еще грушевого сидра, если он у вас имеется. И маринованных овощей. И свежего хлеба. И…
- Сэр Годрик, вам придется самому принести все своей милой супруге, - сказал лорд Саби. – Слуг в моем доме мало, а мне подобная ноша уже не по силам. И никто не станет вам мешать, пока графиня… насыщается.
- Ваши речи напоминают речи сводника, - ответила Эмер с сияющей улыбкой. – Вы уверены, что рядом со мной не проявилась эта ваша истинная сущность.
- Много звона и пустота внутри, - пробормотал Ларгель Азо, покидая комнату. Следом за ним вышли королева и Годрик, а лорда Саби Эмер ухватила за рукав квезота.
- Но зачем надо было убивать меня напоказ? Вы могли просто бросить меня в тюрьму, для отвода глаз.
- Мы считаем, что именно ваша смерть станет событием, которое заставит мятежников действовать.
- Почему это?
Лорд Саби не ответил, а лишь посмотрел на нее с улыбкой, от которой у Эмер зашевелились волосы на макушке, но от расспросов не отказалась:
- Вы боялись, что Тилвин убьет меня? Посредством красных глаз? Зачем вы научили его такому опасному колдовству?
- Это не колдовство, графиня, а дар. Дар яркого пламени.
- Ничего себе дар… Зачем же вы наделили Тилвина таким опасным… даром?
- Не наделил, а рукоположил, - поправил ее лорд Саби. – Им невозможно наделить. Он должен проявиться сам. Дар яркого пламени проявляется от сильной любви. Моя задача – увидеть эту самую любовь и направить в нужное русло, чтобы использовать во благо Эстландии.
- Мне не нравится слово «использовать», даже ради благих целей, - быстро ответила Эмер.
- Каждому свое. Вы и милорд Фламбар не созданы для интриг. И в этой войне вы больше нам мешали, чем помогали, но я надеюсь, последний бой мы проведем вместе. И выиграем. Я вижу, что вы не хотите участвовать в этой войне. Вы идете на это ради Фламбара. Какая любовь. Будь вы мужчиной, я рукоположил бы вас.
- Нет, благодарю! – Эмер испуганно замотала головой. – Не желаю участвовать в ваших делах! И Годрика вовсе не люблю. Что за ерунду вы говорите? Да, он приятен и не лишен привлекательности, но не более. Оставьте сказки про любовь придворным дамам.
- Фальшь в каждом слове, - сказал лорд Саби. – Дайте-ка угадаю. Фламбар не говорил вам о своей любви, верно? Но есть люди, которые скорее откусят себе язык, чем признаются в любви.
- Разве это так постыдно? – тихо спросила Эмер.
- Есть люди, которые считают любовь непозволительной слабостью. И не верят в ее великую силу так, как верите вы, графиня. Королева рассказывала мне, как вы признались в чувствах мужу. Чтобы пойти на подобное, нужна безоговорочная, почти фанатичная вера.
- Да, такие вот мы, женщины, - пробормотала Эмер, чувствуя, что сейчас разревется. – Глупые, как сковородки…
Она наклонила голову, чтобы советник не заметил слез. Но Лорд Саби догадался обо всем.
- Однажды он поймет и оценит.
Эмер шмыгнула носом и поспешно утерла глаза.
- Знать бы еще – когда, - сердито проворчала она, досадуя, что выказала слабость перед посторонним.
- Возможно, когда столкнется с опасностью потерять вас. Навсегда, - сказал лорд Саби. – И тогда его будет вести любовь, а не долг.
Эмер подозрительно посмотрела на него, пытаясь угадать, был ли в словах потаенный смысл.
- А Тилвина, значит, вела любовь? – спросила она, помолчав.
- Я рукоположил сэра Тюдду после того, как вы стали женой Фламбара и уехали в Дарем. Неожиданный всплеск дара удивил и меня.
- Все равно это не извиняет его предательства, подлостей и жестокости, - упрямо покачала головой Эмер. – Говорите хоть сто раз, но Тилвин Тюдда заслуживает смерти.
- Вы удивитесь, что люди, порой, совершают из-за любви, - сказал на прощание лорд Саби. – Одни – великие подвиги, другие – великие преступления. А теперь отдыхайте, нам предстоит несколько тяжелых дней.
Он был уже возле двери, когда вдруг вспомнил кое-что и оглянулся.
- Хотел еще вам сказать, графиня. Я следил за ними обоими - за Тюддой и за Фламбаром, когда вас казнили. Фламбар побледнел.