Страница 86 из 107
- Не была? А может, это тебе не известно, что такое свобода? Только и слышу от тебя: яркое пламя не прощает!.. яркое пламя наказывает!.. А ты сними шоры и поднимись выше законов, что установили для нас святоши. Не хочешь попробовать? Тебе может это понравиться.
Она отошла от клетки, а Бранвен в бессилье опустилась на глиняный пол. Эфриэл хмуро наблюдал за ней.
- Только не принимай близко к сердцу болтовню этой соплячки, - сказал он. – Признай, что она провела нас вокруг пальца, а виной всему – твоя непомерная глупость.
- Бедное дитя, - произнесла Бранвен, - в каком же мраке она пребывает…
- Лучше бы тебя беспокоило, что они сделают с тобой.
- Если яркому пламени будет угодно, они ничего мне сделают.
- А если не угодно?
Бранвен встала на колени, чтобы помолиться.
Когда над Таврой сгустились сумерки, за несостоявшимися беглянками пришли.
- Главное, ничего не бойся, - сказал Эфриэл, хотя сам ужасно боялся за леди, опять попавшую в переплет. На сей раз – вовсе нешуточный.
- Я спокойна и не боюсь, - ответила она и улыбнулась ему.
Девушек провели подземным ходом, соединявшим школу и театр, где их уже ждал Фонс с помощниками.
- Кровати готовы? – деловито осведомился Фонс. – Переодевайте их – и вперед. Я уже объявил свадьбу быка и девы.
Помощники сорвали с девушек одежду, невзирая на их протесты и накинули на каждую по небольшому полупрозрачному покрывалу.
- Пора сказать, кто ты, – Эфриэл прислушался к шуму за воротами. – Там пропасть людей, и все, похоже, жаждут кровавых зрелищ. Говори же, говори!
Она промедлила всего лишь мгновенье, но этого хватило, чтобы опоздать.
- Чучо! Открывай! – рявкнул Фонс, и ворота распахнулись.
Голос Бранвен потонул в восторженном реве зрителей. Она видела раскрасневшиеся лица пейнет, глаза которых сверкали ярче, чем драгоценные камни их гребенок, и благородных гринголо, чьи рты разевались в крике и походили на черные ямы. Девушек потащили к центру арены, а Эфриэл огляделся, продумывая пути отступления. Его не интересовали зрители, сидевшие в ложах, его интересовала высота ограждения, окружавшего арену. Осмотр не обнадежил – по верху стены были набиты металлические шипы, на такие не забросишь нежную леди. Хуже всего, что ни у кого из помощников Фонса не было при себе оружия – ни ножей, ни кинжалов, которые можно было бы украсть и оборонить глупышку Бранвен.
Они вышли на арену через малые ворота, а на той стороне виднелись Большие ворота, в школе тавропол их еще называли Бычьими, оттуда выпускали животных.
На средине стояли два ложа, устланные шелками. Четыре вызолоченных кроватных столбика, изображали обнаженных лукавых дев, а к ним были привязаны замшевые путы. Упирающихся девушек подтащили к кроватям и уложили лицом вниз, привязав к столбикам, и поспешили убраться. Ворота раскрылись для них, а потом закрылись.
- Только не бойся, - повторял Эфриэл, как заклинание. Ему приходилось кричать, потому что зрители ревели, почище диких животных.
- Мне ничуть не страшно, не волнуйся, - говорила Бранвен, бледная, как покойница. – Это же не прыжок с Х-хальконовой кручи.
- Умница, держись. Я тебя развяжу, и постараемся убраться отсюда, - говорил Эфриэл, распутывая мягкие узлы. Замша поддавалась плохо, и он помогал себе зубами.
На соседнем ложе стонала и плакала в голос вторая жертва.
- Только бы они не выпустили диких зверей, - сказала Бранвен, бодрясь. – Я читала о таком в старинных книгах.
- А я такое видел, - сид уже развязал одну ее руку. – Пока не дергайся, чтобы не заметили, что ты освободилась раньше времени.
- Надо помочь и Люнаре, мы не можем оставить ее здесь.
- Ты уже помогла Джасинете, поэтому заткнись и слушай. Сейчас мы очень быстро бежим к Фонсу, и ты очень быстро ему расскажешь, кто ты на самом деле.
Вторая рука, а затем и ноги были свободны, и сид рывком поднял леди, подталкивая к малым воротам. Она попыталась сопротивляться, но он дал ей хорошего пинка для ускорения. Игра в благородство ему надоела.
Зрители разочарованно заголосили, когда одна из дев вдруг освободилась от пут и помчалась прочь от ложа. «Бездельники! Растяпы!! Ловите ее!» - неслись обвинения в адрес незадачливых палачей, посмевших привязать жертву недостаточно крепко.
Добежав до ворот, Бранвен изо всех сил замолотила по ним кулаками:
- Пустите меня! Пустите! – кричала она, но голос тонул среди криков благородных гринголо и пейнет. – Я – герцогиня Аллемада, вы не смеете!..
Раздался грохот, и Бычьи ворота отворились.
- Мои руины! – выругался Эфриэл. – Так вот что они задумали…
Бранвен хотела оглянуться, но он прижал ее голову к своей груди:
- Не смотри, нас он не тронет, если повезет. Бедная девчонка…
Девушка пыталась вырваться, но сид не отпускал ее. Тогда она вцепилась в него зубами, прокусив до крови предплечье.
- Больно же! – Эфриэл всего на секунду ослабил хватку, но для леди этого оказалось достаточным, чтобы освободиться и увидеть, что происходит.
На арену выпустили двухгодовалого быка, он был уже возбужден и поводил носом, чувствуя запах самки, но не видя ее. Вот зверь затрусил к пустому ложу, где осталось оброненное Бранвен покрывало, и принялся жадно его облизывать – оно было пропитано коровьей слизью, которую они выделяют во время течки, а потом двинулся ко второму ложу, где билась на привязи девушка.
- Свадьба быка и девы, - сказал Эфриэл, снова заставляя Бранвен отвернуться. – Вот какими развлечениями балуется местная знать. Неспроста твой муженек любовался на эту картину в своем замке.