Страница 32 из 107
- Говори еще… - попросила она.
- Сначала один поцелуй, - Эфриэл поцеловал девушку, действуя уже смелее. Губы ее дрогнули под напором его губ, но горячая ладошка тут же уперлась ему в грудь.
«Не так быстро, - скомандовал Эфриэл сам себе. – Юные девственницы – добыча осторожная и пугливая, вроде молодых ланей. Сделаешь лишнее движение – и она умчится, и хвоста понюхать не даст. Но если подкрасться незаметно, то получится ухватить ее за рожки».
- Неужели ты до сих пор боишься, моя красавица? А ведь это мне должно быть страшно. Потому что ты грозна в величии своей красоты, как войско рыцарей, закованных в латы, под алыми штандартами с драконом. Посмотришь – и сердце затрепещет. Так затрепетало и мое сердце при твоем появлении, и я оказался в плену, сам того не желая. В плену этих лучистых очей, этих пламенных уст… - он подкреплял свои речи ласками, которые считал почти невинными, но которые повергали леди Бранвен в состояние, близкое к экстазу.
Сама того не замечая, она начала извиваться всем своим гибким телом, ловя его руку, а взгляд стал безумным. Эфриэл не раз и не два наблюдал похожий взгляд – еще немного и девица ошалеет настолько, что начнет умолять о близости.
- Ты словно агница, выходящая из молочной купальни, - продолжал нашептывать он. – Кожа твоя мягка и бела, как руно, политое молоком. А эти груди – они так высоки, так горды сознанием собственной красоты, - Эфриэл положил ладонь на один из белых холмиков и принялся поглаживать его. - Твои груди – как яблоки на вершине дерева. Они округлы и ароматны, и ласкают взор, но дотянется до них только отважный. И стан твой – как ствол молодой яблони - тонок и крепок. Хотел бы я быть тем, кто заберется по стволу и возьмется за яблоки, чтобы ими насладиться…
Бранвен не понимала, что волновало ее больше – слова ли, льющиеся, как медовая река, и воспламеняющие душу, или прикосновения, которые распаляли тело. Насколько глупа она была, рассказывая подругам, что поцелуй похож на солнечный луч! Нет, он гораздо жарче - как тысяча солнц или тысяча костров, пылающих одновременно. Такие чувства были внове для нее, но в то же время ей казалось, что когда-то она видела это во сне, и теперь тот полузабытый сладкий сон обрел реальность.
- Что со мной? – прошептала она, сумеречно опуская ресницы и подставляя шею и грудь поцелуям сида. – Я умираю? Неужели смерть так хороша?
- Ты не умираешь, возлюбленная моя, - Эфриэл ласкал ее со все возрастающим пылом. Давно он не испытывал такого возбуждения, и желание припасть поскорее к юному телу становилось нестерпимым. – Ты не умираешь, это не смерть, а любовь. Ты сразила меня одним лишь взглядом, одним лишь звуком речей своих, и запечатала мне сердце, как печатью, - он лег сверху и коленом раздвинул ноги девушки. Еще немного и цель достигнута…
Волшебство пропало в один миг, и Бранвен, не помня себя от гнева и разочарования, влепила духу пощечину.
- Опять?! – взревел он, спрыгивая на пол с проворством и скоростью лесного кота. – Третья пощечина, это слишком, юная леди!
- Обманщик! – негодовала Бранвен, подбирая простынь и заворачиваясь в нее. – Ты обещал… А сам!..
- В чем я обманул тебя, несчастная?!
- В том… в том… - Бранвен от возмущения не могла выговорить ни слова. – Не надо лгать про любовь! Это Кохелет! Седьмая книга Ктувима, о сошествии небесного пламени! «Запечатай мне сердце, как печатью, положи на руку, как перстень; любовь крепка, как смерть, и сильна, как сильное пламя». Считаешь меня наивной дурочкой? Ты просто хочешь исчезнуть, а до меня тебе нет никакого дела. Даже не потрудился придумать что-то свое, воспользовался чужой мудростью! Развратный, бесстыдный…
- Зато себя ты считаешь наисвященной и непорочной? Сейчас в тебе было не больше достоинства, чем у суки во время течки, - Эфриэл тут же пожалел о сказанном – это чересчур жестоко для маленькой леди, но остановиться не смог. – Ты хотела этого, но трусливо отказываешься от счастья.
- По-твоему, говорить так – достойно мужчины? – Бранвен наклонила голову, глядя исподлобья. – У нас с тобой разное понимание счастья. Я была глупа, пожалев тебя. Не думай, что мне так приятны твои прикосновения.
- А теперь лжешь ты, - сказал Эфриэл. – Ты умираешь от наслаждения в моих объятиях, и мечтаешь о моих поцелуях. Это обо мне ты говорила подругам, что оттолкнешь и будешь жалеть до смерти.
- Ты подслушивал! – от обиды и унижения Бранвен чуть не расплакалась.
- Не лги хотя бы себе, - грубо сказал сид. – К чему страдать, когда я – вот он, рядом. Готов услужить тебе и утолить твою жажду, - и он попытался обнять ее, потянувшись к губам девушки с нетерпением пятнадцатилетнего юнца.
Но Бранвен вывернулась из его рук. Сейчас она была хороша, как никогда прежде, и сид против воли залюбовался человеческой девушкой. Она словно светилась изнутри, пылала, почище ее обожаемого яркого пламени. Ни в одной женщине он не видел такого огня. Что же есть в этих смертных, чего не хватает женщинам его мира?
- Да! – сказала Бранвен со страстью, которую он наблюдал в ней впервые. – Да, ты заставляешь мое тело трепетать, ты смутил мое сердце. Но кроме тела и сердца у меня есть еще душа и разум, и они говорят, что глупо губить себя навечно ради минутного наслаждения.
- Навечно – очень длинное слово. Даже я не рискнул бы произносить его с такой уверенностью.
- А я рискну!
- Лучше бы ты рискнула принять мою любовь.
- Не лги самому себе! – ответила Бранвен его же словами. – Какая любовь? Если бы твои чувства были правдой, ты предпочел бы вечно скитаться по земле одиноким призраком, а не прилагал усилия, чтобы сломать мне жизнь.