Страница 105 из 107
Королю начал надоедать бессмысленный спектакль. Он с трудом сдержался, когда монахини объявили свой вердикт, оценил рыцарский поступок родственника, который попытался скрыть грех беспутной жены, но протесты Бранвен заставили его желчь закипеть.
- Милорд Освальд! Сядьте и не усугубляйте вины, продолжая лгать в угоду вашей жене! – прогремел он, стукнув ладонью по ручке кресла. – Миледи Дерборгиль, отойдите от дочери, я сам ее допрошу!
Та нехотя отступила, оставив упрямую дочь один на один с венценосным правителем.
- Вы настаиваете, что ваш муж не имеет никакого отношения к тому, что вы уже не девушка? – резко спросил король, буравя взглядом тонкую фигурку в белом.
- Да, - Бранвен говорила твердо, и смело смотрела на Адельгерда. – Я настаиваю.
- И изменить показания вас ничто не заставит?
- Нет.
- Очень хорошо, все предельно точно и ясно, - король подозвал к себе лорда Кюневарда, забрал у него свиток со сводом законов, и, заглянув в него, пробежал глазами перечень пунктов, отыскивая нужный. Перечитав и удостоверившись, что память не подвела, Адельгерд вернул свиток лорду. – В пункте сто двадцатом, - объявил он, - сказано, что если ответчик настаивает на своих показаниях, применяется ордалия железом. Бранвен из Роренброка, готовы ли вы доказать правоту своих слов путем поднятия железа?
Леди Дерборгиль схватила Бранвен за руки, умоляя не совершать ошибки, но Бранвен покачала головой и заявила так, что слышали все:
- Тому, кто говорит правду, незачем бояться. Яркое пламя видит чистоту моих помыслов и окажется милосердным ко мне.
- Да будет так! – король Адельгерд хлопнул в ладоши. – Приготовьте железо и заприте ответчицу, через час мы заменим королевский суд божественным.
- Дайте хотя бы день на подготовку, Ваше Величество! – возопила леди Дерборгиль.
Король ответил ей тяжелым взглядом.
- Час! – провозгласил он. – Если небеса и вправду на ее стороне, достало бы и минуты!
- Это опасно, очень опасно, – твердил Эфриэл, хмурый, как осенняя туча.
Они с Бранвен были заперты в каменном мешке под лестницей, куда обычно бросали ведра, тряпки и метлы. Вернее, была заперта только Бранвен, но никто не мог помешать Эфриэлу проникнуть к возлюбленной. Бранвен удобно устроилась на куче тряпья и ничуть не казалась испуганной. Зато сид извелся и не мог усидеть на месте.
- Ты уверена в том, что хочешь сдеать? - он склонился над возлюбленной, вглядываясь в ее лицо с жадностью. Неужели ее вера настолько непогрешима, что она не боится поднять раскаленное железо, чтобы избавиться от немилого мужа?
Бранвен погладила его по щеке и кивнула так безмятежно, словно он спрашивал, пойдет ли она сегодня утром собирать примулы.
- Ты совсем ничего не боишься?
- Чего же мне бояться? – спросила она удивленно. - Я говорю правду, и яркое пламя это знает. Разве оно может наказать меня?
Сид пробурчал что-то, потирая ладони.
- Не беспокойся, - заверила его Бранвен, - я верю всем сердцем, а вера творит чудеса.
- Неужто? - не удержался от сарказма Эфриэл.
- Разве с нами не произошло сто чудес? Разве ты не видишь в этом небесной милости?
- Не вижу, - буркнул сид.
- Все будет хорошо, - она прижалась к нему, и хотя он не мог видеть ее лица, чувствовал, что она улыбается. – Зато после этого лорд Освальд никогда не сможет предъявить на меня права. И я буду всецело с тобой… если ты захочешь.
Час миновал, и за ответчицей пришли. Когда загремели засовы, Бранвен пылко поцеловала Эфриэла, а он даже не успел ей ответить.
- Леди Бранвен из Роренброка, вы готовы к божественному суду?
- Готова, - ответила она просто, и в сопровождении гвардейцев вернулась в зал, где уже стояла жаровня, полная алых углей.
На углях лежал железный прут, раскаленный докрасна. Концы его отсвечивали желтым и белым, и казались прозрачными.
- Ты еще можешь остановиться, - сказал Эфриэл, но Бранвен покачала головой и приблизилась к жаровне.
Священник прочитал короткую благословляющую молитву, и дал ответчице приложиться к книге святых откровений. Бранвен набожно осенила себя знаком яркого пламени и улыбнулась слугам, которых ради такого события тоже впустили в зал суда, потому как божественная ордалия должна проводиться открыто, чтобы каждый, независимо от происхождения и положения, мог присутствовать и своими глазами видеть наказание грешника или милость к праведнику. Тильда плакала, утирая распухшее лицо передником, и молоденькие горничные испуганно пищали, глазея то на короля, то на бесстрашную леди, которая по доброй воле решила сунуть руку в пламя. Рядом с леди Дерборгиль стояли Тигриша и Киарана, поддерживая мать под локти. Лицо Киараны было бледным и печальным, а Тигриша, наоборот, разрумянилась и смотрела на сестру сияющими глазами.
- Пусть свершится небесная воля, - сказал священник, объявляя начало ордалии.
Бранвен показала присутствующим чистую ладонь, чтобы все убедились, что здесь нет колдовства или хитрых снадобий, и готова была взяться за железо, но Эфриэл удержал ее в последний момент.
- Подожди, - он схватил раскаленный прут и велел, стиснув зубы: - Возьми меня поверх руки.
Бранвен приоткрыла рот, готовая возразить, но Эфриэл повторил:
- Не спорь. Возьми. Это меньшее, что я могу сделать для тебя.
Словно во сне она положила ладонь поверх его руки, ощущая жар, исходящий от углей и раскаленного металла, а сид медленно поднял прут.
Несколько долгих минут, пока священник читал молитву три раза, они стояли плечом к плечу, и взгляд Бранвен, обращенный на сида, говорил больше слов. А Эфриэл подумал, что обожженная рука за такие прекрасные глаза – это совсем не дорого. Можно было бы стерпеть муки и пострашнее.