Страница 16 из 60
Ричард не успел опомниться, как оказался в коридоре, а девушка, хохоча, увлекала его вниз по лестнице, через холл – к выходу из дома.
- А знаете, я рад, что вы появились и похитили меня, - сказал Ричард, когда они остановились возле розария. – И ведь дело вовсе не в радуге, верно? Вы пришли спасти меня от презрения мисс Бишоп. Как вы узнали, что я вызвал гнев её светлости?
- Даже не думала об этом. А что произошло? – Роуз перестала изображать из себя милую шалунью, и теперь глаза её смотрели спокойно и внимательно.
Они шли по затененной аллее, соприкасаясь плечами и укрываясь одним зонтиком. Шляпка на голове девушки съехала на затылок, а шляпная булавка высунулась наполовину, грозя вывалиться, но Ричарду и это казалось очаровательным. Он в подробностях пересказал разговор с англичанкой, со смехом копируя интонацию старой девы. Но Роуз почему-то не смеялась.
– Да, вы правы, сидеть нос к носу с такой непримиримой особой – тут и до беды недалеко, но я вас увела совсем по другой причине, - сказала она, и её голос показался Ричарду грустным. – Лучше оставить их одних. Мисс Бишоп утверждает, что до сих пор живет памятью о неверном женихе, но мне кажется, она давно забыла его, и теперь все её помыслы не с младшим братом, а со старшим. Кто знает? Может, они решат соединить свои жизни. Прожить вместе последние дни и взойти рука об руку на небо – это не самая плохая судьба.
- Теперь вы говорите, как каноник, - заметил Ричард.
Роуз покраснела жарко и мимолетно, но не смутилась, а воинственно вскинула голову:
- Можете смеяться сколько угодно, а я испытываю к мисс Бишоп приязнь. Да-да! И восхищаюсь её мужеством. Не так-то просто быть отвергнутой невестой в маленьком городке.
Ричард замолчал, присмирев. Молодые люди вышли к Вороньей Круче и пошли по краю обрыва. Небо прояснилось, но море волновалось белыми «барашками», а ветер тут же растрепал прическу Роуз. Глядя на горизонт, она заправила выбившийся локон за ухо. Неожиданно для самого себя, Ричард коснулся пальцем крепкого девичьего ушка, такого бархатисто-нежного на ощупь. Роуз вздрогнула от неожиданности:
- Эй! Что это вы делаете?
«…вы делаете?.. делаете?..» - отозвалось на скалах, а потом эхо заверещало уже знакомым голосом:
- Что вы делаете, жестокие Джонсы! Что вы делаете?! - лохматая голова сумасшедшей Беатрис показалась над обрывом. - Он мертв и ушел, леди!.. Он мёртв и ушёл!.. Жестокие Джонсы! Лживые Форесты! Художник, беги, пока жив!..
- Уйдем, - сказала Роуз тихо, но твердо, увлекая Ричарда в сторону.
Крики позади них прекратились так же внезапно, как и начались. Оглянувшись, Ричард не увидел безумной Беатрис, она словно растворилась в воздухе.
- Жутко, правда? – произнес он. – Думаете, мисс Марвин не свалилась с обрыва?
Роуз пожала плечами. Ричард наклонился, чтобы поймать её взгляд, и только сейчас заметил, что веки у нее припухли.
- Вы плакали? – спросил он взволнованно.
Девушка отмахнулась:
- Что вы! Я никогда не плачу. Просто слишком быстро ехала из Торки в Энкер-Хауз, ветер бил в лицо.
- И опять загнали лошадей? – пошутил Ричард.
- Я ехала на мотоцикле.
- Вы и это умеете?! О, современные барышни…
- Нет, не умею. Меня подвез старый знакомый, а запасных очков у него не было, - призналась Роуз, и на щеках её заиграли ямочки.
Ричард собрался порасспросить о «старом знакомом», как вдруг Роуз замахала рукой и бросилась к высокому мужчине с седыми усами, в дождевике и тяжелых сапогах. Ричард с некоторой досадой наблюдал, как она повисла мужчине на шею и расцеловала в щеки вовсе не с английским темпераментом.
- Это мой милый дядюшка, - сказала Роуз, когда Ричард подошел ближе. – А это – тот самый художник, которого выписал хозяин.
- Мистер Страшный-иностранец-француз? – мужчина крепко пожал Ричарду руку. Голос у него был низким и раскатистым. – Я – Томас Форест, дядя и опекун этой мисс, что поднимает шум всюду, где появляется.
- Почему бы вам не зайти к нам в гости, мистер Дюран? – Роуз положила голову на плечо дяди и лукаво посмотрела на Ричарда. – Не обещаю таких вкусных булочек, как у миссис Пауэлл, но чай я завариваю ничуть не хуже.
Дом у бывшего садовника был небольшим, всего в три комнаты. Было здесь чисто, но пусто, как будто в музейной комнате.
- Я – вдовец, - объяснил мистер Форест, раскуривая трубку, пока Роуз кипятила воду и бросала в чайник кусочки индийского прессованного чая. – Когда умерла миссис Форест, я дал слово, что больше в моем доме не будет хозяйки. И как видите, держу его, - он громко и не к месту расхохотался. – Здесь не так уютно, как в Энкер-Хаузе или у миссис Нортон, но мне нравится. Сам себе хозяин - бросаю грязные сапоги куда вздумается, и никто не пилит меня за табак, рассыпанный по полу.
- Так ты совсем одичаешь, дядюшка. Люди начнут тебя бояться и обходить наш дом стороной.