Занавес

- Могу, - скромно согласился М.

Он взболтал жидкость в своем бокале и посмотрел ее на свет. Жидкость была алой, как кровь.

- Но все бы еще ничего, - продолжал Гранин, - и супруга моя, хоть и знала все, хоть и страдала от этой грязи, но относилась ко всему, как к неизбежному, сопутствующему профессии злу, которое пусть и осложняет семейную жизнь, но не может ее разрушить. Так мне, по крайней мере, казалось. Но теперь!

- Что же теперь случилось особенного? - невинным голоском осведомился М.

Он опустил бокал с кровью и взглянул на Гранина доброжелательным голубым взглядом. Странным образом в его взгляде сквозь легкую порхающую улыбку сквозила непреклонность стали.

- Теперь все значительно серьезней, - сообщил Гранин. - Теперь появилась эта женщина. Откуда она возникла? Твоих рук, или чего там, дело?

- Вы имеете в виду артистку Французову? Ну, в какой-то мере...

- Я так и знал, что дело нечисто! - воскликнул Гранин. - Эта женщина появилась, и я почувствовал, что что-то во мне сминается, душа сминается, как лист бумаги. Я знаю, что если уступлю, не устою, все это так просто не кончится. Уже нет. Это совсем не простая интрижка! Это связь, которая поставит под угрозу семью. Ее еще нет, не было, этой связи, она только возможна, гипотетически, а уже все вокруг рушится, потому что супруге уже сообщили, что было, и она точно так же, как я, поняла и решила, что все, конец. Ты этого добивался? Но я-то этого не хочу!

- Ну, не хочу... Мне тоже, знаете ли, нужны новые ощущения, - сказал М. - И все более острые и сильные. Ваши земные чувства, как наркотик, хочется получать и испытывать их еще и еще.

- Какие чувства! Ощущения от секса - это вовсе не чувства. Это не любовь! Ты знаешь, что такое любовь? Земная любовь? Не знаешь...

- Есть кое-что посильней любви. Это смерть, дорогой Андрей Владимирович. Вам не кажется?

- Вот только не надо пугать! Я не из пугливых! - резко вскинулся Гранин. Его глаза сузились до щелок, на скулах заиграли желваки.

- Да я не пугаю вас, Господь с вами, - ответил М. - Я просто отвечаю на ваш вопрос. Если любовь худо-бедно знакома всем, то о смерти не знает никто ничего, даже ангелы. Ознакомиться с ней, да с вашей помощью, почему бы нет? Тем более что вы мне должны.

- Еще раз говорю, не надо брать меня на понт! И вообще... Я могу выйти из нашего договора? Я хотел бы его расторгнуть?

- Вряд ли. Расторжение договора возможно только по обоюдному согласию сторон. Моя сторона, как вы понимаете, имеет существенные возражения.

- Наши дела - зола, - произнес Гранин. - Ты тут занимаешься человековедением, а надо бы человеколюбием... А я могу хотя бы оспорить что-то, или вот, пожаловаться на тебя?

- Пожаловаться? Куда еще?

- Куда, в Небесную Канцелярию! Ведь ты проходишь по их ведомству?

- Совершенно верно. А кстати, вы можете им позвонить, например. Если желаете.

- Я желаю! А как им позвонить? Что, и номер есть?

- Конечно, есть. В договоре, он там в конце записан. Мелким шрифтом. Самые важные вещи в договорах всегда печатают мелким шрифтом, их следует дочитывать до конца. Шучу я, шучу. Номер Канцелярии есть в вашем телефоне, в самом конце списка. Вы просто забыли. Кстати, это, между прочим, доказательство того, что наш договор реальность, а не моя, как вы говорите, разводка.

Гранин судорожно выдернул из кармана телефон и стал торопливо нажимать кнопки. "Где, где?" - бормотал он.

- Что за странный номер! - воскликнул он, в конце концов. - Таких не бывает! Он бесконечный, этот номер, там многоточие в конце.

- А что бы вы, мой дорогой, хотели? - осведомился М. - Ведь это Небесная канцелярия, а не милиция там, или скорая помощь.

- Как знать, - возразил Гранин. - Может быть, мне понадобится и то, и другое. Надо настроить экстренный вызов, одной кнопкой.

- Предлагаю вам для этого использовать кнопку с буквой М, - подсказал М.

- Почему так? - спросил Гранин.

- По-моему, это символично, - ответил М. - И, раз уж я ваш ангел хранитель, хоть и по совместительству, хочу вам посоветовать поторопиться с настройкой. А то ведь время все ускоряется, можете не успеть.

- Куда это я могу не успеть? - спросил Гранин. - Ты прямо так говоришь, загадками, что страшно становится. Ты не мог бы изъясняться понятней?

- Я и говорю, что время не бесконечно. Ваше время. Время - вода, и оно истекает. И если вы будете и дальше убегать от жизни, никогда не успеете сделать то, что могли бы успеть. Жизнь ваша закончится, как заканчивается все, и в самый неподходящий для вас момент. Это понятно?

- Я вот смотрю на тебя, и никак не пойму, ты ангел или ты бес? - спросил Гранин, пытаясь скрыть некоторое смятение, вызванное словами М.

- Разница, чтоб вы знали, небольшая...

- Ну, как же. Как ангел, ты должен направлять меня к добродетели, а ты, в суперечь, толкаешь к греху. Ведь то, что ты мне навязываешь, как ни крути, никак не соотносится с ангельской моралью. Как я ее понимаю. Да и с человеческой тоже.

- Все делается исключительно лишь в целях познания, - улыбнулся М довольно скользкой, как показалось Гранину, улыбкой. - И вообще, дрогой вы мой человек, не будьте ханжой. Ведь вам самому все это нравится.

- В том-то и дело, что нравится... И не нравится. Надо было лучше отдаться бесу, - сказал Гранин, - меньше сомнений было бы.

- А где вы видели добродетельного беса? - рассмеялся М. - Вам просто с ангелом не повезло. Но делать, тем не менее, нечего, нужно выполнять договор.

- Проблема в том, что мы пускаем в себя ангела, а он оборачивается бесом, - задумчиво, как-то даже отрешенно произнес Гранин. И спросил: - Как долго еще? Я про договор. Когда, наконец, мы ударим по рукам и разойдемся?

- Скоро, мой друг, совсем скоро. Еще разок поработаем вместе, ну, два, и все, будем квиты. Отпущу. Обещаю. Но вам придется сделать кое-что стоящее.

- Встречал ли кто-нибудь честного человека, у которого голубые глаза? - произнес Гранин обреченно и вздохнул. - А тем более - ангела. Это я так, чисто риторически. Что же на этот раз?

- А вы не догадываетесь, Андрей Владимирович? Французова. Эту роль вам придется доиграть до конца.

- Нет!

- Да. Да... А взамен вы получите то, о чем мечтали все последнее время. Роль... Ту самую... Я уже почти договорился с режиссером. Вы хоть и считаете его своим другом, но, открою вам секрет, не все там так однозначно. Но все вполне может устроиться, поверьте мне. Только - после. После!

Неожиданно, словно в подтверждение слов М, в прихожей раздался звонок в дверь. Он был совершенно неуместен и потому прозвучал резким диссонансом, показалось, что это ткань тишины треснула и разорвалась наискосок, словно парус над головой. От неожиданности Гранин вздрогнул и выронил из рук телефон.

- Вот и не успели, телефончик-то настроить, - меланхолично заметил М. - А я ведь вас предупреждал...

В дверь позвонили еще раз, потом, через паузу, еще раз. Потом в дверь принялись стучать.

- Кто это может быть? - спросил шепотом Гранин.

- А вы правда не догадываетесь? - ласково вопросом на вопрос ответил М. - А вроде все уже было сказано.

- Нет, - сказал Гранин. - даже не представляю. Про эту квартиру знают всего пару человек, но они не могут...

- Ну, знают двое, знает и собака, - сказал М.

"Андрей Владимирович! Андрей Владимирович! - послышался женский голос из-за двери. - Вы меня слышите? Откройте! Я знаю, что вы там! Я хочу вам помочь!"

- Французова! - узнал, наконец, Гранин, кто был его неожиданным посетителем. - Откуда она?.. Это все ты!

М самодовольно улыбнулся.

- Скажем так: мог быть и я, - сказал он. - Что теперь уже совсем и не важно. А важно другое, а именно то, как вы поступите в создавшейся ситуации, Андрей Владимирович. Я бы предложил вам немедленно открыть дверь и впустить вашу гостью. Ну, и позволить, наконец, мне насладиться вашим с ней тесным общением.

- Ты же знаешь, что это окончательно похоронит мой брак, - шептал Гранин. - Я поэтому и укрылся... Спрятался, если угодно, здесь, чтобы не встречаться с ней!