Древняя Русь и Скандинавия: Избранные труды

Однако конкретные проявления взаимодействия этих процессов и на Руси, и в Скандинавии исследованы недостаточно. Собственно, сама проблема была специально поставлена в 1980-е гг.[228], и лишь в работах А. А. Сванидзе последовательно сопоставлены этапы становления шведского государства и развития протогородских центров и городов с V по начало XIII в.[229].

Учитывая типологическую близость раннегородских центров на Руси и в Скандинавии и широкие культурно-исторические связи обоих регионов, представляется целесообразным сопоставить процессы возникновения поселений с городскими функциями (и сети таких поселений) в двух регионах и их эволюцию на путях формирования феодального города в связи со становлением раннефеодальных государств[230].

В последней четверти I тысячелетия и. э. в Скандинавских странах и Восточной Европе формируется несколько типов поселений: сельские, представленные в Скандинавии по преимуществу хуторами (в Дании также и деревнями), объединенными в «гнезда» поселений вокруг центральных усадеб, выполнявших примитивные административные, культовые и – позднее – фискальные функции[231], а в Восточной Европе – деревнями; городища, служившие, вероятно, убежищами для окрестного населения; предполагаемые центры территориально-административных округов; торгово-ремесленные поселения[232].

В средневековой Скандинавии (в первую очередь на материале Свеаланда в Швеции) выявлена сеть центров основных административно-территориальных округов – сотен (в других областях Швеции, в Дании и Норвегии – херадов)[233]. Большинство из них в Свеаланде носят название Туна, к которому нередко присоединяется имя языческого бога (Þórs-tuna, Ull-tuna и др.)[234]. Рядом с тунами обнаружены могильники вендельского времени (VII–VIII вв.) с погребениями родо-племенной знати (Туны в Альсике, в Баделунде и др.). Судя по руническим надписям, туны являлись также местами тингов – народных собраний[235], т. е. административными, а также культовыми центрами[236]. Таким образом, туны совмещают ряд функций, выполняя роль, характерную для племенных центров, и тесно связаны с позднеплеменной организацией.

Для Руси подобная Свеаланду система сотен реконструируется Б. А. Рыбаковым[237], который отметил, что городища располагались гнездами, в каждом из которых насчитывалось приблизительно 10 укрепленных поселений, и предположил, что такое гнездо соответствует в традиционном административном делении «тысяче» или «племени»; селища, расположенные вокруг каждого городища, входили в «сотню». Вероятно, функции городищ могли быть близки тунам. Позднее в таких гнездах поселений нередко возникал древнерусский город[238].

В период разложения родо-племенного строя формируются крупные межплеменные конфедерации – союзы племен (земли или княжения), которым, в реконструкции Б. А. Рыбакова, соответствуют «тысячи» – позднейшие «тьмы» в фискальной системе татарского времени: Киевская, Смоленская и т. д. Центрами союзов племен (словен, кривичей, полян) и их земель считаются древнейшие племенные «города», упомянутые в недатированной части летописи: Новгород, Смоленск, Полоцк, Киев, имеющие соответствие, видимо, в Старой Упсале – племенном центре свеев (Свеаланд). Они исполняли сходные функции: общественно-административную (тинг в Упсале и вече в древнерусских городах); культовую (языческие капища в Упсале, Киеве, Новгороде). Центры племенных союзов вырастали в зонах особой концентрации населения[239] и, сохраняя древние традиции, возглавили более широкие «предгосударственные» объединения.

С VII в. в Скандинавии, наряду с тунами – племенными центрами, появляется новый тип поселений, носивший название husaby[240]. Он рассматривается как королевские усадьбы, управлявшиеся слугами конунга – bryti и предназначенные для сбора дани с местного населения, в первую очередь в продуктовой форме, отчего именно хусабю являлись местом остановки конунгов и их дружин во время постоянных переездов по подвластной территории. Формирование системы хусабю в Свеаланде «Сага об Инглингах» прямо связывает со становлением Упсальского удела (Uppsala öð) – королевского домена[241].

В силу сложившегося типа расселения королевские усадьбы являлись хуторами, представление о которых дают раскопки одной из них, на о. Адельсё (оз. Меларен). Поблизости от усадьбы находился могильник, три больших «королевских» кургана и «курган тинга»[242].

Наибольшая концентрация топонимов Hus(a)by отмечается на территории Упсальского удела. На остальной территории Свеаланда хусабю имеются в каждой из сотен, наряду с тунами. Нередко они расположены поблизости от границ сотен (херадов), т. е. возникали на ранее неосвоенных землях[243]. Каждый административно-территориальный округ, таким образом, приобретает два центра, очевидно, представляющих две различные системы власти: формирующуюся королевскую с зачатками государственного управления (хусабю) и местную, восходящую к племенному строю (туны). Происходит как бы наложение двух сетей административных центров, соответствующих двум противостоящим системам власти: центральной и местной. Формирование сети хусабю как опорных пунктов королевской власти свидетельствует о ее укреплении и стремлении закрепить за собой глубинные районы подчиненной территории, о возникновении ее прямого противостояния племенным формам общественной организации, что отмечает важный шаг в сложении государственности.

В эпоху становления государства на Руси великокняжеская власть также стремилась закрепить за собой подвластные племенные территории при посредстве системы погостов – пунктов для сбора дани, полюдья[244], в этом отношении сопоставимых с хусабю. В «Повести временных лет» возникновение системы погостов непосредственно связывается с обложением подвластных территорий данью при Олеге (882 г.): «Нача городы ставити, и устави дани словѣномъ, кривичемъ и мери»[245] и «реформами» княгини Ольги (947 г.)[246]. Однако в отличие от хусабю древнерусские поселения, которые можно отождествить с погостами на основании обнаруженных там дружинных древностей, наделялись более широким набором функций, прежде всего ремесленной и торговой.

Вместе с тем уже в VI–VII вв. в Скандинавских странах и Восточной Европе появляются поселения, которые исследователи отличают от сельских на основании относительно развитой торгово-ремесленной деятельности и определяют как протогородские (или предгородские) центры. В литературе они обычно называются виками[247]. В Дании уже до 800 г. существуют Хедебю и Рибе, в эпоху викингов возникают Орхус, Виборг, Роскильде; в Швеции до VIII в. функционируют Экеторп и Хельгё, с VIII в. – Бирка (на о. Бьёркё), позднее вырастают Лунд, Сёдертэлье и др., в Норвегии – Скирингссаль. В крупнейших из этих поселений (Хедебю и Бирке) с IX в. производится чеканка монет, что являлось королевской регалией[248]. Из «Жития св. Ансгария» явствует, что конунг Упланда имел своих представителей в Бирке, собиравших там торговые пошлины, но его основной резиденцией была расположенная неподалеку, на о. Адельсё, усадьба. Хусабю известны также и вблизи Хедебю и Скирингссаля. Вместе с тем и в Бирке, и в Хедебю, судя по наличию погребений дружинников, стояла дружина конунга, что свидетельствует о том, что вики, будучи непосредственно связаны с королевской властью и дружиной, были включены как в военно-стратегическую, так и общую систему кормлений, сбора дани и ее реализации на международных рынках. На эти функции во многом ориентировано и их ремесло.

228

Город и государство в древних обществах. Л., 1982.

229

Сванидзе А. А. О сопоставлении стадий складывания государства и возникновения городов в Швеции // Город и государство. С. 149–161; Она же. К вопросу об этапах возникновения шведского государства // Взаимосвязь социальных отношений и идеологии в средневековой Европе. М., 1983. С. 29–65.

230

При подобном сравнительно-типологическом сопоставлении индивидуальные особенности развития поселений учтены быть не могут.

231

Ambrosiani В. Fornlamningar och bebyggelse. Uppsala, 1964. S. 202–208 Hyenstrand A. The Malaren Area. Stockholm, 1981. P. 21; Idem. Centralbygd-Randbygd. Stockholm, 1974.

232

Выделение одной доминирующей функции в определенной степени условно.

233

Система сотен и херадов, как считается, возникла в рамках позднеплеменного строя и стала основой административно-территориального деления земель в период становления феодальных отношений (Hafstrom G. Hundare // KLNM). 1962. В. VII. Sp. 74–78; Rasmussen P. Herad // Ibid. 1961. В. VI. Sp. 488–491; Hyenstrand A. Centralbygd. S. 50–86).

234

Holmberg K. A. De svenska Tuna-namnen. Uppsala, 1969.

235

Jansson S.B.F. The Runes of Sweden. Stockholm, 1962. P. 103–112.

236

В интерпретации Снорри, культовые центры округов в Свеаланде были основаны Одином и названы им Сигтунами (Snorri Sturluson. Ynglinga saga. Кар. 5).

237

Рыбаков Б. А. Союзы племен и проблемы генезиса феодализма на Руси (Тез. докл.) // Проблемы возникновения феодализма у народов СССР. М., 1969. С. 25–28.

238

Ср. гнездо поселений ус. Черновка (Русанова И. П., Тимощук Б. А. Гнездо славянских поселений у с. Черновка Черновицкой обл. // КСИА. 1984. Вып. 179. С. 19–25), большое Горнальское городище в гнезде из 20 роменских селищ (Куза А. В. Большое городище у с. Горналь // Древнерусские города. М., 1981. С. 6–39).

239

Тихомиров М. Я. Древнерусские города. С. 58 и след.

240

Stei