Страница 15 из 41
Благодаря этому, к 860-м гг. в Поволховье и Приильменье формируется особый регион, экономически ориентированный на дальнюю торговлю, в котором возникают предпосылки для образования государства[165]. Сказание о призвании Рюрика и его братьев, восходящее к устной исторической традиции этого региона[166], очевидно, отражает не только (а может быть, и не столько) конкретный факт установления власти предводителя одного из скандинавских отрядов, сколько сложившуюся к этому времени ситуацию: консолидацию племенных элит, тяготевших к крупным центрам на Балтийско-Волжском пути, и контроль скандинавов над торговлей и над самим путем.
Во второй половине IX в. Северо-Запад Восточной Европы, поставщик ценных товаров, привлекает внимание арабов, что находит отражение во включении сведений о нем в труды восточных писателей. К несохранившимся сочинениям IX в. восходит комплекс сведений об «острове (стране)» народа ар-рус у Ибн Русте (начало X в.), в «Худуд ал-'алам» (ок. 982 г.), у Гардизи (середина XI в.)[167], а к первой половине X в. – о трех видах («джинс») русов, населяющих Восточную Европу («Славия», «Куявия» и «Артания / Арса») у ал-Истахри (930–950 гг.) и Ибн Хаукала (950–960 гг.)[168]. Содержащиеся в них описания русов позволяют в определенной степени реконструировать социально-политическую организацию и экономические основы раннегосударственного образования, сложившегося в Поволховье.
Народ ар-рус традиционно отождествляется со скандинавами, ас-сакалиба – со славянами, наименования «видов русов» – с политическими (?) образованиями, сложившимися в Ладожско-Ильменском регионе («Славия», сопоставляется с этнонимом «словене»), Среднем Поднепровье («Куявия» от ойконима «Киев») и, вероятно, Волго-Окском междуречье («Арса», если принимать отождествление этого топонима с позднейшим названием города Ростов)[169]. Суммируя информацию об «острове русов» и «Славии», можно говорить о том, что экономической основой протогосударства в Поволховье была торговля, в которой доминирующую роль играли скандинавы[170]. Торговая деятельность русов обеспечивается эксплуатацией местного населения, осуществляемой несколькими путями. Это набеги, грабеж и захват жителей в плен для продажи в качестве рабов[171]. Это изъятие продуктов для непосредственного потребления[172]. Наконец, это более или менее упорядоченный сбор даней в натуральной форме путем объезда правителем подчиненной ему территории[173]. Отголоски даннических отношений славянского и финского населения Северо-Запада и скандинавов нашли отражение также в упоминании «варяжской дани» в сказании о призвании варягов, где сборщиками дани, как и у Гардизи, названы сами варяги. Впрочем, не исключено, что сбор даней осуществлялся и местной племенной знатью внутри каждого из племен.
Констататируя значение торговли для русов, арабские авторы обращают внимание на ее организацию, указывая на регулярность торговли и стабильность торговых путей. Ибн Русте и автор «Худуд ал-'алам» отмечают упорядоченные формы взаимоотношений торговцев с местной властью – выплату правителю «страны русов» десятины от торговой прибыли и обеспечение защиты купцов, которая осуществляется в соответствии с определенными правовыми нормами: по Гардизи, за оскорбление чужеземца (купца) обидчик обязан отдать потерпевшему половину своего имущества. Если эти известия не являются переносом восточных реалий на почву «острова русов», то они – важное свидетельство развитых и упорядоченных торговых отношений, которые уже оформлены правовыми нормами[174] и в которых активное участие принимает центральная власть. Именно наличие в обществе русов потестарных институтов (по меньшей мере, аппарата для сбора пошлин и наказания нарушителей установленных правил торговли) и центральной власти, сосредоточенной в руках «царя» («малика» или «хакана», по Ибн Русте) русов (наряду с ролью «малика» отмечается важная роль жрецов)[175], позволяет говорить о возникновении здесь протогосударства.
Таким образом, в жизни Северо-Запада Восточной Европы IX в. с отчетливостью вырисовывается главенствующая и организующая роль торговли по Балтийско-Волжскому пути. Благодаря ей консолидируется обширная территория, по которой проходит магистраль, возникают первые предгородские поселения, усиливаются процессы социальной и имущественной дифференциации, укрепляются потестарные структуры, и к середине IX в. возникает предгосударственное образование. Не являясь «носителями основ государственности»[176], скандинавы, тем не менее, сыграли существенную роль в экономическом и социально-политическом развитии севера Восточной Европы, поскольку именно их деятельность привела к формированию Балтийско-Волжского пути, установлению торговых контактов с арабским миром, притоку огромных ценностей, в первую очередь, арабского серебра, на север Восточной Европы. Участие в международной торговле определило общность интересов северных купцов и местной племенной знати и требовало более или менее мирного сосуществования всех трех этнических общностей[177] при контроле скандинавов над торговлей. Поэтому не случайно, что оформление государственных начал в этом регионе летописец связал именно с варягами, использовав в качестве этиологического предания о происхождении древнерусской правящей династии сказание о призвании варягов. «Вокняжение» Рюрика, предводителя одного из викингских отрядов, стало (в результате соглашения с местной знатью или путем захвата власти) лишь завершением по меньшей мере столетнего доминирования скандинавов в транзитной торговле между Востоком и Западом и знаменовало возникновение раннегосударственного образования в Ладожско-Ильменском регионе.
Рассказ «Повести временных лет» (далее – ПВЛ) под 882 г. о захвате Киева князем Олегом (< Helgi) рассматривался древнерусскими летописцами (равно как – с определенными оговорками – и современными историками) как поворотный момент в истории восточного славянства – объединение Северной и Южной Руси и возникновение единого Древнерусского государства. Именно с этого момента подвластные Олегу «варязи и словены и прочи прозвашася русью», а Киев был провозглашен Олегом «матерью городов русских»[178].
К этому времени Среднее Поднепровье было регионом с развитым производящим хозяйством, высокой плотностью земледельческого населения и густой сетью поселений, которые образовывали своего рода гнезда вокруг укрепленных городищ, где сосредоточивалась ремесленная деятельность[179]. Между крупными племенными объединениями полян и древлян[180] шла борьба за главенство в регионе, который входил в сферу влияния Хазарского каганата, и племена левобережья Днепра выплачивали «хазарскую дань»[181].
Практически полное отсутствие скандинавских древностей к югу от водораздела Западной Двины – Днепра – Верхней Волги до рубежа IX–X вв.[182] могло бы рассматриваться как доказательство незнакомства скандинавов с Днепровским путем и Южной Русью, по крайней мере, в первой половине IX в., если бы не упоминания византийских источников о нападениях отрядов народа рос на города, расположенные в юго-западной части Черного моря, которые относятся уже к началу IX в.[183]. Эти походы были, вероятно, первыми «прорывами» скандинавов на юг по еще мало известным пространствам Восточной Европы и новооткрытым путям переходов, связывавших реки бассейнов Балтийского и Черного морей. В первой половине IX в. в византийском антропонимиконе появляются скандинавские имена[184]. Возникшее тогда же наименование Tmg, первоначально обозначавшее скандинавов, является, видимо, рефлексом самоназвания их отрядов— rōþs(тепп)[185]. Крайнему комплексу известий о росах принадлежит сообщение Вертинских анналов (839 г.) о появлении в Ингельгейме у Людовика Благочестивого послов от некоего «кагана» к византийскому императору Феофилу, которые назвались росами, а на деле оказались свеонами (шведами)[186]. Наконец, о том же времени как начале более или менее регулярных контактов европейского севера и Византии говорят появление византийских импортов в Скандинавии (в IX в. еще очень малочисленных), включение византийских милиарисиев в состав кладов арабских монет[187], а также греческое граффито Zαχαϱιας на арабской монете из Петергофского клада[188].
165
Мельникова Е. А. К типологии; Массон В. М. Северный центр восточнославянской цивилизации в балтийском контексте // Современность и археология. СПб., 1997. С. 34–37. О торговле как основе по литогенеза в Ладожско-Ильменском регионе см. также: Milhle Е. Die stadtischen Handelszentren der nordwestlischen Rus’: Anfange und frlihe Entwicklung altrussischer Stadte. Stuttgart, 1991.
166
Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. Легенда о призвании варягов и становление древнерусской историографии // ВИ. 1995. № 2. С. 44–57.
167
Большинство исследователей традиционно считают, что «остров русов» следует локализовать в Северо-Западной Руси, точнее в северной части Балтийско-Волжского пути, в районе оз. Ильмень. См.: Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI–IX вв. // ДГ. 1998 год. М., 2000. С. 308–309; Коновалова И. Г. Восточные источники // Древняя Русь в свете зарубежных источников. С. 208–213.
168
Новосельцев А. П. Восточные источники. С. 264–323; Коновалова И. Г. Восточные источники. С. 216–220.
169
Согласно «Повести временных лет», Киевскому государству предшествовали два независимых политических образования (в современной отечественной терминологии – «союзы племен», «племенные княжения», «славинии»): в Ладожско-Ильменском регионе и в Среднем Поднепровье. Возникновение первого летописец связывает с местными славянскими и финскими племенами и деятельностью варягов (Сказание о призвании варягов), второго – со среднеднепровскими славянами, прежде всего полянами (Легенда о Кие).
170
«И нет у них (ар-рус. – Е.М.) недвижимого имущества, ни деревень, ни пашен. Единственное их занятие торговля соболями, белками и прочими мехами, которые они продают покупателям», – пишет Ибн Русте (Новосельцев А. Н. Восточные источники. С. 303). Разумеется, торговля представляла наибольший интерес для арабского мира и потому должна была лучше всего отразиться в восточных источниках. Однако практически все писатели, связанные и не связанные повествовательной традицией, отдают ей бесспорный приоритет над всеми другими занятиями народа ар-рус. См.: Vitestam G. The people of ar-Riis as Merchants According to Arabic Sources //KVHAA. Filologisk-filosofisk serien. 1975. B. 15.
171
«Они (русы. – E.M.) нападают на славян… забирают их в плен, везут в Хазаран и Булкар и там продают» (Ибн Русте: Новосельцев А.П. Восточные источники. С. 303).
172
«Всегда 100–200 из них (русь. – Е.М.) ходят к славянам и насильно берут с них на свое содержание» (Гардизи: Новосельцев А.П. Восточные источники. С. 305).
173
Новосельцев А. П. Арабские источники об общественном строе восточных славян IX – первой половины X в. (полюдье) // Социально-экономическое развитие России. М., 1986. О «кружении» как главном источнике доходов «росов», часть которого вывозится ими на рынок Константинополя, писал в середине X в. Константин VII Багрянородный: Константин Багрянородный. Об управлении империей / Г.Г. Литаврин, А.П. Новосельцев. М., 1989. С. 50–51, коммент. – С. 330.
174
Косвенным, но чрезвычайно важным подтверждением правовой регламентации общественной жизни в регионе, и не только в сфере торговли, видимо, может служить само заключение местной знатью ряда-договора с варягами; более того, отразившиеся в Сказании о призвании варягов условия ряда указывают на высокий уровень правовой деятельности, охватывавшей различные сферы жизни (см.: Мельникова Е.А., Петрухин В.Я. Легенда о призвании варягов.).
175
Новосельцев А. П. Восточные источники. С. 303, 311–312.
176
В IX в. процесс становления государств и в самих Скандинавских странах был еще далек от завершения.
177
О славяно-скандинавском «симбиозе» писал B.T. Пашуто: Пашуто В.Т. Русско-скандинавские отношения и их место в истории раннесредневековой Европы // СС. 1970. Вып. XV. С. 51–62; Он же. Летописная традиция о «племенных княжениях» и варяжский вопрос // Летописи и хроники. 1973 год. М., 1974. С. 103–114. В свете новейших археологических материалов, однако, трудно согласиться с тем, что основной причиной формирования «северной конфедерации» была угроза со стороны отрядов скандинавов, проникающих вглубь Восточной Европы. Следы борьбы местного населения (финского и славянского) с пришельцами-скандинавами практически не прослеживаются, хотя отдельные столкновения между теми и другими неизбежно должны были происходить (Stalsberg A. Scandinavian Relations with Northwestern Russia. P. 267–295).
178
ПВЛ-1996. С. 14.
179
Смиленко А.Т., Юренко С.П., Сухобоков О. В., Пархоменко О. В. Культуры восточных славян и их соседей в предгосударственный период // Этнокультурная карта территории Украинской ССР в I тыс. н. э. Киев, 1985. С. 106–140.
180
Моця А. П. Погребальные памятники южнорусских земель IX–XIII вв. Киев, 1990; Он же. Поляни-русь та iншi лiтописнi племена пiвдня Схiдної Европи // А се его сребро: збiрник праць на пошану М. Ф. Котляра з нагоди його 70-рiччя. Київ, 2002. С. 16–24; Горский А. А. Русь.
181
Новосельцев А. П. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990; Петрухин В. Я. Русь и Хазария: к оценке исторических взаимосвязей // Хазары. Иерусалим; М., 2005. С. 69–100; Калинина Т.М. Ал-хазар и ас-сакалиба // Там же. С. 101–110.
182
Археологические исследования последних двух десятилетий показали, что скандинавские древности появляются в Подесенье уже в конце IX в. См.: Андрощук Ф. О. Нормани i слов’яни у Подесеннi (Моделi культурноi взаємодii доби раннього середньовiччя). Київ, 1999.
183
Древнейшее упоминание о нападении на Амастриду содержится в Житии Георгия Амастридского: Васильевский В. Г. Труды. Пг., 1915. Т. 3.
184
Ок. 825 г. некий Ингор (Ἴγγεϱ < Ingvarr) становится митрополитом Никеи, а жену византийского императора Василия I Евдокию (род. ок. 837 г.) называют по имени отца Ингериной, т. е. ее отца звали Ἴγγεϱили Ἴγγοϱ< Ingvarr (ср.: Игорь). См.: Бибиков М. В. Скандинавский мир в византийской литературе и актах // СС. 1986. Вып. XXX. С. 97–105.
185
Бибиков М. В., Мельникова Е.А., Петрухин В. Я. Ранние этапы русско-византийских отношений в свете исторической ономастики // ВВ. 2000. Т. 59. С. 35–39.
186
MGH SS. 1885. Т. 1. Р. 434. Перевод на русский язык и комментарии см.: Свердлов М. Б. Латиноязычные источники по истории Древней Руси. Германия. IX – первая половина XII в. М.; Л., 1989. С. 7–15; Назаренко А. В. Западноевропейские источники// Древняя Русь в свете зарубежных источников. С. 288–290.
187
Duczko W. Bysantine Presence in Viking Age Sweden. Archaeological Finds and Their Interpretations // Rom und Bysanz im Norden. Mission und Glaubenwechsel im Ostseeraum wahrend des 8-14. Jahrhunderts. Stuttgart, 1997. S. 291–311.
188
Мельникова E.A. CPH РРИ. C. 115–119.