Страница 4 из 16
Крыша встретила его лучами солнца. Возле каждого раненого уже копошились по две женщины, другие суетились, носились туда-сюда с тряпками, бинтами, одеждой, причитали, сетуя на горести жизни и раны бойцов, проклинали «черепов», шептали молитвы. Злата верховодила всей медицинской командой, склонившись над Холодом. Дела спецназовца были плохи. Лицо его побелело, глаза закатились, пальцы дрожали. Грешнику, судя по всему, что-то вкололи еще до прихода Треша, отчего тот вырубился на пару часов. Остальные бойцы держались лучше, вяло шутили и даже пытались заигрывать со смазливыми «санитарками».
По пути сталкер так и не нашел никого из мужчин мельницы-крепости, поэтому сейчас эвакуация с крыши тяжелораненых полностью легла на него, Злату и женщин. Раздав раненым друзьям их пожитки и оружие, использовав индивидуальные наборы медицинской помощи «ИНП-2» из аптечек, Треш со Златой и еще одной девушкой понесли Холода на носилках. Грешника положили на кусок брезента, и четыре санитарки с трудом потащили его к лифту. Ра, Савва и Гучи, поддерживаемые под руки женщинами, плелись следом. Перед этим Ра бросил прощальный взгляд на площадку, ставшую в это роковое утро судьбоносной в его жизни, вздохнул и, стараясь не стонать на глазах у слабого пола, зашаркал дальше.
Вскоре группа оказалась на улице перед высоткой, где им на помощь подоспели остальные горожане и боевые товарищи: Фифа, Тим, Доцент.
– А где Лабуда? Ты ничего не сказал про него, – спросила Злата, вытирая пот со лба.
– Это он оказался предателем. Отправил его к чертям собачьим прямиком в ад, к Нумизмату и иже с ним.
– О, как! Ни черта се… Он, козел, еще и ко мне клеился в рейде. Сучок, – запнувшись на последнем слове, ответила девушка, не найдя других слов.
– Вот за это и кончил его. Ишь, будут еще всякие к моей невесте приставать! – Треш лукаво подмигнул.
Злата взглянула на любимого, покраснела теперь уже не от натуги, а от стеснения, улыбнулась так мило, что сталкеру захотелось прямо сейчас схватить ее в охапку и увлечь в укромное местечко. Они пару долгих секунд буквально пожирали друг друга взглядами, пока их виртуальную страсть не прервали друзья.
Фифа, мимолетом приветственно хлопнув Треша по плечу, сразу бросилась к Холоду, которого на носилках аккуратно втаскивали в автобус, девушка тут же залезла следом. Раненых погрузили, и автобус тронулся в обратный путь, стал набирать скорость и очень быстро достиг крепости.
Охранять небоскреб оставили женщин, вооруженных трофейными стволами, а с ними пару мужчин с форпоста и Тима Волка. Все они забаррикадировались в высотке и расставили по первому этажу здания часовых, ожидая возвращения Треша и смены поста.
Кристалл Избранного опять не сработал в чужих руках. Лечить раненых пришлось аптечками и единственным «барбарисом», так как «филейка» отработала свое и на сутки погасла. Пока Грешник находился в беспамятстве, целебный артефакт поместили прямо на рану Холода, обколотого антишоковыми и болеутоляющими средствами. Местный доктор, бывший хирург областной больницы по прозвищу Эскулап, тщательно осмотрел новоприбывших клиентов, распорядился отвести им светлое, проветриваемое помещение, проконсультировал женщин-ассистенток, и приступил к операциям. Все медицинские инструменты у ополченцев давно уже были, поскольку годы выживания в разрушенном городе научили их собирать и использовать самое необходимое для жизнеобеспечения.
Доцент кивнул Трешу перебинтованной головой, дав понять, что Эскулап знает свое дело. Теперь предстояло собрать трофеи, занять ключевые точки захваченных объектов и распределить обязанности между выжившими. Люди наперебой благодарили Треша и его товарищей за помощь, за спасение детей, соболезновали бойцам, помогали и поддерживали их. Горожане и гости сплотились в общей беде. Люди поняли, что на любую силу всегда найдется другая, что они не одни в этом мире.
– Наших не вернуть! Мы даже не похоронили их… – Треш сидел на полу, устало прислонившись спиной к стене, и смотрел вперед, вспоминая лица погибших друзей.
– Я знаю, милый, знаю и тоже очень скорблю, – Злата опустилась рядом. – Как погибли Вальтер и Ксенон? Расскажи.
Треш поведал о стойкости товарищей, о смелости и силе других бойцов, о том, как они держались, как переживали потери и боль. Злата, в свою очередь, рассказала о Самоделкине, Зиме и Семеныче. Треш опустил голову, губы задрожали, разболелась голова. Единственным, что хоть как-то облегчало тяжесть утраты, стало сообщение девушки о том, как погибшие исчезли в момент смерти. Сталкер пытался убедить себя, что их забрала Армада, что она воплотила мечты героев, унеся их тела и души в светлое благодатное прошлое. Треш смахнул набежавшую слезу, попытался вспомнить желания каждого. Семеныч просил вернуть его к супруге, в далекий две тысячи двадцатый год, когда взрослая дочь подарила им внука и все они были живы и здоровы, радовались успехам родственников, парились в баньке и собирали грибы в местном бору. Семья Зимы проводила сына, мужа и отца в «командировку» в Донецк, но так и не дождалась его возвращения. И он очень хотел снова оказаться дома. Самоделкин мечтал очутиться в своем НИИ, в день увольнения по собственному желанию, которое он так и не простил себе за все последующие годы, добровольно отрекшись от любимого дела. Вадька Ксенон просил вернуть его в бар «Хромой бродяга» за час до прихода туда организаторов рейда, потому что в прошлом на Большой земле его никто не ждал, ничего светлого и радостного не было, а бывший сирота-интернатовец давно уже жил Падью, новыми друзьями и победами. Чего желал Вальтер, Избранный так и не мог вспомнить – то ли мысли бойца были расплывчаты, то ли передряги последних суток выбили из Треша память. Но ему хотелось верить, что Армада осуществила заветную мечту товарища.
Из забытья поглаживанием по щеке и ласковым шепотом следопыта вывела Злата.
– Да-а, помыться бы и починиться не мешало, это ты, лапка, точно заметила! – сталкер, кряхтя, как старый дед, поднялся и окликнул проходящую мимо горожанку: – Девушка, где у вас тут поблизости имеется резервуар с водой?
– Ох, как приятно слышать от красавчика такое обращение в адрес пятидесятилетней мадам, – женщина засмеялась, как скрипучая механическая кукла, кашлянула в кулак. – Может, душ на втором этаже устроить? Для каких целей, мой герой, тебе много воды, коей в наши времена не сыскать во всей округе?
Треш недоуменно посмотрел на женщину в засаленном халате и грязной вязаной шапочке.
– Душ не прокатит. Необходимо продезинфицировать всю одежду моего отряда, поэтому нужен либо фонтан, либо прудик какой-нибудь. Есть такое на примете?
– Фонтан в квартале отсюда имеется, но он давно не работает, а мимо него еще квартал, ближе к речному… э-э… накопитель у вокзала, но там вода ржавая, гнилая. Постираться и поплавать можно, конечно, если завещание написать заранее. Оставишь, милок, тетушке в наследство свой хабар?
– Тетушка, мы уже дядюшке все завещали, – ответила за удивленного сталкера Злата. – По какой улице чапать?
Женщина хмыкнула в ответ, но указала направление. Привлеченные диалогом, любопытные прохожие подтвердили сказанное бойкой теткой: пруд для отстоя катеров действительно находится в двух кварталах на запад, на границе речного вокзала; но использовать местную воду для питья или приготовления пищи не стоит, чревато рвотой, поносом и даже смертью.
Треш благодарно кивнул группе зевак, взял Злату под локоть и отошел в сторонку.
– Возьми нескольких добровольцев из числа горожанок, только… гм… не таких трещоток, как эта бабенка. Соберите всю мало-мальски годную экипировку раненых, оружие, амуницию – все то, что можно мочить и что заражено радиацией. Отнесем и обработаем «росой». Пусть этот арт тоже нам послужит, нефиг пацанам укорачивать себе жизни ядом Пустошей…
– Хорошо, дорогой. Ну и видок у тебя… Как из «мясорубки» выполз. Еще и зуб этот…
– Да ну тебя! Сам будто бы не знаю. Давай, давай, шевели колготками, чувиха!