Страница 34 из 52
— Надо поднять якорь, — сказал шкипер.
— Подымем!
Как только заскрипела старая, ржавая цепь якоря, тотчас же снизу раздалось яростное рычание.
На палубу, с воинственным видом, с поднятым хвостом, выскочила собака и сразу, задумавшись, стала смотреть на штурмана. Затем она зевнула и, убедившись в том, что все очень заняты, спустилась вниз.
Становилось все светлее. Животворящие лучи солнца рассеивали туман. С легким звонким шумом волны разбивались о борта шхуны.
Маленький дымок поднялся с баков. Ветер принес восхитительный запах жарящегося мяса.
— Мистрисс Банкер встала? — спросил штурман, выходя на палубу.
— Да, кажется, — ответил шкипер. — Она уж давно суетится внизу.
— Завтрак готов, — заявил штурман.
— Хорошо, — сказал шкипер, — я сейчас скажу ей. Он закричал: — Мистрисс Банкер!
— Алло! — раздалось снизу. — Сейчас иду!
Штурман уселся на канатах и закурил трубку. Шкипер вернулся к рулю. Собака, которая уже несколько минут держалась на палубе, вдруг исчезла. Снова появившись через довольно продолжительное время, она подошла к капитану и стала ласково лизать его руку, точно благодарила его за что-то.
— Она уж привыкла ко мне, — сказал восхищенный капитан. — Милая собака, славная собака!
— Милая собака, славная собака, — мальчишеским тоном повторил Билль, уходя с палубы.
Шкипер окончательно сдружился с провожатым мистрисс Банкер, когда на палубу с отчаянным криком выскочил штурман.
— Где эта чертова собака? — завопил он.
— Послушайте, вы! Да как вы смеете так отзываться о моих… Как вы смеете так выражаться на моем корабле?! — прикрикнул шкипер. — Что за манеры!
— Манеры! — со слезами на глазах ответил штурман. — Вам нужны манеры, а мне нужен завтрак.
— Завтрак?! Причем тут завтрак?
— А при том, что эта подлая собака пожрала весь завтрак.
Капитан не успел опомниться, как у люка показалась сияющая физиономия мистрисс Банкер.
— С добрым утром! — сказала она. — Как славно пахнет!
— Я думаю, что будет пахнуть, если рядом стоит собака, — угрюмо сказал Билль.
Матильда, в ожидании объяснений, посмотрела на капитана.
— Ваша собака съела весь завтрак, — коротко и выразительно сказал шкипер.
— Весь завтрак! — радостно воскликнула мистрисс Банкер. — Ну, это не беда. Я могу подождать, пока вы приготовите другой завтрак.
— Кроме селедок у нас ничего не осталось, — так же угрюмо произнес штурман.
— А чем же плохи селедки? — беззаботно произнесла Матильда. — Очаровательное утро, очень свежий воздух, — вероятно это и подействовало на Ровера. Вообще же он совсем не жадный.
— Возможно! — сказал шкипер, глядя на собаку, которая вдруг поднялась, понюхала воздух и, вертя хвостом, направилась к баку. — Это он куда пошел?
Матильда рассмеялась.
— Почуял селедки! Удивительно умная собака!
— Билль! — предостерегающе крикнул капитан. — Смотри, собака!
— Позови его, позови! — трусливо ответил штурман.
Мистрисс Банкер побежала за своим провожатым и, схватив его за загривок, поволокла на место.
— Нет, знаете, эго только морской воздух, — серьезно произнесла она. — До сих пор Ровер был на диете. Поэтому, он такой жадный стал. Ведь, собаки все равно, что люди. Тихо, Ровер.
— Тихо, Ровер! — повторил капитан.
— Тихо, Ровер! — издали крикнул штурман.
Под тройным контролем собака улеглась, но не спускала глаз с бака. Появление штурмана с блюдом дымящейся рыбы сильно взволновала ее. Ей удалось владеть своими чувствами не больше пяти минут; после того она ринулась к тарелке шкипера, который в это мгновение был занят разговором с мистрисс Банкер.
Шкипер, не заметив ничего, хотел передать свою тарелку штурману, но тот злобно заявил ему, что не станет есть из одной тарелки с собакой.
Мистрисс Банкер прогнала собаку, которая отошла и легла у люка.
Барка быстро неслась по течению. Солнце поднялось высоко и ласково пригревало. Все за столом чувствовали себя легко и приятно, как вдруг собака пробилась сквозь заколдованный круг и схватила с блюда рыбу. При этом она опрокинула сосуд с кипятком и сильно укусила шкипера.
— Гадкая собака, — нежно сказала мистрисс Банкер. — Она, кажется, укусила вас? Позвольте, я вам сделаю перевязку.
— Кажется, — сказал капитан, глядя на выступившую на руке кровь. — Если вы уж так любезны, сойдите вниз и возьмите в каюте полотно… Вы найдете в моем комоде… направо.
Мистрисс Банкер сошла вниз, а оставшиеся переглянулись между собой, а затем перевели взгляды на собаку, которая вызывающе лаяла на проходившую мимо шхуну.
— Пора бы уже ей вернуться! — неопределенно сказал штурман, бросив взгляд на парус, затем на шкипера, затем на собаку.
— Да, — сквозь зубы произнес шкипер. — Не мешало бы!
Он быстро повернул румпель и собака закончила свой лай в воде. Набежавший ветер надул паруса, и шхуна сразу очутилась на расстоянии 20 ярдов от собаки. Собака жалобно посмотрела на шхуну и поплыла к берегу.
— Убийцы! — раздался вопль появившейся Матильды. — Убийцы! Вы утопили мою собаку!
— Собаку! Какую собаку? — слабо оправдывался шкипер. — Я не видел собаки.
— Врете! — загремела леди. — Все врете! Я следила за вами и все видела.
— Мы повернули, чтобы дать дорогу шхуне, — сказал капитан.
— Какой шхуне? Где шхуна?
Шкипер взглянул на штурмана.
— Где шхуна? — спросил он.
— Я думаю, что мы обогнули ее, — глубокомысленно сказал тот, оглядываясь во все стороны. Я больше не вижу ее.
Мистрисс Банкер топнула ногой и, бросив на своих спутников презрительно-уничтожающий взгляд, сошла вниз. Она отказалась от полдника и не выходила из каюты до самого Ипсвича. У Ипсвича она вышла на палубу, сама вынесла свои вещи и, не обращая внимания на убитого горем капитана, сошла на берег, заказала кеб и уехала.
Через час команда разошлась, и капитан остался один на корабле. Он долго ходил взад и вперед по палубе и старался уяснить себе тот печальный факт, что в последний раз видел мистрисс Банкер, и что все мечты его о счастливой семейной жизни с нею погибли.
В павлиньих перьях[4]
Мистер Джобсон проснулся в воскресном, хорошем настроении. В полусне он слышал как вставала миссис Джобсон и в полусознательном состоянии занял порядочную часть освободившейся территории. Он потянулся и зевнул, а затем стал искать брюки.
Он был аккуратным человеком и каждую ночь в течение более двадцати лет вешал их на медный шарик кровати со своей стороны. Туда же он повесил их и вчера, но сегодня их не было на обычном месте. Они исчезли вместе с красными подтяжками, которым исполнилось не более и не менее как десять лет. Вместо этого на стуле, стоявшем в ногах кровати, лежал комплект одежды, который заставил его содрогнуться. Дрожащими руками перевернул он черный фрак, белый жилет и светлые клетчатые брюки. Белая рубашка, воротничек и галстук дополняли этот наряд, и в довершение отчаяния он увидал на своей картонке около стула высокий блестящий цилиндр.
М-р Джобсон стоял перед этим великолепием, слабо улыбаясь и рассеянно поглаживая свой щетинистый подбородок.
— Они решили пошутить надо мной, — пробормотал он. — Хотели сделать из меня чучело. Но куда же делось мое платье?
Обойдя следующую комнату, он почувствовал беспокойство и, украдкой спустившись вниз, пробрался в лавку.
— О, боже, Альф! — послышался голос. — Что ты тут делаешь?
М-р Джобсон обернулся и увидел стоявшую в дверях жену.
— Я ищу свою одежду, мать, — отрывисто проговорил он.
— Одежду? — сказала миссис Джобсон, стараясь придать своим словам равнодушный тон. — Да ведь она же на стуле.
— Я подразумеваю одежду, достойную христианина, т. е. зеленщика, — ответил мистер Джобсон, повышая голос.
4
Произведение, с таким названием уже было включено в первый том нашего двухтомника. Но там был был рассказ "In Borrowed Plumes", здесь же публикуется рассказ "Fine Feathers", который тоже издавался под названием "В павлиньих перьях" (В. В. Джекобс. В павлиньих перьях, Л-д.: Красная газета, 1927 г.). В силу ряда причин редакция решила не менять название.