Страница 15 из 52
— Без сомнения, сэр, — сказал удивленный капитан:- я именно хотел сказать вам, раз уже зашла речь о свинине…
— Знаю, — загремел Стобелль, тяжело поднимаясь с места, — или вы думаете, что я глух? Болтаете вы, болтаете, бол…
Он исчез внизу, а капитан, обменявшись улыбкою с Тредгольдом, заложил руки за спину и принялся шагать по палубе, раздумывая о том, насколько внешность бывает порою обманчива.
Через день-два, мореплаватели оправились, и наступила обычная монотонная жизнь на корабле. Неделя за неделей они видели только море и небо, и жаждавший перемен м-р Чок мечтал о поросших пальмами островах архипелага Фиджи, к которым они держали курс. Тем временем капитан и м-р Деккет келейно обсуждали между собой причины, по которым была предпринята эта экспедиция.
— Пробовал ли я? — воскликнул капитан Бауэрс с негодованием: — все средства были пущены мною в ход.
— Значит, нужно придумать что-нибудь другое, — ответил невозмутимый Эдуард. — Можно вам дать еще ростбифа?
Капитан передал ему свою тарелку и продолжал. — Вы бы только посмотрели на ее лицо, когда я сказал, что иду к вам ужинать! Она, буквально, зашипела, и шипит постоянно, как только я упомяну ваше имя.
М-р Тредгольд положил нож и вилку, которыми собирался нарезать мясо для капитана, и продолжал задумчиво есть сам. Капитан, тщетно ожидавший ростбифа, обеспокоился.
— Вам не мешает моя тарелка? — осведомился он наконец.
— Нисколько.
— В таком случае, вы, быть может, передадите ее мне?
Впавший в рассеянность молодой человек повиновался, выразив сожаление, что капитан не желает взять еще кусочек.
— Люди большого роста — плохие едоки. Почему бы это?
— Может быть, потому, что им иногда не дают есть.
М-р Тредгольд заметил, что и это случается; сознание вернулось к нему лишь тогда, когда голодный капитан встал сам, чтобы отрезать себе кусок.
— Простите! — воскликнул Эдуард, расхохотавшись: — я думал о другом. Не разрешите ли вы мне воспользоваться вашей вышкой на день или два? В окрестностях есть местечко, которое я желал бы не терять из виду.
— Ничего не имею против этого, — ответил капитан, не без труда сохраняя серьезность.
Два дня спустя, мисс Дрюит, осторожно выглянув из окна спальни, увидела м-ра Тредгольда, занявшего, с телескопом в руке, обсервационный пост на вышке. Был холодный, морозный январский день, и она приятно улыбнулась при мысли, как там должно быть холодно.
День за днем м-р Тредгольд храбро влезал на мачту и направлял трубу на заброшенный коровник, находившийся в трех милях от дома. На четвертый день, когда капитана не было дома, мисс Дрюит, случайно выглянув из окна кухни, пожала плечами и вернулась в гостиную.
— М-р Тредгольд, должно быть, очень озяб, мисс, — сказал почтительно м-р Таскер, принесший ей чай: — он похлопывает себя по груди и дует на пальцы.
Мисс Дрюит сказала: — А! — и, придвинув столик к креслу, отложила книгу и налила себе чашку чаю по вкусу: с двумя кусками сахара и большим количеством сливок. В эту минуту в дверь постучали, и в ответ на возглас мисс Дрюит: "Войдите!" — ее негодующим взорам предстал м-р Тредгольд.
Уши и нос его были ярко-красного цвета и глаза слезились от холода. Она вопросительно смотрела на него.
— Добрый день! — проговорил он, кланяясь.
Мисс Дрюит ответила на приветствие.
— Разве капитана Бауэрса нет дома? — осведомился м-р Тредгольд, оглядываясь вокруг с несколько разочарованным видом.
— Нет.
— Я хотел попросить его дать мне чашку чая, — сказал м-р Тредгольд, вздрагивая от озноба: — я почти замерз, и боюсь, что схватил простуду.
Мисс Дрюит едва не выронила ложку — так она была поражена его нахальством. Без сомнения, он очень прозяб, нос его был иссиня-красный. Она оглядела уютную комнату, в которую из открытой двери врывалась холодная струя, и повторила, что дяди нет дома.
— Благодарю вас, — сказал он кротко, — прощайте.
В нем было столько смирения, что ей сделалось неловко. За что он благодарит ее? Притом, из двери сильно дуло.
— Я могу вам дать чашку чая, если желаете, — сказала она, вздрогнув, — только, пожалуйста, скорее заприте дверь.
М-р Тредгольд вошел и поспешил закрыть дверь. Он сел по другую сторону камина и, отогревая свои окоченевшие пальцы у огня, горячо поблагодарил ее.
— Вы очень добры, — сказал он, принимая из ее рук чашку чая, — я продрог до костей.
— Вам лучше было бы пройтись скорым шагом домой для того, чтобы согреться.
— Меня напоили бы там тепловатым чаем, — сказал он, грустно покачав головой: — никто не заботится обо мне.
Он заговорил о катании на коньках, и по мере того, как лицо его принимало нормальную окраску, а черты — свойственное им веселое выражение, сострадание мисс Дрюит начало испаряться, и она осведомилась, лучше ли он чувствует себя теперь.
— Немного лучше, — ответил он, но лицо его вдруг выразило беспокойство, и он слегка похлопал себя со стороны левого легкого, в котором он ощущал какое-то покалывание.
— Надеюсь, что я не заболею здесь, — сказал он серьезно.
— Надеюсь, что нет! — резко воскликнула мисс Дрюит, считавшая его способным на все.
— Я никогда бы себе этого не простил.
Мисс Дрюит тревожно посмотрела на него и не только сама налила ему третью чашку, но даже разрешила закурить папиросу. Опасаясь худшего, она вступила с ним в разговор и даже поймала себя на том, что выразила ему сочувствие по поводу его беспокойства об отце.
— М-сс Чок и м-сс Стобелль также очень тревожатся, — сказал он: — это — далекий путь для такого маленького судна…
— А в конце-концов они и клада не найдут, — заметила мисс Дрюит с женским добродушием.
М-р Тредгольд, украдкой взглянув на нее, спокойно сказал, что он и не думал отрицать существование клада, имеющегося во владении капитана.
— Вот видите, и вы поверили в его существование! — воскликнула она с торжеством.
— Конечно, я верю в то, что капитан обладает сокровищем.
— Ценой в полмиллиона?
— Даже более… Оно бесценно, — проговорил он, продолжая глядеть на огонь.
Мисс Дрюит выпрямилась в кресле и затем откинулась назад. Лицо ее сделалось алым, и она молила небо, чтобы земля разверзлась и поглотила ее — в случае, если м-р Тредгольд вздумает обернуться. Она начала смутно сознавать, что если не случится чуда, она никогда не избавится от него.
— Да, оно — бесценно, — повторил он вызывающим тоном.
Мисс Дрюит молчала. Отвечать было опасно, но и молчать — рискованно. Она нервно позвонила, приказала Таскеру убрать чайный прибор, размешать угли в камине и перевесить две картины, и лишь после всего этого, отчасти восстановив свое душевное равновесие, заговорила о живущих с ними по соседству мальчиках.
Месяц за месяцем "Красавица Эмилия" медленно продвигалась по направлению к югу, и вместо Большой Медведицы мореходы могли любоваться созвездием Южного Креста. М-р Чок уже сменил свое джерси и морские сапоги на полотняный костюм, шляпу-панаму и полное отсутствие сапог, и в этом виде он был единственным на корабле предметом, доставлявшим некоторое развлечение Стобеллю, настроение которого очень страдало от вынужденного бездействия. Его отзывы о море настолько противоречили мысли о путешествии ради удовольствия, что Тредгольд уже не раз читал ему по этому поводу наставления. Капитан Брискет тоже выражал Питеру Деккету свое недоумение.
— Неужели вы ничего не можете выведать от м-ра Чока? — спрашивал помощник.
— Прячется, как устрица в раковину, едва я вздумаю об этом заговорить. Твердит, что Тредгольд изучает образование островов и собирается написать о них книгу.
— И мне м-р Тредгольд говорил то же самое, даже спрашивал, как назвать ее.
— Я знаю, как бы я назвал его самого! — проворчал Брискет.