Звезды южного неба

— Через неделю… может, дней через десять. Кажется, он собирается получить совершенно новенький самолет, прежде чем прилететь сюда. Думаю, у него куча денег… или богатенький папаша.

Эстелла удивилась, что такой состоятельный человек может захотеть работать в Кенгуру-кроссинг.

— Пожалуйста, дядя Чарли, не заказывай пока пива. Дэну и так тяжело приходится. Мы все должны ему помогать.

Чарли нахмурился.

— Я бы сейчас все отдал за кружку холодного пива, — проворчал он.

— Ты же знаешь, если в баре будет пиво, то перед таким соблазном Дэн может и не устоять.

— А я откажусь ему наливать.

— Это его унизит. Я понимаю, что вам всем нелегко, но представьте, какие мучения сейчас испытывает Дэн. Ему в десять раз хуже, чем вам. Если он продержится еще примерно неделю, то к тому времени, как прибудет новый врач, пройдет через самые тяжелые симптомы воздержания. Вы же понимаете, что ему захочется произвести на него хорошее впечатление.

Чарли понимал, что Эстелла права, но мысль о том, что ему придется обходиться без холодного пива еще десять дней, была невыносима.

В зал вошел, прыгая на костылях, Мерфи, а с улицы донесся звук взлетавшего самолета эксперта страховой компании.

— Как он быстро улетел, — заметил Чарли.

— Я сказал ему, что в баре нет никакой выпивки.

Чарли закатил глаза. Теперь об этом узнают все в округе!

— И что он сказал по поводу твоего самолета?

Он мог и не спрашивать, потому что выражение лица Мерфи говорило само за себя: дела обстояли плохо.

— Самолет не подлежит восстановлению, — удрученно ответил Мерфи.

— А когда они дадут тебе денег на покупку нового?

— Это будет не новый самолет. Страховая компания дает мне деньги только на покупку самолета такого же возраста, как и тот, что я потерял. Найти его будет непросто… и я даже не могу начать поиски, пока не буду ходить без этих проклятых костылей.

В течение всего месяца после спасения Мерфи и Эстеллы Дэн изо всех сил пытался найти себе занятие, чтобы не думать о спиртном. Его не обрадовала новость о прибытии нового врача. И не потому, что ему не нужна была помощь, напротив, он столько времени ее добивался; просто Дэну было стыдно за свою больницу. Зная, что новый врач мог появиться в любой день, Дэн старался смотреть на больницу свежим взглядом, и то, что он видел, ему совсем не нравилось.

— Знаешь, Бетти, — сказал он как-то вечером, просматривая больничные книги. — Эту больницу нужно просто закрыть.

— Неужели все так плохо? — она знала, что дела обстоят не очень хорошо, но они, казалось, всегда справлялись.

— Хуже, кажется, и не бывает. Все, что не сломано, давно устарело. И у нас не хватает абсолютно всего, начиная с бинтов и кончая антисептиком.

— А мы не можем добиться большего финансирования?

Дэн скептически ухмыльнулся.

— Когда дело касается финансирования, думаю, бюрократы в столице вообще забывают о существовании Кенгуру-кроссинг. Когда я направил наш последний заказ… кстати, на самое необходимое… мне заявили, что мы исчерпали свой кредит. Похоже на то, что нам придется просто закрыться.

Бетти с грустью посмотрела на Дэна.

— А как же те деньги, что мы собрали во время скачек?

— Их едва хватило, чтобы пополнить запасы воды.

— О Боже! Если бы дождь шел, когда ему положено, то нам бы не пришлось в прошлом месяце покупать воду. В прошлом году в это время наши резервуары были полны дождевой водой.

Вдруг они оба услышали гул самолетного двигателя и с недоумением посмотрели друг на друга.

— Наверное, это новый врач, — сказала Бетти. — Мы больше никого и не ждем.

Дэн вздохнул.

— А я как раз собирался связаться по радио с аэродромом в Лонгрич. Хотел, чтобы они передали ему, что он может не прилетать, — Дэн оглядел себя с ног до головы. — И вот он уже здесь. Так что мне стоит привести себя в порядок. У меня есть чистый белый халат?

— Да, в вашем кабинете.

К тому времени, как Дэн подошел к самолету — новенькой блестящей «сессне», его двигатель уже замолчал, а новый врач, выбравшись из кабины, доставал свой медицинский саквояж из заднего отсека. Дэн видел его со спины — на нем была такая же, как и у него, клетчатая рубашка, светлые молескиновые брюки и шляпа. Дэн еще не знал, чего ожидать, но почему-то надеялся, что новый врач придется ему по душе. Он совсем не походил на этих высокомерных сынков хирургов столичных клиник, только что закончивших медицинский институт.

— Добро пожаловать, доктор Джонс, — воскликнул Дэн.

Новый врач повернулся, и глаза Дэна широко раскрылись от удивления.

— Привет, Дэн. Конечно, мы с тобой давненько не виделись, но, как я понимаю, в буше не любят формальности… Поэтому зови меня просто Кейт.

— Кейт… Джонс, — едва смог выговорить Дэн, оглядывая ее с головы до ног.

Она покраснела.

— Я подумала, врачи в буше одеваются именно так, и вижу, что была права.

Дэн не смог сдержать улыбки, ведь он и Кейт вместе учились в медицинском институте в Сиднее. Они не были близкими друзьями, поскольку оба отличались замкнутостью из-за одинакового положения: у обоих отцы были блестящими хирургами, широко известными в городе.

— Даже не верится, что ты меня помнишь; думала, совсем забыл, — сказала Кейт, улыбаясь и снимая на минуту шляпу, чтобы взъерошить волосы. Ее немного удивила жара, стоявшая в Кенгуру-кроссинг.

Дэн хотел что-то ответить, но совсем растерялся. Кейт почти не изменилась, если не считать ее теперешнего наряда. Она всегда коротко стригла волосы и никогда не пользовалась косметикой. Дэн впервые заметил, насколько Кейт привлекательна… А может быть, он просто уже многие годы не видел красивых женщин, если не считать Эстеллы. У Кейт были теплые карие глаза, прекрасно гармонировавшие с золотисто-каштановыми волосами. Но ее вид напомнил Дэну годы учебы в институте, которые он предпочитал не вспоминать. Большинство студентов отличались огромными амбициями, мечтая стать или талантливыми хирургами, или главными врачами в крупных больницах, как и их преуспевавшие отцы. Целью же Дэна было помогать тем, кто в этом нуждается больше всего, — людям из бедных слоев общества, что сделало его непопулярным среди студентов.

— Сколько времени прошло… Но я совсем не удивилась, узнав, что ты работаешь в буше. Насколько помню, ты всегда хотел именно этого, — сказала Кейт.

— Так и есть. Но удивительно, что ты помнишь такие вещи, — ответил Дэн.

— Я восхищаюсь тем, что ты делаешь для людей в буше, и не только я…

— Что ты хочешь сказать?

— Твой отец очень тобой гордится.

Слова Кейт поразили Дэна, и это отразилось на его лице.

— Он же выдающийся хирург! — Дэн не мог себе представить, что человек, достигший таких вершин в своем деле, может восхищаться его крошечным вкладом в медицину.

— Это, конечно, так. Но у него новейшая больница и просто неограниченное количество талантливых сотрудников. А у тебя все наоборот — нехватка лекарств и материалов, недостаточное финансирование, почти нет сотрудников… Именно ты — блестящий врач! И твой отец с этим согласен.

Дэн раскрыл рот от удивления.

— На твоего отца… да и на моего тоже… огромное впечатление произвела твоя преданность местным жителям… честно говоря, и на меня тоже. Вот почему я добровольно изъявила желание приехать сюда. Я уже работала в таких городах, как Темворс и Тувумба, но мне всегда хотелось попасть в более отдаленные районы, где люди имеют очень ограниченный доступ к медицинской помощи.

Дэн в буквальном смысле лишился дара речи. Он не мог поверить в то, что Кейт сама захотела работать с ним в Кенгуру-кроссинг, и очень редко получал новости от своего отца, который трудился в престижной сиднейской больнице «Норт Шор». Дэн даже и подумать не мог о том, что отец считает его работу чем-то стоящим.

— У тебя удивленный вид, — сказала Кейт. Но это было даже преуменьшением.

— Твои слова меня поразили… Во-первых, я не разговаривал с отцом больше двух лет и, уж конечно, не знал, что он интересуется происходящим здесь.