Страница 3 из 25
Одной ночью Гудмунд спал очень беспокойно, и люди вокруг говорили, что его нужно разбудить. Сигурд же сказал, что сон этот будет ему полезен. Тем временем Гудмунд проснулся.
— Что тебе приснилось? — спросил Сигурд.
— Мне приснилось, — ответил Гудмунд, — будто я стою здесь на якоре у острова, я посмотрел на остров, и вокруг него разлёгся белый медведь, а здесь над кораблями встречались зад и голова этого зверя. Он же был столь свиреп, что такого я не видывал, потому что вся шерсть у зверя вздыбилась, и мне казалось, что он бросится на корабли и потопит их оба, и тогда я проснулся. Теперь растолкуй этот сон, — сказал он.
— Я полагаю, — сказал Сигурд, — что его не понадобится долго растолковывать. Поскольку тебе приснился такой свирепый медведь, что вся шерсть у него вздыбилась, и ты подумал, что он потопит корабли, я ясно вижу, что это дух Одда, нашего родича, и он, наверное, на нас сердит. И вражда, что тебе привиделась, её зверь испытывает к нам обоим. Также я могу сказать тебе, что нам никогда не будет попутного ветра, пока он не отправится вместе с нами.
— Теперь он, наверное, не захочет поехать, даже если мы попросим его, — сказал Гудмунд.
— Какое примем решение? — спросил Сигурд.
— Я решил, — сказал Гудмунд, — что мы сойдём на берег и предложим ему плыть с нами.
— Но как поступить, если он не захочет плыть? — спросил Сигурд.
— Тогда мы дадим ему второй корабль, если он не поплывёт, — сказал Гудмунд.
Они сошли на берег, нашли Одда и предложили ему плыть с ними. Он сказал, что, конечно, не хочет плыть.
— Мы отдадим тебе второй корабль. Плыви с нами! — сказал Гудмунд.
— Тогда я поплыву, — сказал Одд, — и я уже совсем готов.
Грим проводил их до корабля.
— Здесь драгоценность, которую я хочу дать тебе, родич Одд, — сказал Грим. — Это три стрелы, и у них есть имя, они называются Дар Гусира.
И он протянул Одду эти стрелы.
Тот посмотрел и сказал:
— Это большая драгоценность.
Они были с золотым оперением и сами летели с тетивы в цель, и их никогда не нужно было разыскивать.
— Эти стрелы Кетиль Лосось получил от конунга финнов Гусира. Они поражают всё, на что их нацеливают, потому что это работа двергов.
— Не принимал я подарка, — сказал Одд, — который казался бы мне таким же прекрасным, — и он поблагодарил своего отца, и отец и сын расстались друзьями. Одд поднялся на корабль и сказал, чтобы они отошли от острова, на корабле Одда подняли паруса, и так же сделали все остальные.
Тотчас же им подул попутный ветер, и они приплыли на север к Финнмёрку, тогда ветер улёгся. Они стали в гавани и заночевали, а на берегу было множество землянок. Утром люди с корабля Гудмунда сошли на берег, стали врываться в каждую землянку и грабить финнок. Те не стерпели этого и громко закричали. Люди на корабле Одда говорили, что хотят сойти на берег, но он не разрешил. Вечером Гудмунд и его спутники пришли к кораблю.
Одд спросил:
— Ты был на берегу?
— Был, — сказал он, — и делал то, что считаю наибольшей забавой — доводил финнов до слёз. Хочешь отправиться со мной завтра?
— Ни в коем случае, — сказал Одд.
Они провели там три ночи, и подул им попутный ветер, и не рассказывается о них, пока они не пришли в Бьярмаланд. Они направили свои корабли в реку, которая называется Вина[4]. На этой реке расположено много островов. Они бросили якоря у одного мыса. Он отходил от материка. Они увидели, что на берегу из леса выходят люди и собираются все в одном месте.
Тогда Одд сказал:
— Как ты считаешь, Гудмунд, что задумали эти люди на берегу?
— Я не знаю, — сказал он. — А что ты считаешь, родич Одд?
— Я считаю, — сказал он, — что здесь будет большое жертвоприношение или тризна. Теперь ты, Гудмунд, сторожи корабли, а Асмунд и я сойдём на берег.
Подойдя к лесу, они заметили большую хижину. Тогда совсем стемнело. Они подошли к дверям, остановились там и увидели много нового. Обе скамьи внутри были заняты людьми. Они увидели чан, стоявший у двери. Там было так светло, что нигде не падала тень, кроме того места, где стоял чан. Внутри дома был слышен громкий шум.
— Ты что-нибудь понимаешь из их речей? — спросил Одд.
— Не более, чем птичий щебет, — сказал Асмунд. — А ты что-нибудь понимаешь?
— Не более твоего, — сказал Одд. — Ты можешь видеть, что один человек наливает здесь на обеих скамьях, а у меня предчувствие, что он умеет говорить на северном языке. Сейчас я войду внутрь, — сказал Одд, — и стану там, где мне покажется наиболее подходящим, а ты тем временем жди меня здесь.
Вот он пошёл и стоял возле дверей, пока виночерпий не приблизился туда. Тот опомнился лишь когда его схватили. Одд поднял виночерпия над головой, а тот закричал бьярмам, что в него вцепился тролль. Они вскочили и схватили его с другой стороны, но Одд ударил их телом виночерпия. Дело между ними кончилось тем, что Одд и Асмунд забрали виночерпия с собой, а бьярмы не решились преследовать их.
Вот они пришли к кораблям с виночерпием, и Одд усадил его на гребную скамью рядом с собой и стал расспрашивать, но тот молчал.
— Не нужно молчать, — сказал Одд, — потому что я знаю, что ты можешь говорить на северном языке.
Тогда виночерпий сказал:
— О чём ты хочешь спросить меня?
Одд спросил:
— Как долго ты здесь живёшь?
— Несколько зим, — сказал он.
— Как тебе здесь нравится? — спросил Одд.
— Я здесь жил так, — сказал виночерпий, — что мне это казалось наихудшим.
— Скажи нам вот что, — сказал Одд. — Что нам сделать такого, что показалось бы наихудшим для бьярмов?
— Хороший вопрос, — сказал он. — У реки Вины стоит курган. Он сложен из серебра и земли. Туда приносят пригоршню серебра за каждого человека, который покидает этот мир, как и за того, кто в этот мир приходит, и столько же земли. Бьярмам покажется наихудшим, если вы отправитесь к кургану и заберёте оттуда деньги.
Тогда Одд позвал Гудмунда и Сигурда и сказал:
— Вы и ваши спутники отправляйтесь к кургану по указке виночерпия.
Вот они снарядились в поход и сошли на берег, а Одд остался сторожить корабли, и виночерпий — рядом с ним.
5. Стычка с бьярмами и финнами
Они шли, пока не прибыли к кургану. Люди увязали себе ноши, потому что богатств там было вдосталь. А когда они были готовы, то вернулись к кораблям. Одд спросил, как всё прошло, они же были довольны и сказали, что там вдосталь добычи.
— Теперь вы двое, — сказал Одд, — возьмите виночерпия и надёжно охраняйте его, потому что глаза его не отрываются от берега, словно ему и не было так плохо у бьярмов, как он заявляет.
Теперь Одд отправился к кургану, а Гудмунд и Сигурд сторожили корабли. Они уселись просеивать серебро, а виночерпий находился между ними, и они не заметили, как он выпрыгнул на берег, и они остались без него.
Сказывают, что Одд со своими людьми пришёл к кургану. Тогда Одд сказал:
— Сейчас приготовим себе ноши, каждый по своей силе, чтобы мы могли завершить наше путешествие.
Когда они отошли от кургана, уже светало. Они двигались, пока не рассвело. Тогда Одд резко остановился.
— Почему ты не идёшь? — спросил Асмунд.
— Я вижу великое множество людей, выходящих из лесу, — сказал Одд.
— Что же сейчас предпринять? — сказал Асмунд.
Теперь все они увидели этих людей.
— Это не очень хорошо, — сказал Одд, — потому что мой колчан остался на корабле. Но я сейчас вернусь к лесу и срублю себе какую-нибудь дубину тем топориком, что при мне, а вы отойдите на мыс, который выдаётся в реку.
Они так и сделали. А когда он вернулся, в руке у него была большая дубина.
— Как ты считаешь, — сказал Асмунд, — что значит это множество людей?
— Я догадываюсь, — сказал Одд, — что Гудмунд и его люди упустили виночерпия, и он сообщил о нас бьярмам, ибо мне кажется, что ему здесь было не так плохо, как он жаловался. Мы выстроим сейчас наших людей поперёк мыса.
4
Северная Двина.