Страница 55 из 63
Выслушав завхоза, Михаил невольно вспомнил то, что рассказала ему Вика о том как укладчики асфальта напугали тогда девочек из ее класса и ее саму, предлагая сесть им "на коленка". Сопоставив воспоминания Вики и слова завхоза, он сделал вывод, что тогда к шестиклассницам скорее всего и пристали именно такие же вот армяне из Грузии, специализирующиеся на укладке асфальта в Москве.
Буквально на следующий день после этого "плача" охранник позвал Михаила к школьному телефону:
- Миш, там тебя завхозиха к телефону зовет, что-то сказать хочет, вроде заболела.
Михаил взял трубку и услышал слабый болезненный голос:
- Миша я вас прошу, присмотрите за ремонтом, я понимаю, что с ними ничего не сделаешь, но хоть для вида обозначьте контроль, а то мне сегодня совсем что-то плохо, перенервничала вчера, давление подскочило...
Михаил решил начать с самого тяжелого участка с "армянского". То, что он торчит возле рабочих, укладывающих асфальт, не понравилось их бригадиру:
- Слушай, ты чего тут стоишь, ты здесь кто, косильщик, так иди коси свою траву, а не действуй людям на нервы!
- Я сегодня за завхоза,- изобразив в ответ пренебрежение, эдак через губу, отвечал Михаил.
- Ты что сказал, за завхоза, а почему так разговариваешь?- видимо тон Михаила все-таки задел бригадира, носатого армянина лет сорока, каждый день приезжавшего на белой "Тойоте".
- Я с тобой говорю, так как вы говорите с нами,- не изменил тона Михаил.
- А как мы говорим с вами?- удивился бригадир.
- А так, чтобы мы все русские поняли, что вы для нас делаете огромное одолжение, что тут работаете, и что все русские должны стоять перед вами на коленях, или раком... Разве не так?!- резко повысил голос Михаил, так что армяне прервали работу и стали тревожно прислушиваться к разговору их бригадира с этим молодым русским.
Бригадир явно не ожидал такого ответа, в растерянности лупал глазами и вертел головой по сторонам.
- В общем так, если все неровности асфальта устранены не будут, я сейчас же согласовываю с директором школы и подаю в департамент образования, а заодно и в отдел внутренних дел докладную записку, в которой указываю, что армянская бригада по укладке асфальта неоднократно оскорбляла школьного завхоза, русскую женщину, делая ей недвусмысленные намеки, а когда она отвергла их притязания, обозвали во всеуслышание русской блядью, чему я и был свидетелем. От этих оскорблений женщина слегла и не может работать,- решил окончательно запугать армян Михаил.
- Какой намек... зачем нам эта старуха!?- еще более растерялся бригадир.
- Во-во еще добавлю, что обзывали не просто блядью, а старой русской блядью, и еще добавлю, говорили, что вся Россия у Кавказа сосала, сосет и всегда сосать будет. Думаю, мне поверят и завхоз подтвердит. А вы вот потом как хотите, так и отмывайтесь, там я думаю, еще всплывут вопросы, откуда у вас квартиры в Москве и иномарки наворочанные за такую поганую работу...
Михаил и сам не ожидал, насколько действенным окажется его "экспромт". Армяне по настоящему струхнули и тут же стали исправлять огрехи. Более того бригадир уже сам с заискивающей улыбкой бегал за Михаилом и уговаривал:
- Слушай... ты это... не надо ничего писать, мы все сделаем...
С молдаванами "договориться" оказалось еще легче, ибо пришлось потратить куда меньше времени и слов:
- Вот что, вы для чего сюда приехали, работать или великих румын изображать!?
"Осведомленность" в молдавских делах сразу произвела впечатление. Даже молодая малярша, сразу вспомнила, что вполне сносно говорит по-русски. Правда низкорослый бригадир Аурел пытался что-то возразить, но Михаил отвел его за школу и там, приперев тщедушного молдованина к стенке, несколько минут втолковывал ему "прописные истины":
- Слушай ты, чмо грязное, мне еще отец говорил, что когда служил в советской армии, так там не было более забитых и трусливых солдат, чем молдаване, они в казарме всегда последними чмырями считались. А здесь вы, что себе позволяете!?... В общем так, чтобы помылся и морду побрил. Ты здесь в школе работаешь, тут и учителя приходят и дети. Я, конечно, понимаю, что вы всех русских считаете много вам задолжавшими, но не мы к вам, а вы к нам за куском хлеба приехали, понял!? И если не приведешь себя и своих архаровцев и архаровку в порядок, я тебе лично по тыкве настучу,- с этими словами Михаил отпустил, успевшего аж вспотеть от страха Аурела.
Через три дня завхоз выздоровела и вышла на работу. Она никак не могла понять, каким образом Михаил сумел так благотворно воздействовать на гастарбайтеров. Она, конечно, поинтересовалась, как ему удалось с ними договориться.
- Да ничего особенного. Просто я напомнил им, кто есть кто в России. А пока, слава Богу, не все из них считают себя здесь хозяевами, а нас пустым местом...- как смог объяснил свои "педагогические" эксперименты Михаил.
Днем работая, по вечерам Михаил брал у охранника ключ от кабинета информатики, подключал к интернету свой ноутбук и искал, искал информацию о кривичах, вятичах, мещеряках...
Уже в августе на охрану опять заступил Василич. Как обычно летом он побывал у родственников в Белоруссии и опять нахваливал тамошние порядки:
- В Белоруссии народ честнее, и такого воровства и чиновничьего беспредела как в России нет, и жизнь в Минске от провинциальной не сильно отличается.
- Кончай Василич, твоя Белоруссия это большой колхоз, а Лука в нем председатель. Мои деды в таких колхозах всю свою жизнь провкалывали задарма, и я еще с детства помню, как дед говорил: в колхозе только председатель и его прихвостни живут хорошо, все остальные нищие и бесправные.
- Не правда... Ты еще молодой и знать того не можешь. А дед твой... ну что ж, обиженные всегда и везде были. А в том колхозе, которым ты Белоруссию назвал, нищих как раз нет совсем, а в России их тьма-тьмущая,- привел очередной аргумент Василич.
- Конечно нет, потому что уравниловка. У тех кто лучше работает отбирают, чтобы лодыри с голоду не сдохли. В результате все как в СССР - ни нищих, ни богатых, даже средних нет, все в честной бедности живут, ничтожную зарплату получают. Я же тебе говорил, что не из России в Белоруссию, а в Россию из Белоруссии народ на заработки бежит. Здесь хоть заработать можно, а у Луки в колхозе среднестатистическая гарантированная пайка. Поверь, Василич, колхоз это наше советское прошлое, как говорит наш препод по политологии. А Лука свой народ заставил уже больше полутора десятков лет жить в этом прошлом, когда Россия худо-бедно, но шла вперед и уже создала хоть и не ахти какую, но вполне рыночную экономику. А у Белоруссии все эти пробы и ошибки, что пережила Россия, еще впереди. Так эту ситуацию наша препод по экономической теории объясняла, умная баба, профессор, где-то твоих лет,- привел свои аргументы и ссылки на свои университетские авторитеты Михаил.
У Вики же летом наступила своя "горячая" пора. В своем турагентстве она до сих пор занималась документальным оформлением групп отдыхающих. Но случилось то, чего она очень опасалась - вместо заболевшей штатной сотрудницы ей самой пришлось свозить одну из таких групп в Анталию. Вернулась она вымотанная, злая...
С Михаилом они теперь встречались в квартире Викиной подруги, которая сама уехала на полтора месяца за границу. Вика успела отойти от той первоначальной эйфории, сопровождающий период, когда девушка впервые себя осознает, так сказать, полноправной женщиной, началом которого послужила та мартовская совместная поездка в деревню. Теперь она уже все воспринимала более спокойно и даже в какой-то степени по-житейски обыденно. Во всяком случае, она заставляла Михаила принимать меры предохранения, что он делал с неудовольствием, ибо не мог не помнить высшего наслаждения той их первой ночи, когда они не думали ни о каких последствиях. В очередной раз они договорились встретиться на "их" квартире вскоре после приезда Вики из Турции. Михаила сразу выказал Вике неудовольствие ее измученным внешним видом: