На крыльях

Алина стала второй женщиной, чье внимание братья Тропинины не поделили.

Напоследок, прежде чем накинуть пальто и уйти, Кирилл резким движением открыл жалюзи. Комнату залило солнечным светом.

1

Я не верила, что умею так любить: с такой силой, нежностью и отдачей, и два дня и три ночи в отеле вместе с любимым человеком подарили мне много открытий. Мне хватало просто лишь смотреть на Антона - и от этого я чувствовала себя счастливой: цельной и нужной. И в его взгляде я ловила те же самые чувства. Я знала, что он любит меня, а я - его. И это придавало сил и даровало надежду на прекрасное будущее. Совместное будущее. Яркое, как солнце. Притягивающее, как звезды. Романтичное, как луна.

В любое время я могла подойти к Антону и обнять, поцеловать, заявить миру, что он - мой. Я говорила ему о любви, хоть мне и было непривычно признаваться в этом - я словно стеснялась своих чувств. Но еще более непривычно было слышать о любви от Антона. О ней он говорил скупо - подозреваю, что и для него подобные вещи после расставания с Лесковой были в новинку. Да и во время отношений с ней - первых и хрупких, как я поняла, говорили они о своих чувствах мало. А то и вовсе не говорили.

Однажды я спросила Антона, сидя у него на коленях на балконе, с которого открывался шикарный вид на столицу, кого он сильнее любит - меня или ее?

Зачем спросила, я и сама не знаю - вспомнила вдруг, глядя на полупрозрачное голубое небо, о ней. И захотела узнать.

 - Зачем нам говорить о прошлом? - пожал плечами Антон. Из его рта вырывался пар - на улице царила прохлада, но сидеть, прижимаясь к нему, было тепло.

 - Мне интересно - насколько я проигрываю, - ответила я, с нежностью глядя в его лицо.

Он просто покачал головой. И хоть лицо его оставалось серьезным, в серых глазах появилась улыбка.

 - Что это значит? - осторожно спросила я.

 - Катя. Ты любишь свое прошлое? - издалека начал Антон.

 - В смысле? - не поняла я. Умеет он перевернуть все с ног на голову!

 - Ответь.

Его голос звучал мягко, но настойчиво.

 - Что - то люблю, что - то - нет, даже вспоминать не хочу, - задумчиво отозвалась я, пытаясь быть честной и с ним, и с собой. - Наверное, лучше сказать так - я ценю прошлое.

 - А хочешь вернуться в него? - продолжал выпытывать Антон, неотрывно глядя мне в глаза и осторожно гладя по щеке одной рукой, а второй - придерживая за талию.

 - Нет, - твердо сказала я. Мое настоящее нравилось мне куда больше, чем прошлое. - Точно нет.

 - Так и я. Не хочу туда возвращаться. Давай жить настоящим, - сказал он. Его взгляд опустился ниже, следом за пальцами, которые со щеки переместились на шею, потом - на ключицы, после неспешно залезли под вырез теплой кофты, заставляя меня слегка прикусить от неожиданных ощущений губу.

... А казалось бы - всего лишь мягкие прикосновения...

Я запустила руку в его волосы и мимолетом поцеловала в висок.

Антон Тропинин, когда ты успел стать для меня таким родным?. .

Не убирая пальцев, он так и смотрел мне в лицо, словно читая меня по нему, чтобы точно знать, чтобы в очередной раз убедиться - мне хорошо с ним.

Я попросила поцеловать меня - без слов, и он, поняв, сделал это, крепко прижимая к себе. А после, подхватив на руки, понес в номер, в живительное тепло.

А вечером уже Антон спросил меня, как бы, между прочим, о чем я общалась с Кириллом - Кезоном. Естественно я все ему рассказала. За исключением того, конечно, что Нинке не повезло на встрече с Гектором - это уже только ее дело. Зная Кея, я могла с большой долей вероятности предположить, что он позлорадствует. А Нинка, хоть и не была образцом милосердия и прочих добродетелей, не заслуживала этого.

Мы сидели в номере за ужином. Мне захотелось еще большей романтики, и я решила создать соответствующий антураж. Нас окружил пьянящий полумрак, на круглом столике горели высокие свечи в медных канделябрах, и они перемигивались с огнями большого города, которые было отлично видно из панорамных окон. Играла приятная музыка - лирические баллады известного канадского исполнителя, которые Антон принял весьма благосклонно, хотя, по - моему, мои музыкальные предпочтения заставляли его улыбаться - так, как улыбаются настоящие гонщики Формулы - 1, видя малышей с игрушечными пластиковыми спорткарами. С сервировкой я не заморачивалась - заказанный ужин красиво и аппетитно подали из ресторана гостиницы, откуда ужин, собственно, и заказывался. Между горящими свечами стояла тонкая хрупкая ваза с одинокой чудесной розой с кроваво - красными лепестками. Вообще - то я попросил Антона купить цветок - один, но он принес целый букет, и остальные цветы стояли на журнальном столике. Кроме того, он купил вино, клубнику и мороженое, как я просила, а еще - сливки - по своему желанию.

 - И зачем они мне? - не сразу поняла я.

Антон молча указал на губы. Вид у него был при этом такой, будто бы он открывал мне суть простейших вещей. И глаза блестели. Было видно, что Тропинин что - то придумал.

Какие только у него в голове мысли бродят?. .

Самые пошлые, вестимо!

 - Вот и сам будешь их есть, - ответила я Антону на его жест.

 - С тебя, - тотчас предположил он. А я, представив, как он выдавливает сливки мне куда - нибудь на ногу, а после задумчиво слизывает, пачкая нос и щеки, звонко рассмеялась. Картинка в моей голове была впечатляющая.

 - Катя - Катя, - укоризненно сказал Тропинин. - Тебе бесполезно делать намеки.

 - Намеки на что? - сощурилась я.

 - На то, что ты сладкая, - улыбнувшись, как кот Базилио, сообщил Антон.

Не знаю почему, но теперь смеялись уже мы оба: я - смущенно, он - весело.

А еще, видя мои приготовления к романтичному ужину, Антон с насмешкой предлагал заказать много - много шампанского, наполнить им ванную, набросав сверху лепестки роз, и принять ее. Желательно вместе.

 - Дорого выйдет, - отозвалась я, поправляя посуду на столе - ужин уже принесли.

 - Я закажу самое дешевое шампанское, - пообещал насмешливо парень. - А цветы у нас уже есть.

 - Ой, отстань, - махнула я рукой, оглядывая скептическим взглядом столик. Выглядело, и правда, романтично. - Антош, садись за стол. Все готово.

Он тотчас сел, перевернув стул задом наперед и положив руки на спинку, и окинул меня внимательным взглядом. Ухмыльнулся.

 - Что? - не поняла я. И, не выдержав, погладила по плечу. Антон тотчас поймал мою руку - наши пальцы привычно переплелись. И слабый, едва ощутимый, но приятный ток прошил тело насквозь.

 - А где твой выход, любовь моя? - проговорил он приглушенным тоном.

 - Какой выход?

 - Романтический. Ты же ходишь на пол дэнс, малышка, покажи мне класс. Чему вас там учат?

 - Вообще - то для этого нужен пилон, Антоша, - наставительно проговорила я.

 - Я могу стать твоим пилоном, - предложил он предельно серьезно, но я точно знала, что Тропинин шутит.

Вместо ответа я наклонилась и поцеловала его.

Стань просто моим.

Честно говоря, в полумраке ужинать было не слишком удобно. Я едва не уронила на себя стейк, перепутала тарелки, чуть не пролила вино, а об одну из свечек едва не спалила волосы, и я ругалась, злясь на то, что никак не получается создать романтический антураж. Еще в самый неожиданный момент вместо очередной лирической баллады раздались жуткий грохот барабанов, стоны бас - гитары и дикие душераздирающие вопли, которые Тропинин называл экстремальным вокалом. Антон завладел пультом и незаметно от меня изменил музыку, заставив вздрогнуть и уронить с вилки лист салата на колени - прямо на платье, то, в котором я ходила к «Лордам» на пресс - конференцию.

Тогда он и спросил про Кирилла. Словно невзначай.

 - Ты его знаешь? Или просто ревнуешь, что я познакомилась еще с одним музыкантом? - спросила я с интересом, держа в руках бокал с вином. Его я пила мало, разбавляя водой и не пьянея. Пьянела я от Тропинина.