На крыльях

Вот что значит уметь держать себя в руках.

- Я знаю, но... Это дикость.

- Это способ выжить, - парировала подруга.

- Справишься? - только и спросила я.

Она тряхнула волосами. Уверенно и непринужденно.

Справится. Конечно, справится, не будь она Ниной Журавль.

Мы еще долго обсуждали случившееся, и подруга рассказала, что, действительно на следующий день Эльза Власовна, ее поверенный и адвокат юридически грамотно оформили договор о передаче денег Нинке при соблюдении определенных условий. Также на карточку подруге поступила довольно крупная сумма денег, которая должна была потратиться на подготовку к свадьбе - очередная насмешка выжившей из ума женщины.

А завещание, в котором было сказано, что в случае смерти двоюродной бабки все наследство переходит к Нине Журавль - за исключением некоторых сумм, предназначенных друзьям и домоправительнице, Эльза Власовна обещала подписать только после свадьбы.

Нинка, как я поняла, все пыталась узнать, что же за жениха приготовила ей бабка, но та только отмахивалась. Видимо, посчитала, что это лучший способ унизить племянницу.

- Сказала только, что он сейчас учится заграницей. Приедет позднее, - говорила мне подруга злобно. - Я уверена, что там настоящий грулль.

- Что еще за грулль? - невесело рассмеялась я, жалея, что совсем ничем не могу помочь Нинке.

- Грубый тролль, - нашлась она.

Некоторое время мы сидели молча. Я переваривала полученную информацию, Нинка со скучающим видом царственно отвечала на многочисленные сообщения в телефоне.

- Слушай, - вдруг серьезно спросила я, хотя должна была молчать. Подруга подняла голову. - А Келла? Как же он?

- Почему я должна о нем думать?! - взъелась вдруг Нинка.

- Он тебе нравится.

- Ошибаешься.

- Тебе с ним было хорошо, - продолжала я.

- Он меня бесил, - отрезала подруга.

- У тебя были счастливые глаза, - возразила я в пылу.

- Замолчи! - почти в отчаянии прокричала Нинка, и я поняла, что немного перегнула палку. Но отступать не хотела.

- Нин, ну признайся же, наконец, - он тебе нравился. И нравится. И ты скучаешь по нему. Ты почти не ходишь на свидания. Мало флиртуешь. Я уверена, ты думаешь о нем, - говорила я. - Нин, еще ведь не поздно...

- Хватит! - зажала уши подруга. - Катя, последний раз говорю - прекрати!

Я сердито замолчала. Когда же до нее дойдет, что ей нужен синеволосый?! Да, они оба - неуравновешенные и гордые, привыкшие, что весь мир крутиться вокруг них, но я же видела, как счастливо он улыбается, глядя на Нину, как счастливо горят ее глаза, когда Келла рядом! Мне было горько за них двоих. Кто-то ищет любовь годами, а кто-то находит и отказывается от нее, боясь простить. Считая прощение за слабость.

Это несправедливо.

- Что делаем? - появилась в этот момент в комнате Нелли. - Ругаемся?

- Громко разговариваем, - мило улыбнулась ей Ниночка.

- А Кирюха тут пирог ягодный сделала, сказала позвать вас, - скороговоркой выпалила сестра. - Но если не хотите, не идите, пирог маленький, а вас много. Нелли-саме все мало, - погладила себя по животу она

Однако, ягодный пирог заинтересовал Нинку и она потащила меня на кухню. Там она усердно делала вид, что все хорошо: болтала, смеялась, отпускала шутки. А спустя час и вовсе засобиралась домой. Я пошла провожать ее в прихожую.

- Злишься? - спросила я со вздохом, когда дверь уже была открыта.

- Злюсь, - пнула подъездную стену Нинка.

- Извини.

Подруга вздохнула и потрепала меня по волосам.

- Ты со своим крокодилом-то счастлива? - задала она странный вопрос.

- Счастлива, - подтвердила я, вспомнив лицо Антона, и только от этого захотелось счастливо улыбаться.

- Это хорошо... - Задумчиво проговорила Журавль. - А мне он так и не ответил, скотина.

- Антон, наверное, занят. Они много репетируют, - ответила я, радуясь, что Тропинин проигнорировал сообщение подруги. А то бы они и по телефону ругаться начали.

Нинка шумно вздохнула и снова пнула стену.

- С твоим папой все будет хорошо, - решила поддержать ее в который раз я.

- Конечно, - была уверена в этом Ниночка. - Я ведь найду деньги. Свадьба, все такое. Ты же будешь моей свидетельницей? - она мерзко захихикала и сбежала в распахнувшийся лифт, прежде, чем я успела возразить.

А мне предстоял разговор с Антоном.

Если честно, я боялась разговаривать с ним по поводу его мамы и долго настраивалась, боясь его задеть, однако наша беседа по скайпу спустя пару часов прошла на удивление спокойно. Антон внимательно выслушал меня, не перебивая, и хоть он ничего не говорил, по его лицу я видела, как он становится все злее и злее. Я постаралась скрасить две наши встречи с Аллой, не говорила о том, каким оскорбительным тоном она разговаривала и какими мерзкими словами кидалась, говоря про мою семью. Какая-никакая, а все-таки она -мать, и, думаю, Антон ее любит. Однако его реакция меня поразила.

Антон вдруг закрыл лицо ладонями и на несколько секунд застыл. А после, убрав руки, сказал тихо, глядя сквозь камеру тревожно:

- Прости, Катя.

- За что? - не поняла я.

- Отношения со мной приносят тебе только проблемы, - его немигающий взгляд немного пугал.

- Не только, - нежно улыбнулась ему я.

- Я разберусь, - отрывисто произнес Тропинин, и я видела в его глазах ярость. - Она угрожала? - задал он вопрос тоном человека, который отлично знает на него ответ. - Ее любимый метод.

- Антош, все в порядке, - мне так безумно хотелось коснуться его плеча, обтянутого черной футболкой. - Твой папа мне помог. Просто я хотела, чтобы ты обо всем знал. Такие вещи должны говорить друг другу близкие люди, а не чужие. Я знаю, что тебе неприятно слышать все это, но я не могла скрыть. Я не жалуюсь, не прошу разобраться. Я рассказываю, чтобы ты знал. Потому что доверяю тебе.

- Ты все правильно сделала, малышка, - заговорил Антон и неосознанно поднес к камере руку, будто хотел коснуться моего лица. Я заметила это и улыбнулась, а он сделал вид, что поправляет камеру.

Конечно, кто дураком хочет выглядеть?

- Даже не думай об этом. Моя мать любит устраивать подобные вещи. Продавать, покупать. Угрожать. В любом случае, я от нее не завишу. Ее деньги мне давно не нужны. И наши отношения уже как пару лет потеряли актуальность, - сказал Антон, откинувшись на спинку кресла.

- А я не собираюсь терять тебя, Тропинин. Ты мне слишком дорого дался, чтобы потерять, - с любовью в голосе сказала я.

- Не потеряешь, - пообещал он. - И скоро даже обретешь, - его губ коснулась светлая улыбка. - И мы повторим все то, что делали в отеле.

Кажется, на моих щеках появился легкий румянец.

Ах ты, Боже мой, моя скромница!

- А ты сможешь это повторить? - поддела его я. Антон ухмыльнулся.

- А ты сможешь перед этим устоять? - задал он ответный вопрос. Его взгляд был таким многообещающим, что я, не выдержав, решила его подразнить и слегка потянула ворот широкой домашней футболки вбок, оголяя левое плечо.

- Если начал что-то делать, делай до конца, - подбодрил меня Тропинин, в глазах которого появился голодный блеск. - Я не люблю многоточия, Катя, поставь точку.

Я оттянула ворот еще ниже.

- Давай дальше, - подбодрил меня Антон. Кажется, он очень заинтересовался происходящим.

Мне было несложно.

- Еще ниже, - потребовал парень, явно играя. Или это я играла с ним?

Я могла и дальше, однако мне помешали.

- Что делаем?! - раздался в камере еще один голос: веселый, зычный, принадлежащий Келле, который без стука ворвался в комнату Антона, и я спешно натянула футболку обратно.

- Хорошая девочка Катя, - синеволосый барабанщик без стеснения залез в камеру и помахал мне. - Дядюшка Келла слышал, что Кей больше не обделенный! Кейка счастливый и пишет песни!

- Пошел ты, - отпихнул его Антон, но дядюшка Келла просто так уходить не собирался.

- Побольше радуй Кейку, крошка! - орал он громко и весело. - А он будет радовать нас!