Страница 12 из 13
Но мой отец был ученым. Таким, знаешь, типичным сумасшедшим, – Эдвард грустно улыбнулся. – Он решил, что не стоит уничтожать половину меня. Ему хотелось узнать, каким образом осуществляется ментальная и прочая связь между двумя организмами, даже если они находятся на большом расстоянии друг от друга. Так что… я единственный во всем мире целый дракон, – Эдвард ухмыльнулся. А потом посерьезнел. – Я всегда принимал очень жесткие меры, чтобы моя тайна не раскрылась. Твой… друг не должен увидеть замок, он не должен знать, как найти логово дракона.
– Ты убьешь его? – ахнула я.
– В твоих силах его спасти.
– Поедем со мной?
Боже, что я творю.
Эдвард, казалось, колебался.
– Нет, прости, не могу.
Мы некоторое время сидели в кровати, молча глядя в окно, где далеко за пеленой тумана шел Джейкоб.
– Я боюсь летать, – сказала я.
– Я знаю, – кивнул он.
– Два миллиона хватит? – спросила я.
Эдвард вопросительно посмотрел на меня.
– На ремонт замка хватит?
– Я не возьму, – глухо ответил Эдвард.
– Я полечу на драконе при условии, что ты возьмешь от меня деньги.
– Но зачем? – изумился Эдвард.
– В своей дурацкой жизни я никому не приносила пользы, один только вред. Может хоть деньги… – и я заревела.
Эдвард схватил меня в охапку, стал шептать что-то в волосы, чего я не понимала, да мне и не было это нужно.
***
Эдвард
Эта женщина бесила меня. С самого первого момента, когда она со своим парнем подписалась на игру, и я взял на изучение их анкеты, я возненавидел ее. Меня вообще раздражали все люди, собравшиеся участвовать в игре. Вот такое вот противоречие. Мне было необходимо сотрудничество с «Корпорацией», мне были необходимы эти клиенты и их деньги, чтобы я мог подлатать замок, который давно уже нуждался в ремонте. И в то же время я ненавидел саму необходимость общаться с ними, ненавидел, что я вынужден пользоваться их деньгами, меня приводили в негодование эти люди, способные расстаться с огромными суммами денег ради того, чтобы просто пощекотать себе нервы.
Ее броская красота и рыжие волосы только добавляли масла в огонь. Я смотрел на ее голограмму в полный рост и думал: «Ну что, дорогая, тебе хочется приключений на свою привлекательную задницу? Ты их получишь!»
С другими «невестами» я не сильно напрягался, позволяя их «рыцарям» догнать меня и отбить свою даму. Но Виктория вызывала у меня такое сильное раздражение, что я решил как следует помучить и ее саму, и ее парня, так некстати согласившегося быть ее рыцарем в этой игре, чтобы им в следующий раз было неповадно ввязываться в такие авантюры.
Конечно же, я уже знал, кого выберу, когда подлетал к месту ритуального действа на озере. И когда все девушки закричали, а она – молчала, зажмуриваясь и кусая губы, меня разозлило это еще больше. Думаешь, ты такая терпеливая и смелая? Сейчас я докажу тебе, что это не так. Когда я уже почти опустился над лодкой, девушка тоже закричала, но ее вопрос «Зачем?» сбил меня с толку. Мне показалось, будто она спрашивает у меня, зачем я решил так сильно издеваться именно над ней. От неожиданности я растерялся и промахнулся, зацепив края лодки, которая под моим весом сразу же пошла на дно. Я выхватил Викторию из воды, но, кажется, она уже была без сознания, возможно, от испуга, а может быть, наглотавшись воды. Быстро поднимаясь в воздух, я сжимал когти и тряс ее, пытаясь таким образом выдавить из ее легких воду. Она не подавала признаков жизни, и мелькнула мысль спуститься на землю и оставить ее, потому что не смерти ее я добивался. Но тут Джейкоб метнул в меня копье. Здоровый, черт! Я еле увернулся и поднялся повыше, чтобы его сил не хватило достать до меня. От злости я сильнее тряхнул Викторию, она закашлялась, и из нее полилась вода. Она задышала.
Вот и отлично! Дамочка жива, и я могу продолжать игру. Она ведь этого хотела?
Из-за особенностей организма дракона я привык летать высоко, чтобы не перегреваться. Конечно, для игры мне приходилось опускаться пониже, чтобы герои могли сражаться со мной, и поэтому не случайно временем проведения игры избрали зиму. Сейчас, возвращаясь в свой замок, я по привычке забрался повыше, совсем забыв, что в моих когтях человеческое существо, не приспособленное для таких температур, к тому же мокрое после купания в ледяной воде.
Удивительно, как я не заморозил ее насмерть. Удивительно, каким образом ей удалось придти в себя, но когда она затрепыхалась в моих когтях и засипела что-то наподобие: «Дай мне умереть!», я испытал нечто похожее на укор совести. Лететь было еще далеко, и мне оставался один способ: я стал дышать огнем. Конечно, не на нее, а в сторону, но так, чтобы жар от огня согревал ее. Никогда не думал, что буду работать обогревателем.
Как потом выяснилось, я все же опалил ее, и мне пришлось обрабатывать ее ожоги, но это было уже делом поправимым.
Виктория бесила меня. Продолжала злить всем, что только ни делала. Когда она упала на пол от бессилия, меня разозлила ее беспомощность и халатное отношение к своему здоровью. Когда она начинала предлагать мне деньги за то, чтобы я тайком показал ей замок, меня бесило ее потребительское отношение ко всему и ее снобизм. Меня бесили ее неуемное любопытство и неожиданная податливость, и ее странная ранимость. Меня бесило даже ее имя. «Виктория, ишь ты! Победа! Но она не победит меня, ей это не удастся», – думал я.
Меня смутило ее высказывание про смерть. Странно слышать такое из уст человека, который всю свою жизнь посвятил играм со смертью. Ее муж разбился, пытаясь спасти ее, а потом, не приходя в сознание, умер. Хотя бы из уважения к его памяти она могла бы более бережно относиться к жизни, подаренной ей.
И это взбесило меня еще больше.
Меня бесило, что она, вопреки здравому смыслу, бродила по замку, полному опасности для нее, и совала свой нос туда, куда не следует. Меня бесило, что она чуть не разбилась, вывалившись из пещеры, и я едва смог подхватить ее, попутно чуть не разбившись сам. Какого черта мне вздумалось ее спасать?
Но когда она решила, что я оборотень, и начала целовать морду дракона, зовя меня по имени… я сдался. Я рычал на нее, а у самого что-то сладко сжималось в груди. Только эта сумасшедшая могла бы начать целовать дракона, рассмотрев в нем человека. Я не верил, что такое возможно в принципе, а эта рыжая бестия каждым своим словом, каждым своим действием разбивала мою возведенную за многие годы броню и давала надежду на счастье.
Дай ей волю, она бы вполне и с драконом могла переспать. Я сам чувствовал себя странно, когда мое сознание было в теле ящера, а она все принимала как должное. Мне кажется, для нее вообще ни в чем не было границ. Правда, она боялась летать. Так забавно, потому что именно это умение единственное примиряло меня с тем, что я рожден драконом.