Не ждите первого звонка!

Это — позиция. Позиция не одиночек — сотен тысяч несдающихся. Трусливая, словно камень, брошенный из-за угла, — но позиция. Не будем отводить глаза, видя еже­дневно молчаливые очереди людей, сначала убивающих время, чтобы получить бутылку, а затем убивающих в себе человека.

А что думает по этому поводу рабочий класс?

Пишет вам человек, которому есть что сказать. Мать имела пристрастие к спиртному и кончила жизнь само­убийством. Сам начал пить с 18 лет. Женился. Пил. Развелся. Выгнали с работы. Стал пить еще больше. Отсидел в тюрьме. Выводов не сделал. Бывало, с похмелья вста­нешь и думаешь: «Вот сдохнешь, как собака, и никому не будешь нужен». Попал в ЛТП сроком на два года. Как гром среди ясного неба письмо от сына: «Папа, я помню тебя и жду». Вернулся на завод, откуда три раза уходил, рабо­таю бригадиром. Все здорово, но гложет мысль: я не пью, а вокруг-то пьют. Как помочь людям? А. Брыков, слесарь. Щекино Тульской области.

А вот что думает интеллигенция.

Я понимаю: моя позиция уязвима и возможны недоб­росовестные попытки обвинить меня в защите «пьяных» обычаев. Нет, просто я — за трезвый взгляд на проблему. И еще я против тех, кто, делая из больной проблемы конъюнктуру, искусственно разжигая страсти, создает в стране обстановку психоза, дабы под видом борьбы с пьян­ством ударить по той части интеллигенции, которая не удовлетворяет требованиям некоторых современных на­следников славянофильских идей». А. И. Маргулев. Москва.

И это позиция! Но коль Маргулев беспокоится о судь­бах интеллигенции, почему же он забывает о той ее части, которая (нет, не в подъезде, не на троих, а этак интел­лигентно чокаясь рюмочкой и обсуждая свою недооцененность) пила «по-черному», уничтожая национальный мозг?

Если интеллигенция потребляет даже небольшое коли­чество алкоголя, то последствия весьма тяжелые. В стра­нах, где интеллигенция потребляет до 5 литров чистого алкоголя (в год на душу населения!), отмечено резкое снижение научного потенциала. Высказано предположение: такая страна не может претендовать на мировое первенство в разработке оригинальных проблем — развивается стремление лишь к слепому копированию. Национальный мозг нам не возвратит никто!

Оглянемся: годами (!) ответственные работники нахо­дились в состоянии легкого подпития — и это считалось нормой. А после они выступали на собраниях, произно­сили речи, получали отличные характеристики. Сейчас же перестроились: ходят трезвенькие, восхищаются собой и ни­чего не пьют на работе, кроме чая. Скажите, разве не так? Так!

И все-таки кое-кто задумался. Из письма С. Миро­нова:

Пил с 16 лет: и хорошие вина, и спирт, и одеколон. Могу разделить свою жизнь на этапы, связанные с пьянкой. Первый. Все хорошо, даже утром голова не болит (лет 5-6). Второй. Потребность «лечиться». Очень редко поз­волял себе опохмеляться, а в остальном — все вроде нор­мально (3 года). Третий. Усталость после попойки, нерв­ное, разбитое состояние, иногда отказ памяти — «заспал», как говорят пьющие (2 года). Четвертый. Равнодушие к жизни, после выпивки — половое бессилие, привычка к пиву с похмелья (но не к вину!). Пятый. Стресс после пьян­ки — хочется умереть, а затем полное равнодушие к окру­жающему миру, иногда — прогулы. Попадание в вытрезви­тель в 1977, 1979, 1980, 1982 годах. Шестой. Желание пере­менить жизнь или умереть. Встретился с женщиной, ее доче­ри 6 лет. За «веселым» столом, когда не был пьян, девочка забралась на колени, и я почувствовал всю одинокость и никчемность своей жизни. «Зачем?» — спросил себя и в первый раз попытался все изменить. Пить стал только хорошие вина, иногда пиво, по праздникам водку. Это продолжалось недолго, хотя, судя по специальной литера­туре, должен был лечиться. В 1983 году приехал в Красно­ярск и там остался. Женился на умной женщине. Дочке 10 лет. Практически бросил пить. Но и это про­должалось недолго. Родился сын, и с меня будто оковы сняли, почувствовал себя уверенно. Снова разрешил себе выпивать, когда вздумается, веря, что это проходящее. Дошло до того, что в пьяном виде обидел жену и дочь. И снова оценил себя нынешнего, пьющего по поводу встречи с другом, очередной покупки, дня рождения... Однажды за столом в честь годовщины свадьбы заявил: «Все!» И стал чувствовать себя намного увереннее. Более четко стал работать мозг, прошли стрессовые ситуации уста­лостного характера, появился угасающий интерес к литера­туре, математике. В общем — возрождаюсь. Вот такая исто­рия.

Очень хочу видеть нашу страну спокойной, уверенной и сильной духом. Только нужна Правда во всем — от мелочей до крупных дел. И чем быстрее мы начнем говорить правду, тем быстрее подействуют меры, принятые для борьбы с алкоголизмом. Не отступать бы!

Вот сомнение, которое мучит многих; не отступить бы! Очень легко предъявлять претензии к человечеству, которое изобрело «огненную воду», но ведь человечество — это и мы с вами. Какими будем мы, такими будут и наша семья, и коллектив, где мы работаем, и наша страна.

Еще одно письмо.

Много хороших откровений прочитал, но хочу рас­сказать нашим мужикам, как и что. Отслужил армию и на завод. Деньги зарабатывал очень большие (правда, работал «вовсю»). Женился, пил, благо денег было много. Родился ребенок — то же самое. Не скрою — бил жену. Ушла. И вот теперь понял (и то не знаю, до конца ли), что это значит. Начал менять работу одну за другой, и все не по душе. Кто- то может подумать, что я слабохарактерный. Нет. У меня много знакомых, друзей, и никто из них никогда не пове­рит, что я мог написать это письмо. Были милиция, драки, вино, но это не утешение. Так что, ребята, подумайте, что мы делаем. Это не пустые слова — в них сказано все. Кто еще может — держитесь! Забудьте и рабочую выпивку, и небольшие дозы с приятелями, г. Люберцы.

Вот такое письмо, а между строк — боль, крик. Кто ему поможет? Что его ожидает? Ведь человек-то хороший! Не был бы хорошим, не написал бы такое письмо.

Алкоголизм — это утрата личностью воли, и задача вра­ча состоит в том, чтобы вернуть ее человеку. Главное оружие в борьбе за волю — слово. Так утверждает заслу­женный врач УССР А. Р. Довженко — чудотворец из Фео­досии. От 82 до 93 процентов алкоголиков, прошедших сеан­сы его лечения, бросают пить и становятся полноценными людьми. Такой эффективности в мировой практике не дос­тиг никто!

Довженко считает, что вредные привычки (пьянство, наркомания, курение) — болезнь воли. «Прежде чем дос­тигнуть цели, осуществить те или иные действия, человек) приходится преодолевать разнообразные препятствия. Для преодоления их напрягаются умственные и физические (выделено мною. — А.Б.) силы, необходимы волевые усилия!»

Мне нравится название маленькой брошюры, написан­ной коллегой: «Спорт против спирта». Человек спорта, я несказанно рад тому, что спорт, его активная двигательная направленность, является средством исцеления, отрезвле­ния. Выбор между часовым занятием бегом и возмож­ностью «культурно» посидеть часок с приятелем — трудный, особенно для тех, кто до этого по-настоящему не занимался бегом. Лучший способ — сравнить состояние после в обоих случаях. Только тогда каждый может сделать выбор. Это давняя истина: бег как метод лечения алкоголизма включен в практику работы зарубежных клиник. И мы это можем сделать. Интенсивные физические нагрузки исклю­чают употребление спиртного. Даже те, кто только 3 часа в неделю занимается физкультурой, употребляют алкоголь в 8 раз меньше, чем не занимающиеся (данные социоло­гических исследований).

Факт: в 1989 году водки продано на 137 процентов, а коньяка — на 131 процент больше, чем в 1988 году.

СЛОВО РАБОЧЕГО. Михаил Ефимович Кокшаров, Герой Социалистического Труда, машинист экскаватора. Пермь.

Я сирота. Образование — четыре класса. В войну окон­чил ремесленное и сел за рычаги экскаватора. Жизнь устроилась: семья, квартира, хорошие заработки. Поступил учиться в техникум, вместе с товарищем по работе Петром Семеновичем Клюковым. Чем тяжелее было жить, тем инте­реснее получалось. Оба окончили техникум. В тот же год он был награжден орденом Трудового Красного Знамени, а я получил звание Героя Социалистического Труда.