Persona Non Grata

Муус почесал лоб и продолжил читать дальше: «нашу озабоченность вызывает нежелание банка под названием «Panama Enterprise Bank (РЕВ)», в котором открыт официальный счет фонда JCFI, предоставлять какую-либо существенную информацию нашим сотрудникам, что сильно затрудняет расследование. (…) Имя банка фигурирует и в нескольких делах, связанных с отмыванием денег от торговли наркотиками, но так как «РЕВ» находится под чужой юрисдикцией, наши правовые возможности сильно ограничены. (…)»

Следователю было понятно, что подразумевает эта шаблонная фраза — «наши правовые возможности сильно ограничены». Из-за того, что «РЕВ» находился в офшорной зоне, на иной территории, где имагинерские законы силы не имели, КФП не мог получить доступ к банковским архивам, из-за чего расследование могло зайти в тупик.

«Мда, не хотите вы карты свои раскрывать, господа банкиры… темните чего-то», — подумал Муус и задумчиво посмотрел в окно. Он не сомневался, что панамскому банку хорошо известны и род деятельности собственных клиентов, и происхождение их богатства.

Ни для кого не секрет, что основная доля грязных денег отмывается именно через официальную банковскую систему, от чего огромную выгоду извлекают многие крупные международные финансовые организации, так как чем больше денег поступает в банк, тем больше кредитов он может выдать и, соответственно, получить с них проценты, то есть прибыль.

Роберт обратил внимание на один интересный факт: половина членов Совета директоров банка (сотрудники КФП постарались раздобыть и эти данные) в прошлом занимали высокие посты в администрации Вест Лендс или спецслужбах этой страны. Председатель совета директоров РЕВ, например, до этого возглавлял внешнюю разведку Вест Лендс — Main Intelligence Agency (MIA), — а его заместитель до прихода в банк возглавлял один из отделов антинаркотической службы североамериканского государства. В списке директоров оказалось и имя, уже знакомое следователю — Майк Джонсон, председатель Международного Фонда Демократического Развития.

Панамский банк, отставные разведчики из Вест Лендс, контрабандисты и религиозные фанатики-террористы с Ближнего Востока, в теории, преследовали совершенно разные цели, но здесь их интересы каким-то образом совпадали. Как же так?

Странно было слушать речи Президента Вест Лендс, в которых он называл последователей джихада «главным врагом» и «угрозой номер один» для своей страны, а в то же время выяснять, что его бывшие подчиненные управляют банком, который отмывает деньги организованной преступности, в том числе и самой «угрозы номер один» — исламских радикалов.

Муус перевернул страницу и начал изучать вторую часть доклада, посвященную строительной фирме Яшара Тахира, который в это время находился в следственном изоляторе.

Как говорилось в документе: «…в результате назначенной проверки был установлен ряд нарушений… (…) При помощи документов, найденных в офисе «Orient Construct (OC)», были зафиксированы многочисленные несоответствия в финансовой отчетности фирмы. (…) В большинстве случаев, в которых отмечены правонарушения, применялась следующая схема: «ОС» заключает сделку с фирмой «Н» (большинство фирм зарегистрированы в Турции или бывшей Югоравии) на оказание определенных услуг. «ОС», в свою очередь, передает сделку подрядчику, который находится в той же стране, что и фирма «Н». (…) Мы готовим официальное обращение к турецким и иллирийским правоохранительным органам с просьбой провести аудит местных фирм, связанных с «ОС». Что касается другого бывшего югоравского государства, Федерации Живица, в котором зарегистрировано большинство подозрительных фирм, мы столкнулись с невозможностью наладить взаимодействие, так как у Республики Имагинера нет установленных дипломатических связей с Федерацией Живица. (…) Некоторые бухгалтерские документы являются поддельными, так как в них описаны услуги или товары, чье существование невозможно подтвердить. (…) Наши сотрудники подтвердили, что, несмотря на отсутствие реально проделанных работ со стороны «ОС», на счета фирмы Яшара Тахира и его партнеров многократно поступали крупные денежные суммы в виде платы за фиктивные услуги/товары. Мы подозреваем, что основная цель этих сделок — легализация денег от незаконной деятельности. (…) По нашим предварительным подсчетам, за шесть лет официальной деятельности через строительную фирму «ОС» были отмыты порядка 10–15 миллионов долларов. Как и в случае с благотворительным фондом «JCFI», фирма «ОС» пользуется услугами офшорного банка «РЕВ». (…) Нами установлено, что фирма «ОС» и фонд «JCFI» многократно переводили денежные средства на счета исламского религиозного центра «Возрождение», расположенного в городе Калиопа… (…) Известно, что в отношении центра ранее проводилось расследование, в ходе которого было установлено, что на его банковские счета в разное время поступали денежные средства от ряда террористических организаций. В начале этого года, решением суда, центр был закрыт. (…) На земельном участке, на котором расположен центр, находится и мечеть, продолжающая осуществлять деятельность, так как она юридически не связана с центром «Возрождение». (…) В ходе расследования было установлено, что после закрытия центра, «ОС» и «JCFI» перенаправили свою финансовую помощь мечети. Внимание наших сотрудников привлек тот факт, что религиозный храм и центр «Возрождение» были зарегистрированы одной и той же группой лиц, против которых ведется расследование на предмет их причастности к терроризму и другим видам преступлений; по данным фактам проводятся следственные мероприятия. (…)»

Прочитав и вторую часть доклада, следователь свернул его в трубку, встал из-за стола и подошел к висевшей на стене белой доске. Он задумчиво посмотрел на гладкое полотно и взял черный маркер с подставки.

Сначала, в центре доски, Муус написал слово «JCFI» и обвел его жирным кругом. Вслед за этим, над названием фонда Саллеха Абдуллы он нарисовал еще один круг и в нем большими буквами вписал слово «БАНК», имея в виду офшорный панамский банк «РЕВ». Связав два слова стрелкой, следователь продолжил чертить свою замысловатую схему. Время от времени он заглядывал в доклад и записывал все новые названия, обводя их кружочками и связывая их в общую сеть.

Вскоре почти все полотно покрылось запутанной сетью из слов и стрелок. Роберт отшагнул назад и посмотрел на свое произведение. Взяв с подставки под доской запасной маркер красного цвета, он нарисовал еще несколько линий, разделяя схему на две отдельные колонки.

Одна часть прослеживала взаимоотношения и денежные потоки, связанные с благотворительным фондом, и выглядела так:

Вторая часть относилась к фирме Яшара Тахира, Orient Construct (О.С.):

«Та-ак, значит… этот фонд JCFI служит для прикрытия, — размышлял Муус, — контрабандисты ввозят сигареты в Имагинеру, вырученные деньги отмывают через JCFI и этот панамский банк и потом, видимо, капитал возвращается на Балканы… попутно какой-то кусок достается террористам и бандитам… так-так, понятно… А как же мистер Яшар Тахир? — следователь посмотрел на цепочку из кружков и стрелок, посвященную строительной фирме, — О.С. заключает договоры с несколькими подставными фирмами, чтобы запутать контрольные органы, деньги отмывает через все тот же офшорный банк, как и фонд JCFI… Основная часть достается Тахиру, а какая-то доля, похоже, оседает в карманах бородатых террористов и криминальных авторитетов…, -размышлял Муус, почесывая гладко выбритый подбородок. — Только не пойму, причем здесь вестлендеры и этот странный Майк Джонсон… бред какой-то. Вроде как Вест Лендс с террористами воюют, а сами же привели их на Балканы, да еще вестлендерские чекисты свой банк открыли и деньги отмывают. Ничего себе беспредел — даже у нас действуют скромнее…»

Роберту и, правда, было трудно понять логику подобных взаимоотношений. Он не раз слышал, что спецслужбы Вест Лендс неофициально оказывали материальную помощь афганским моджахедам, воевавшим против советских войск в 1980-х годах. Недавно, занявшись делом Саллеха Абдуллы, он нашел в интернете пару статей, которые связывали MIA не только с Афганистаном, но и с событиями на Балканах и всплеском насилия на постсоветском пространстве в начале девяностых годов.